– Да что вы творите такое? Спятили? – ужас и смущение заменяют друг друга на их лицах, пока этот дракон ухмыляется.
– Пол часа ерзала на мне своей задницей. У меня теперь стояк.
– Я вам ничего не должна. В этой ситуации мы из-за вас! – мой голос звучал уверенно, а я старалась держать голову высоко, игнарируя его магическую притягательность. – И не надо мне пошло намекать, что я вам буду что-то делать. Не буду! Я не одна из этих самых ... с которыми вы спите!
– Спешу тебя разочаровать, теперь ты одна из этих самых, а что ты будешь или не будешь делать мы разберёмся позже. Давай прочищай тропу к дому.
Еле поднявшись с сугроба отряхиваю себя нарочно встав к нему спиной. Стыд-то какой. Жопой ерзала, потому что та, как мне казалось, горит от неудобства. С внутренней стороны дубленки запасная пуговица пришита прямо на заднице! Она-то мне и упиралась, но видать не только она.
– Тебе надо научиться обращаться ко мне на ты. Я твой муж, не забыла? Да и не старый, чтобы выкать. Можешь называть меня Демьян, или просто Ян. Никаких Демьянчик и Янчик! Не люблю такого! Но в постели можешь называть меня Мой Дракон. Я не против.
– Мой дракон, не смей говорить, что ты мой муж, я представлю тебя как жениха. Если скажу, что мы расписались, дед меня выпорет, а вас, мой дракон, похоронит где-нибудь в лесочке и никакая миграционка не найдет. У нас так не принято! Замуж выходят с дозволения старших. Но представить жениха вполне себе можно. Особенно на Новый год! Чем не повод выпить? А когда они свыкнуться с этой мыслью я мягко намекну, что мы вроде как женаты, но по городским традициям. Это значит не венчанные, но живем вместе. Правда и за такое можно схлопотать. Дед у меня жесткий. А вон и церквушка! Демьян, не хотите обвенчаться на Рождество? Нет? Ну дайте хоть перекрещу вас, а то боюсь до Рождества не доживете. Вон дед у калитки нас уже встречает с топором.
10
Закинув топор на плечо, дед встал у калитки. Немало удивился, когда распознал в замёрзшей и припорошенной снегом девушке меня.
Мои волосы, обычно ярко-рыжие, стали белыми от наледи, а мои глаза отражали холод и усталость. Я с трудом шагала, словно зимний мороз проник в каждую клеточку моего истощенного тела.
– Дедуль, это я! – воскликнула громко, в ответ на мой голос залаяла соседская собака. Замершее лицо дедули, покрытое морщинами и седой бородой, вспыхнуло от радости и изумления. Он воткнул топор в колуну, и обнял меня так крепко, что я сразу же ощутила, как запугавший меня мороз был разогнан его теплым объятием.
Старик открыл рот, словно хотел что-то сказать, но только смешал слова и невнятно бормотал. Он судорожно дернулся и облако белого пара вырвалось из его хриплых губ. Дедушка окинул взглядом Демьяна не скрывая своего удивления. После чего потряс головой смахнув с шапки-ушанки снег и выразил свое изумление:
– Едрид ангедрид, а это еще что за чухоблох в красном пальто?
– Дедуль!
– Я хотел сказать, что это за юноша бледный со взором горящем? Два метра сухостоя. Таксист чо ли?
Вопреки своему преклонному возрасту, дедуля мгновенно уловил, что таксистом здесь не воняет. Сразу понял – городской, со мной приехал. Значит, будет его испытывать на прочность, ровно так же как это делал с планшетом, который я ему подарила в том году. Планшет тот к слову послужил доской для разделывания рыбы. И служба эта длилась ровно один удар топориком. Ни рыбьей головы, ни планшета.
– Ну и морда у вас красная. В смысле мода… а пальто красивое. Давайте сумки, я вам сейчас мелочь подброшу на чай. Пятьдесят рублев норм? Нет, дам сотку, новый год же. Я ж не скупердун как вы подумали.
Демьян молча отдает деду пакеты. По лицу видно – в шоке, на сотку оценили. Ну кто ж станет спорить с дедом у которого есть топор и даже не один.
Медленными шагами мы следуем за дедулей, который пыхтит что-то себе под бороду. Ну а мы идем молча, вдыхая морозный воздух, но я уже предвкушаю сегодняшний вечер. Чего я только деду не говорила про Демьяна. Он даже предлагал отравить босса, но так, чтоб не сильно. Что б на работе недельку-другую не появлялся и дал мне отдохнуть. Всевозможные истории, которые я рассказывала, были настолько отрицательными, что кажется, в моем боссе не было положительных качеств, к слову, совсем, а теперь я должна была представить его как своего жениха. Боюсь, последний тёмный волос на бороде деда станет седым.
Ну ладно, бабуля в обиду мужика не даст. Особенно красивого мужика, особенно обеспеченного, который строительствам занимается. И какая разница, что он архитектор и сам кирпичи не укладывает. Бабушка научит.
Бабушке санузел хочется переделать, а то у соседки плитка в туалете мраморная, а у нас обычная, белая. Да, хорошо, что в доме вообще туалет есть. А то раньше весь участок надо было оббежать, чтобы до сортира добежать. А ведь можно и не добежать! Такая у нас деревня, модная. Только вот один магазин и автобус, который ездит всего раз в день. И то, детей отвозит в поселок учиться. Там школа побольше. А мою, деревенскую, закрыли, когда я девятый класс окончила. А после я переехала в столицу учиться.
– Терраску утеплили, теперь здесь раздеваемся и разуваемся. Бабка ковры новые постелила по всему дому! Спасибо твоему Созону!
Демьян тут же меня дернул за руку и как шуруповерт просверлил во мне дыру, загнав десяти сантиметровый саморез прямо в лоб без дюбеля.
– Дедуль, ну какой Созон, это озон. Компания такая. Товар возит.
– Ох эта компания. Ты мне это… с ними ни шу-шу! У меня по молодости была ух какая компания! Но тебе знать не обязательно, что мы делали. А шо это таксист в дом вошел? Ждал бы на улице!
– Дедуль, не таксист это. Это Демьян. – смотрю на Демьяна, морда кирпичом и сверкающем баннером «Ну наконец-то соизволила представить».
– Демьян Валерьевич, можно просто Демьян.
– Василий Васильевич, – рукопожатие состоялось, но не разъединилось. Дед нахмурив густые брови пытался считать мысли Демьяна, Демьян же напротив, как мне казалось, по выражению его лица, был полон уважения и интереса к моему деду.
– Жених вашей внучки.
– Бабка, где мое ружье?
– Дедуль, ну ты чего?
Такого поворота я совсем не ожидала. Пришлось Демьяна собой закрыть, но открылась старая деревянная дверь, соединяющая террасу с просторной кухней, и из нее неожиданно выскочила бабуля в переднике. Ее морщинистое лицо выражало радость и немного смущения, глядя на деда.
– Ой, внученька приехала! Внученька моя! – перескочив порожек она ударила деда кухонным полотенцем, а после обвила своими руками мои плечи, встретила меня со своим характерным ласковым взглядом. Это был тот самый момент, когда все заботы и тревоги остаются позади, а сердце наполняется спокойствием, радостью и домашним теплом. – Я уж думала не приедешь.
– Бабка, куда ты босяком на террасу?
На бабуле были мною подаренные чуники, но если чуники не резиновые снаружи, а только меховые внутри в дедовом понимании это босяком.
– Ну проходите! Что ж вы встали там!
Раздевшись, мы прошли в большую и светлую кухню, каждый уголок которой был пропитан ароматом выпечки. Демьян как всегда выглядел по особенному красиво даже в носках с оленями. Я едва заметно улыбнулась, но ничего не сказала, а он, кажется хотел сказать мне многое.
– Лидия Петровна, можно просто бабушка Лида.
– Демьян.
– Какое имя-то у тебя красивое.
Но Демьян по каким то причинам багровел на глазах.
– Не подскажите, где у вас туалет?
– Так мы его прошли! – вскрикивает дед. – Ныряй в мои валенки да тулупчик мой накинь. Выйдешь из дома, вкруг обойдешь, дойдешь до конца забора и там увидишь сартир.
– Сар…чего?
– Сартирчик! – заорал дед. – Он что глухой у тебя, Белла?
– А дома туалета нет?
– Беги, мил человек, а то надудонишь в штаны. У меня запасников для тебя нет, думаю и ты с собой не взял. Хату мы на ночь закрываем. Делай там все свои дела, но если чего, то под кроватью есть горшок ночной.
