Глава рода (СИ) - Ахминеева Нина

Вся нервозность моментально испарилась. С запредельным спокойствием я откинулась на спинку дивана, заложила ногу за ногу. Смерив меня недовольным взглядом, женщина прошлась по комнате.

— Через полтора часа выезжаем. Я договорилась с управляющим боярина Силантьева. Он будет нас ждать в офисе. Во время встречи говорить буду я. От тебя требуется лишь поставить подпись на документах. Надеюсь, не доставишь проблем? В противном случае, — не договорив, она многозначительно замолчала.

Раз боярин не приедет, то и мне на встрече делать нечего. Разберусь с матушкой здесь, на месте. Очень интересно, что будет «в противном случае».

— Вы смотрели сейчас Первый канал? — поинтересовалась я ровным тоном.

— Казнь? Да, видела, — женщина нахмурилась, принялась теребить кулон на шее. — К чему этот вопрос?

— Умные, взрослые мужчины покрыли своё имя несмываемым позором. Семьи от них отказались. Как вы считаете, Волконский, Юсупов, Шувалов действовали в интересах своих родов?

— Какая несусветная глупость, — боярыня презрительно скривилась. — Эти старые идиоты думали только о себе и своих амбициях! Вот и поплатились. Всё закономерно.

— А вы о чём думаете? Об интересах рода или собственных желаниях? Кому выгодна сделка по продаже рудника и гостиницы? Роду Апраксиных или вашему супругу?

Лицо боярыни пошло красными пятнами.

— Что ты о себе возомнила? Смеешь меня обвинять? Закрой свой поганый рот и больше никогда не открывай! Ты — мерзкая ведьма, богопротивная тварь, позор рода, — дворянка пыталась меня унизить, напугать, но в её взгляде плескалось смятение и… страх.

— Мерзкая ведьма? Позор рода? — переспросила я невозмутимо. — Мне просто любопытно, вы знаете, что дар ведьм бывает, — сделала театральную паузу, — разный?

— Что? Что ты такое несёшь⁈

— Не знаете, — я хмыкнула. — И, похоже, вы не осведомлены, что охоты на ведьм давно нет. Иван Грозный сам же и отменил свой указ.

— Ты лжёшь, — женщина гордо задрала подбородок.

Я пожала плечами.

— Мои слова легко проверить. Вчера вы это уже делали. Знаете номер тех, кто, по вашему мнению, должен забирать ведьм в тюрьму? Ну так не стесняйтесь, звоните, — я поставила локоть на подлокотник, подпёрла висок кулаком.

На лице женщины отчётливо читалась растерянность. Оттягивая время, она подошла к окну, устремила взор на улицу.

Что это с ней? В банк позвонить запросто, а полицию тревожить стесняется? Или кто там раньше ведьмами занимался? Маги императора?

Вдруг у меня на коленях из ниоткуда появился ушастик. Я погладила тёплое, хрупкое тельце. Внезапно осенила догадка.

Там, на Красной площади, первым сломался Шувалов. Не приложил ли к этому «лапу» мой ушастый друг? Внушить всё что надо, мог запросто. Кстати, а есть те, к кому он ещё, кроме меня, не может залезть в голову?

«Твой отчим не ночевал сегодня дома. Пришёл злой и нетрезвый два часа назад. Где был, не сказал. Боярыня подозревает, что в игорном доме. Подобное уже случалось, — деловито сообщил Або. — У Анфисы есть личные деньги, на погашение долга Силантьеву хватит. Её сбило с толку напоминание о казни и твоя уверенность, что ведьмы бывают разные. Мириться с поражением ещё не готова. Будет пытаться продавить».

«Спасибо».

Боярыня Апраксина повернулась спиной к окну. Постояв, подошла ко мне.

— Сожалею, что не смогла воспитать тебя должным образом. Единственная дочь меня не почитает, не уважает, предаёт при первом удобном случае. Словно этого мало, еще и обладает жутким даром ведьмы, — Анфиса Тимофеевна сделала многозначительную паузу и с пафосом продолжила: — Другая на моем месте без колебаний отреклась бы от тебя и сдала властям на опыты. Но не я. Не смогу обречь своего ребенка на смерть. Проще самой себе вырвать сердце из груди.

Женщина рвано вздохнула, а я мысленно зааплодировала. Великолепная актриса! Так всё с ног на голову поставила. Моя предшественница уже слезами бы захлебывалась и на коленях вымаливала прощения.

Жаль, антисептика нет, вручила бы матушке. Грязными руками извлекать сердце из грудной клетки, по меньшей мере, негигиенично.

Минуты текли одна за другой. Не дождавшись от меня правильной реакции, «любящая» мать недовольно поджала губы.

— Ты не считаешь ни меня, ни отчима, который о тебе искренне заботился, своей семьей. Что ж, так тому и быть. Сегодня же мы с Антоном покинем этот дом. От тебя, главы боярского рода Апраксиных, ничего и никогда больше не попрошу и не приму, — она величественно расправила плечи. — Я лучше буду жить в подворотне: голодной и в лохмотьях. Прощай, дочь, — женщина поплыла к выходу.

Складывалось чёткое впечатление, что ждёт, когда её остановлю.

— Прощайте, матушка. Доброй дороги, — сказала я невозмутимо.

Раздосадованная родительница с чувством громыхнула дверью. Я усмехнулась, ссадила Або на столешницу.

«Знаешь, а она ведь действительно была готова пожертвовать дочерью ради мужчины, — задумчиво поведал зверёк. — Но испугалась. Правда, сама пока не понимает, чего больше боится: того что разозлишься и высосешь из нее энергию или прилюдно отречешься. Планирует выяснить про различие ведьм».

Боится — это хорошо. Узнает про особенности серебряных ведьм, и что дальше? Будет пытаться выгодно выдать замуж? То-то сюрприз будет, когда у меня живот начнет расти. Всех ее женихов как ветром сдует.

В такт мыслям я тихо хмыкнула.

«Не хочу сейчас про неё. Лучше скажи, это ты обработал заговорщиков?»

«Слегка подтолкнул, — не стал скрывать зверёк. — Некромант всё тщательно продумал. Он и без меня бы справился».

Дима так хорошо разбирается в людях?

Я встала, подошла к кровати. Заправляя её, спросила:

«Ты Дмитрия читаешь?»

«Нет. Его с рождения закрывает родовая сила, — спрыгнув со стола, зверёк подбежал ко мне. Цепляясь коготками за платье, взобрался на плечо. — Ещё я не могу воздействовать на разум некоторых менталистов. Допустим, таких, как ректор военной академии. У архимага первый дар отличный, но ещё есть второй, „битый“. Иногда бывают вот такие ошибки природы. Способности у Алексея Владимировича к ментальному воздействию слабые, но блокировка нерушимая».

О как. Выходит, два дара у одарённых всё же бывают.

Я тщательно расправила покрывало на кровати. Неожиданно вспомнив о гостинице, спросила:

«Або, а можно парочку домовых из академии перенести в гостевой дом?»

«Да. Потребуется твоя обувь: ботинок, сапог или туфля. Ну и техническое разрешение архимага. Ректор — номинальный хозяин домовых. Если сильно надо, то пойдём в академию. Убеждать Алексея Владимировича тебе придётся самой».

Мужик он вроде адекватный. Парочку домовых пожалеет? Маловероятно.

Вроде всё хорошо, но что-то не так. Душу царапала тревога. И все же с идеей заполучить идеальных работников расставаться не хотелось. Упрямо поджав губы, я направилась в гардеробную, взяла сапог. Надев пальто, вопросительно посмотрела на зверька, сидящего на моём плече.

«Сейчас буду учить тебя строить туманный тоннель, — огорошил ушастый наставник. Видя моё недоумение, добавил: — Поверь, пригодится».

Владимир. Отделение полиции

Провинциальный секретарь, мещанин Савелий Павлович Житников, аккуратно закрыл дверь кабинета своего непосредственного начальника. После разноса, устроенного руководителем, лицо тучного Савелия Павловича раскраснелось, блестело от пота.

«Далось ему это заявление из военной академии об утрате паспорта! Ну и что, что девчонка — изгой? Нечего беспокоиться об отребье. Наверняка шалава, раз свои отреклись, — тяжело дыша, преждевременно лысеющий мужчина достал из кармана платок. Нервничая, вытер лицо, шею. — Как я вообще мог забыть про эту Александру Лаптеву? Неужто склероз начался? А если вообще… дело потерял?»

Перепугавшись, Житников рванул на рабочее место. Влетев к себе в закуток, мужчина залпом выпил стакан воды. Плюхнувшись в жалобно скрипнувшее кресло, рукавом кителя вытер лоб и принялся судорожно открывать ящики стола. Наконец найдя нужную папку, раздражённо бросил её на столешницу. Злобно глянув на титульную обложку, шумно выдохнул и попытался работать.