Я пришел править (СИ) - Прядеев Евгений

Попахивало вербовкой. Грубой, с колес, но этому полковнику почему-то было жизненно важно захомутать меня обещаниями и клятвами, хотя бы устными. Впрочем, ни капельки не удивлюсь, если он из своего пиджака еще и бланк договора достанет. Старая песня, когда стелют максимально мягко, а потом человек не знает, как на свободу вырваться. Это ж только кажется, что ты ничего не должен и с тебя ничего не требуют. «Коготок увязнет, всей птичке пропасть». Нет-нет-нет, мне такого счастья не надо. Пусть даже кто-то подумает, что дружить с полковником ФСБ — это круто.

Но отказаться я не успел, потому что за меня и так все решили.

— Руки убери! Я тебе сейчас покажу наставник! — Сначала я услышал возмущенный женский крик, а только потом — звяканье колокольчика и испуганное ойканье Моси. — Руки! Я сказала, руки убери!

Глава 5

Наверняка кто-то от подобной картины мог бы испытать недоумение, а вот я почему-то почувствовал исключительно энтузиазм и море удовольствия.

Нет, вы сами подумайте. Когда еще можно вживую увидеть, как кто-то орет на целого полковника ФСБ? И это я еще молчу о том, что дверь в аптеку не просто открыли, а прямо-таки снесли то ли плечом, то ли пинком ноги. Дверное полотно буквально застонало от боли и неуважительного отношения. Я ожидал увидеть амбала с плечами «косая сажень», но вместо этого на пороге показалась женщина лет пятидесяти.

Не очень высокая, примерно метр семьдесят, плотного телосложения, со стрижкой под мальчика и взглядом, рождающим ассоциации с рентгеновским аппаратом. Грубые синие джинсы и клетчатая рубашка вообще напоминали костюм канадского лесоруба, но сильно сомневаюсь, что кто-то в ясном уме и трезвой памяти мог заявить что-то подобное.

— Эдуард! — рявкнула неизвестная пока что мне особа. — Руки убери от мальчика! Ты какого лешего вообще здесь забыл? Это Целитель, у тебя нет над ним власти!

— Надежда Владимировна, здравствуйте! — расплылся в улыбке полковник. — Как же я рад вас видеть! Выглядите просто восхитительно!

— Ты мне зубы не заговаривай! — Женщина оперлась рукой о стойку аптеки и изо всех сил пыталась отдышаться. — Отойди от мальчика, пока я не разозлилась!

— Здравствуйте, милейшая и добрейшая Надежда Владимировна, — чуть ли не пропел Мося, подходя к женщине с небольшой табуреткой в руках. — Может быть, присядете? Устали с дороги? Чайку не желаете? На алтайских травах, сам лично недавно заварил.

— Я тебе сейчас за шиворот эту бурду вылью, а потом еще и на ожог плюну с удовольствием, — даже не поворачивая головы, ответила женщина. — Тебе что, зубастый, давно клыки напильником не рихтовали? Я, кажется, тебе русским языком сказала, что скоро приеду. Ты зачем господину полковнику позвонил? Уши давно не чистил? Так я тебе это быстро организую! Клизму двухведерную поставлю, а затем еще и ершиком пройдусь во избежание будущих эксцессов.

— Надежда Владимировна, — заканючил Мося, — а какие у меня варианты были? Вы же сами знаете, что у меня никаких прав, одни обязательства. И защитить меня попросту некому. Все так и норовят обидеть бедного Мосю, который пытается всего лишь немного заработать на достойное питание! Надежда Владимировна, я же вам первой позвонил. Честное слово!

— Ух ты, какие подробности выясняются! — хлопнул себя ладонями по бедрам полковник. — А мне заливал совсем по-другому. Дескать, только мне звонил, но может быть кто-то из целителей появится, потому что юноша очень настойчиво интересовался, как своих найти…

— Ничего подобного! — завопил Мося, причем так громко, что захотелось заткнуть уши руками. — Вы просто все неправильно меня поняли…

— Я дико извиняюсь… — Слушать пикировку давно знакомых между собой людей оказалось безумно увлекательно, но только до определенных пределов. Все-таки стоило напомнить честной компании, что я не кукла бессловесная, и потому желаю к себе более уважительного отношения. — Мне кажется, что вы все упустили один маленький нюанс. Крепостное право в России давным-давно отменили. И на рынке вместо домашней собачки никто из вас меня тоже не покупал. Так что полагаю, именно я должен решать, с кем мне дружить и с кем общаться. Согласны?

Я обвел всех троих внимательным взглядом, ожидая каких-то слов с их стороны, однако возражений не последовало.

— Ну, раз все согласны, то думаю, что ситуацию можно считать исчерпанной, — пожал я плечами. — Засим разрешите откланяться!

— Вот и правильно, — одобрительно кивнула мне Надежда Владимировна. — Не стоит приличному целителю знаться с этими прощелыгами.

— Но-но, не забывайтесь! — В голосе Эдуарда Алексеевича отчетливо звякнуло металлом. — Мы с вами не на базаре, чтобы скатываться к банальным оскорблениям. Так что постарайтесь держать себя в руках.

— А я и не собиралась никого оскорблять, — вздернула подбородок Надежда Владимировна. — Но существуют договоры, которые нарушать не по чину даже вам, Эдуард Алексеевич. Или что? Опять будете прикрываться заботой о государстве?

— Надежда Владимировна! — Настоящий звериный рык заставил меня споткнуться от неожиданности. Не зря говорят, что внешность обманчива. Предположить в тщедушном теле Эдуарда Алексеевича подобную энергетику лично мне было бы очень и очень сложно.

Судя по всему, товарищ полковник абсолютно не переносил шутки в свой адрес. Либо слишком сильно переживал о безопасности государства. В любом случае рявкнул фээсбэшник так, что в аптечных стеллажах пузырьки и бутылочки задрожали, а в помещении вдруг стало на несколько градусов холоднее.

Правда, не могу сказать, что женщину сильно проняло от такого представления. Надежда Владимировна продолжала стоять недалеко от входа, широко расставив ноги, и только голову немного вперед наклонила, не переставая ухмыляться.

— Премного уважаемая Надежда Владимировна, — с нажимом, чуть ли не по слогам повторил полковник. — Во всякой шутке должна быть лишь доля шутки, и вы должны уметь останавливаться. Я прекрасно помню про особый статус Целителей, тайну персональных и медицинских данных, но ведь шила в мешке не утаишь. Нам всем прекрасно известно, кто именно становился пациентом господина Ерохина. Вы действительно считаете, что подобную ситуацию можно пустить на самотек? А если эти люди решат, что новый Целитель такой же умелый, как и прошлый? Или кто-то другой сумеет взять под контроль молодого человека? Представили? По глазам вижу, что представили. Ну так что? Желание шутить уже исчезло?

— А я и не шутила, — упрямо помотала головой Надежда Владимировна. — Много красивых слов, не меняющих сути дела. Целитель лечит людей, не обращая внимания на их статус, финансы и прочие аспекты бытия. Поэтому Целитель независим и остается таким до тех пор, пока не нарушит закона. А что касается твоих весьма значительных и уважаемых людей, так и у них должна быть голова на плечах, знают же, к кому они за помощью обращаются. И сам юноша должен извилины напрягать, прежде чем на какую-то помощь подписываться. Накосячит — тогда и придет твое время разбираться и спрашивать. А пока не случилось ничего, так и разговаривать не о чем.

— К тому моменту, как нарушит, уже может быть слишком поздно, — Эдуард Алексеевич явно не хотел признавать доводы Надежды Владимировны, хотя чувствовалось, что особых вариантов у него попросту нет.

— Эдуард, не спорь со мной! Целитель независим. Это воля богов, и не нам с тобой менять сложившийся порядок вещей, — подняла указательный палец Надежда Владимировна.

— Но послушайте… — не сдавался полковник, однако мне происходящее уже наскучило.

— Думаю, что дальше они и без меня разберутся, — сообщил я Мосе и выразительно постучал ладонью по стойке. — А сейчас мне хотелось бы забрать свои книги.

Я изобразил на лице самое решительное выражение, на которое только был способен, и заметив, как тут же заблестели глаза владельца аптеки, добавил:

— Вот только не вздумай ничего говорить про деньги. Уверен, что ты сегодня и так неплохо наварился.