Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

— Как спалось? — Кондрат чувствовал по голосу, как ей тяжело быть непринуждённой.

— Нормально.

И… всё, на большее её не хватило. Зей смотрела на Кондрата, чуть закусив нижнюю губу, как человек, который понимает, что уже проиграл, но пока надеется выйти победителем. Но не в этот раз…

— Ладно, я пойду, — вздохнул он, вставая из-за стола.

— Но… завтрак, — совсем уж расстроилась Зей.

­— Я не голоден, — покачал он головой.

— Ты придёшь сегодня?

— Вряд ли.

— Сегодня будет вкусный ужин, — сделала она ещё одну попытку.

Здесь Кондрат остановился. До последнего он не мог понять, она хочет от него избавиться, в надежде, что он не вернётся, или наоборот, хочет, чтобы он пришёл, и последняя её фраза расставила всё на свои места. Значит, пытается привлечь внимание к себе? Зачем? Он же старик уже, а она…

А у неё нет выбора.

Кондрату не пришло в голову, что Зей просто хотелось выглядеть красивой для него. И дело даже не в том, что она пыталась понравиться или соблазнить, просто ей, как девушке, было бы приятно, заметь он её очарование. Но Кондрат заметил, что у неё на тыльной стороне кистей были шрамы, которые она старательно прятала под слоем пудры.

Другими словами, Кондрат замечал всё, кроме того, что нужно.

— И я купила удивительный кофе, — добавила она.

Кондрат бы согласился и после её слов про ужин, когда понял, что ей зачем-то нужна его компания, но кофе стал прямо-таки контрольным выстрелом, тем более какой-то особенный, поэтому он кивнул в знак согласия и вышел. Иногда ему казалось, что ловить маньяков гораздо легче, чем понимать женщин.

Возвращаться в этот район искренне не хотелось, но не потому, что здесь ему не понравилось, а из-за того, что располагался он слишком далеко. Однако он уже сказал, что вернётся, и поделать с этим ничего не мог.

Дайлин встретила его уже в здании специальной службы.

— Выглядишь каким-то уставшим, — заметила она сходу. Кондрата всегда интересовало, откуда у девушек такая наблюдательность, которой позавидовали бы многие детективы.

— Ехал с другого конца города, — отмахнулся он. — Где наконечник?

— В хранилище.

Хранилище — ещё одно место, такое же святая святых наряду с архивом с аналитической, где хранились идущие дела в производстве. Здесь хранились все улики по ним: начиная от безобидных безделушек, как какая-нибудь монетка или подсвечник с каплями крови, заканчивая пистолетами, ружьями и даже взрывчаткой.

Хранилище охранялось точно так же, как и другие ключевые места этого места, которые не должны были покинуть пределы здания. Охрана на входе в виде дуболома, бронированная дверь, которую местными способами открыть было практически невозможно и помещение без окон, где единственным источником света всё так же оставались тусклые масляные лампы. Попав внутрь, Кондрат будто оказался в каком-то музее, где на каждой полочке с прицепленными номерками лежала всякая всячина.

— Слушай, а что ты делал на другом конце города? — внезапно спросила Дайлин с хитрым видом.

— Заезжал к своей жене, — без интереса бросил Кондрат, проходя между полок с вещдоками.

— К жене… — протянула она с улыбкой.

Кондрату было всё равно, что там себе надумывала Дайлин. Сейчас его интересовало только одно — наконечник стрелы, которые вытащили из черепа чиновника. И на одной из полок он так и нашёл его: небольшой заточенный и абсолютно гладкий кусочек блестящего металла, на котором даже остался кусочек древка и кровь.

— Вот он, — остановился Кондрат, внимательно окинув его взглядом. — Наконечник.

— Явно не охотничий, — заметила Дайлин. — Я бы сказала, спортивный, для развлечения.

— Есть разница?

— Да, в оперении наконечника. На боевых и охотничьих здесь, — указала она пальцем на наконечник, — есть торчащие металлические перья, иногда загнутые навстречу, но чаще загнутые по классике, а здесь, видишь? Здесь нет их, просто острый металлический наконечник, причём… — сыщица нахмурилась.

— Какой-то не такой, верно?

— Да, он слишком заострён. Как игла.

— А должен быть?

— Обычно они почти что круглые, чуть-чуть заострённые, а здесь прямо-таки как игла. Будто бронебойный или что-то в этом духе. Да, скорее всего, бронебойный.

— Военный, то есть?

— Военный? — взглянула на него Дайлин и улыбнулась. — Не знаю, как у тебя на родине, но у нас арбалетами уже давно не пользуются. Но да, раньше, когда не было ружей, их использовали солдаты, чтобы пробивать броню. Поэтому в каком-то смысле… — она сделала жест неопределённости рукой, — можно назвать и военным. Но сейчас, я уверена, их происходят и используют спокойно.

— Иначе говоря, любой охотник, любой человек, который может сделать арбалет…

— И хороший стрелок. Так что или охотник со стажем, или бывший военный, хотя второй…

— Вряд ли, — кивнул Кондрат. — В армии из арбалета стрелять не учат, а здесь нужен навык.

— Верно.

Но всё равно разброс был слишком большим. Четыре человека, четыре трупа, и всех их что-то объединяет. Можно было с ходу предположить, что это что-то личное, что убийца знал всех четырёх, однако с тем же успехом это мог быть и какой-нибудь народный мститель, который просто услышал, что те что-то не так сделали, и решил начать вершить правосудие своими руками. Гадать можно было вечно.

Поэтому, как и любое расследование, надо было начать с конкретного вопроса — по какому принципу убийца выбирает их? Едва они ответят на этот вопрос, как сразу смогут найти ответ и на другой вопрос — какую цель убийца преследует?

— Ты уже просматривала их личные дела? — спросил Кондрат.

— Только чиновника успела, а там то ты уйдёшь, то убийство новое…

— Было по нему что-то?

— Ну, кроме того, что он патриот и взяточник, ничего, — ответила Дайлин. — Могу сказать, что он поворовывал на ремонте домов, сливных каналов и прочего, не сильно, но и не мало. Возможно, фоне этого он и перешёл убийце дорогу.

— Возможно…

Тогда судья тоже подходил в этом плане, надо глянуть, чем же сыщик ему не приглянулся вместе с директором.

— Слушай, Дайлин, — задумался Кондрат, — у меня есть вопрос.

— Какой? — заинтересовалась она. Кондрат был не из тех, кто задаёт вопросы, чаще он на них отвечал, и поэтому девушка была даже заинтригована.

— Почему девушка, которой ты не нравишься, не в плане как человек, а в плане, как партнёр, внезапно начинает хорошо одеваться и пытаться привлечь к себе твоё внимание?

Дайлин запнулась так, что едва не упала, если бы Кондрат не успел её поймать.

— Ты… ты меня сейчас спрашиваешь про отношения с девушкой, я правильно понимаю? — удивлённо заморгала она.

— Не про отношения. Про поведение, — уточнил он.

— Э-э-э… а тебе разве не плевать? — уточнила Дайлин.

— Обычно — да, но здесь есть один нюанс. Мы расписаны. И я хочу понимать, что в голове у человека и что от него ждать, когда мы если не жизнью, то документами связаны вместе.

Дайлин смотрела на Кондрата секунд десять, не произнеся ни слова. Вот чего-чего, а такого вопроса она совершенно не ожидала. Кондрат. Он. И спрашивает её по поводу отношений! Тут у неё как-то сами собой невольно уголки её губ начали разъезжаться в хитрой ухмылке.

— Я так скажу, чужая душа потёмки, но… Кондрат, обычно, если мы ярко одеваемся и пытаемся привлечь внимание, значит нам нравится тот человек…

— Исключено, — тут же отрезал Кондрат.

— Но почему⁈ Откуда такая уверенность, что ты не нравишься? Ты же вон у нас какой!

— Потому что вижу. Я не настолько слеп, чтобы не понять, что не нравлюсь в качестве партнёра в кровати. Я просто хочу понять, почему девушка, которой я не интересен в этом плане, всё равно хочет покрасоваться передо мной?

— Ну… может потому, что ей было бы приятно, заметь такой стальной сухарь, как ты, что она очень красивая? Внимание? Знаешь ли, девушке приятно внимание, даже если его проявляет человек, который не в её вкусе.