Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Я откусил кусок блина. Творог с изюмом и ванилью таял на языке. После вчерашних приключений организм требовал калорий, и Елена Павловна, похоже, это чувствовала.

– Драконов не существует, – сказал я с самым серьёзным лицом. – Это научно доказано. Но насчет складов сказать ничего не могу, я там не был уже очень давно.

Следующие полчаса прошли в уютной атмосфере. Федька рассказывал о лучших местах для рыбалки, я поддерживал беседу, а Елена Павловна подкладывала всё новые блины, приговаривая:

– Ешьте‑ешьте! Молодым нужны силы! Вон какие оба тощие! Федя особенно!

– Я не тощий, – слабо запротестовал Федька. – Я жилистый.

– Жилистый! – фыркнула хозяйка. – Жилы да кости! Вот в моё время мужчины были! Плечи – во!

Она развела руки, показывая размеры богатырей прошлого.

К концу завтрака даже вечно голодный Федька сдался:

– Всё, Елена Павловна! Больше не влезет! Честное слово!

– Ой, какие вы все нежные! – расстроилась она. – Ну хоть с собой возьмите! На обед! А то опять весь день без еды бегать будете!

Пока она собирала нам узелки с пирожками, Федька тихо спросил:

– Господин Ключевский, мы всё‑таки будем сегодня заниматься? Я вчера весь вечер практиковался с «Шёпотом», и сегодня с утра тоже. Кажется, начинает лучше получаться!

– Будем. Но не на заводи. Сегодня у меня дела, так что поплывём вместе. Так даже лучше, больше лишнего шума, дополнительная тренировка навыка.

Утренний Синеозёрск встретил нас гомоном и суетой. По каналам сновали лодки всех размеров, от крошечных одноместок до неповоротливых барж. На мостах торговцы раскладывали товар, зазывалы выкрикивали преимущества своих лавок, водовозы громыхали бочками по мостовой.

Причал Волнова узнавался издалека. Самый обжитой и самый хаотичный. У столба красовался новый плакат, написанный углём: «ЛОДКИ ВОЛНОВА – ВЫБОР ЧЕМПИОНА ГОНОК!»

Сам Волнов восседал на своём обычном месте, перевёрнутом ящике из‑под селёдки. В зубах торчала неизменная трубка, из которой поднимались кольца ароматного дыма. Но сегодня в его позе читалось нетерпение. Лодочник постукивал ногой, и то и дело поглядывал на часы.

– О, явились наконец! – Волнов вскочил с такой резвостью, что ящик опрокинулся. – А я уж решил, вы раздумали! За добролюбовский заказ принялись первым.

– Я своих договорённостей не меняю.

– Вот и чудесно! – лодочник пыхнул трубкой. – А это кто с вами? Неужто Федька Налим? Слышал о тебе, парень! До появления нашего чемпиона лучшим ныряльщиком считался!

Федька смущённо кивнул.

– Он теперь мой ученик, – пояснил я. – Учится премудростям профессии.

– Ученик? – Волнов с интересом осмотрел Федьку с головы до ног. – Что ж, учитель у тебя отменный. Далеко пойдёшь.

Я огляделся. Память меня не обманула. Перед причалом Волнова канал делал резкий поворот. Именно на эту особенность я и рассчитывал.

– Иван Петрович, любите пари?

– А кто ж их не любит? – оживился старик. – О чём речь?

– Мой ученик обладает редким талантом, он может по звуку определить, какое судно идёт. Даже если не видит его. Предлагаю проверить. Он сядет спиной к каналу и будет угадывать, что выйдет из‑за поворота.

– Интересно! – Волнов потёр руки. – И какие ставки?

– Рубль за попытку. Ни много, и ни мало.

– Рубль? – расхохотался Волнов. – Да это ж смешно! На пару кружек пива!

– Не в деньгах дело, а в принципе. Ну что, по рукам?

– По рукам!

Федька отчаянно зашептал:

– Господин Ключевский, я не уверен… Вдруг не получится? Я не хочу, чтобы вы деньги теряли из‑за меня!

– Во‑первых, зови меня Данила. Во‑вторых, это часть обучения. В‑третьих, рубль – не те деньги, из‑за которых стоит переживать.

– Но…

– Никаких «но». Садись спиной к воде и слушай. Руку можешь опустить в воду если тебе поможет. И помни, используй то, чему я тебя учил. Полагайся неуши, а на всё тело.

Федька неуверенно опустился на доски причала, скрестив ноги. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Я заметил, как он напрягается, пытаясь активировать «Шёпот течений». Слишком старается. Я сам прислушался вместе с ним.

Услышал размеренный плеск воды. Что‑то большое, тяжелое, основательное.

– Пассажирская лодка, – выпалил Федька. – Вёсельная? На шесть мест?

Из‑за поворота выплыла грузовая баржа с мешками зерна. На корме стоял бородатый грузчик и меланхолично хрустел яблоком.

– Ха! – хлопнул в ладоши Волнов. – Мимо! Это старая калоша Митрича! Я её по скрипу рулевого весла узнаю! Давай полтинник!

Я достал монету, бросил старику. Тот ловко поймал её на лету.

«Ой! Ой!» – заволновалась Капля. – «Совсем дядя глухой!»

Вторая попытка. Федька сделал глубокий вдох, расправил плечи. На этот раз действительно опустил ладонь в воду. До этого стеснялся что ли?

– Маленькая лодка, – сказал он медленно, не открывая глаз. – С движетелем на русалочьих камнях. Два человека. Сидят… сидят спорят о чем‑то!

Волнов присвистнул. Из‑за поворота выплыла изящная прогулочная лодка. В ней действительно сидели двое. Основательный солидный мужчина невозмутимо курил, в то время как барышня, значительно моложе его, что‑то ему громко и визгливо выговаривала.

– Ну ты даёшь, парень! – Волнов почесал лысину. – Даже про скандал угадал! Это ж надо!

Рубль перекочевал обратно.

К третьей попытке Федька уже освоился и перестал нервничать. Сидел расслабленно, покачиваясь в такт невидимым волнам.

– Плоскодонка. Трое рыбаков. У одного… – он нахмурился, – у одного удочка запуталась, ругается сейчас.

Через минуту показалась обещанная плоскодонка. Троица рыбаков во главе с краснолицым толстяком, который действительно яростно распутывал леску, фонтанируя проклятиями.

– Твою ж налево! – взвыл толстяк. – Какой придурок лодку против ветра повернул, когда я забрасываю⁈

Волнов расхохотался:

– Это Пузырь! Он вечно всё путает! На прошлой неделе трос причальный запутал, не мог лодку отвязать, теперь вот с удочкой воюет!

На четвёртый раз Федька расслабился слишком сильно.

– Водный трамвай, – заявил он уверенно.

Из‑за поворота выплыл прогулочный катер, разукрашенный во все цвета радуги. На носу красовалась деревянная русалка с неприлично большой грудью.

– Мимо! – радостно потёр руки Волнов. – Это «Морская красотка» Семёна! Он на ней молодожёнов катает! Рубль мне!

«Опять фальшивка», – возмутилась Капля. – «Они хоть раз русалку видели⁈»

«Они себе так представляют русалок».

«Глупые!»

На пятой попытке Федька сосредоточился, нашёл баланс между напряжением и расслаблением.

– Грузовое судно, – медленно произнёс он. – Движется медленно, осадка глубокая. Похоже, что с углём. Кто‑то на палубе поёт… что‑то про любовь.

Волнов даже трубку изо рта вынул, ожидая. Из‑за поворота медленно выползла угольная баржа. С палубы доносился надрывный голос:

– Ах, зачем ты, Маша, с Петькой погулялааа! Моё сердце бедное на части разорвалааа!

– Три из пяти! – объявил я. – Платите, Иван Петрович.

Волнов полез в карман, вытащил кошель достал рубль и протянул Федьке:

– Честно заработал, парень! Талант у тебя! Где ты только его нашел, Данила?

– Он сам меня нашел, – пожал плечами.

Волнов тем временем вернулся к своим камням:

– Ладно, господа, давайте к делу! Мои красавицы ждут ваших талантов! Вот, специально вынул из четырёх лучших лодок. Эти из тройки, на ней молодожёны или парочки влюбленные каждые выходные катаются. А эти из семёрки, любимая посудина рыбаков!

Я присел перед камнями на корточки. Восемь невзрачных голубоватых камешков, каждый размером с грецкий орех. На первый взгляд обычные камни, каких тысячи. Но стоило прикоснуться, и у каждого оказывается свой голос.

Взял первую пару. Левый камень вибрировал на одной частоте, правый совершенно на другой.

– Смотри внимательно, – сказал Федьке. – Это тоже входит в наши способности, только на другом уровне.