Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия

В «Орхидее» врубили музыку. Приглушенные, словно сквозь вату, басы катились тяжелыми чугунными ядрами, а за ними звонко прыгали гитарные рифы: «Без тебя, без тебя… Стало все ненужным без тебя-а-а». В кружащихся вспышках древнего стробоскопа мелькали темные фигуры, время от времени хлопали двери, и разгоряченные мужички выскакивали перекурить и снова ныряли обратно, в шум и синий пульсирующий свет.

Тусклые цифры на часах медленно перетекали одна в другую, луна неспешно ползла по небу, и ветер, прорывающийся в приоткрытое окно, обрел ледяную голодную цепкость. Зевнув, Дина потерла ладонью глаза и снова отхлебнула кофе.

Господи, ну какая сволочь придумала, что рабочий день должен в восемь утра начинаться? Человек, просыпающийся по звонку будильника, уже наполовину зомби. А к вечеру просто доходит до кондиции. Так и живешь, не приходя в сознание: будильник, работа, мутный комок проблем под названием вечер и вакуум сна. А утром цикл запускается снова.

Дверь «Орхидеи» открылась, выпуская наружу тощенького мужичонку в кепочке. Одной рукой он обнимал заливисто хохочущую блондинку, а другой широко поводил вокруг — видимо, описывая открывающиеся перед ними безграничные перспективы. Покачиваясь плечами и сталкиваясь, парочка побрела в темноту.

Перелив остывающий кофе в металлический стакан, Дина зажгла еще одну сигарету.

А блондиночка-то Раззувалова не на парковочной стоянке подкараулила. Она прямо в кабак зашла. Официантка описала не просто внешность, а качество шмоток. Такие детали через окно ночью не разглядишь.

Дверь распахнулась снова. Из бездны неонового дрожащего света вывалился дедок, прижимая к груди смятую кепочку. Сделав несколько шагов, он тяжело качнулся, остановился, сел на асфальт и запрокинул к бледной луне голову. «Ой, то не вечер, то не ве-е-ечер..» — хрустальным тенором затянул дедок. На лице у него застыло выражение изумленного счастья.

Блондинка вела себя естественно, на ситуацию с большим количеством динамических раздражителей реагировала абсолютно адекватно. Официантка решила, что девушка за рулем — значит, ни пьяной, ни вмазанной она не выглядела.

А значит… Значит, в Россоши завелся упырь. Не примитивный вурдалак, которых двенадцать на дюжину. Нет. Самый настоящий упырь, причем высокого уровня.

И где-то рядом ошивается тот, кто этого упыря поднял.

Дверь распахнулась в последний раз. Компания молодых людей куда-то повлекла очень веселых девушек, медленно побрели по уходящему в темноту тротуару подвыпившие мужички. Последним вышел еще один, неизвестно откуда взявшийся дедок. Постояв несколько минут в нерешительности, он присел рядом с первым и затянул в унисон баритоном: «Как бы мне, рябине, к дубу перебра-а-аться…».

Красивая блондинка в дорогих шмотках так и не пришла.

Глава 7 Имею честь скрестить с вами вилку

Глава 7 Имею честь скрестить с вами вилку

Призом должен служить торт. После некоторых колебаний Дина сочла его необходимым, достаточным, но главное — главное! — многофункциональным. Во-первых, торт умягчает нравы. Во-вторых, объединяет. А в-третьих, торт затыкает рты.

Ну разве это не здорово?

К занятиям со старшей группой Дина приобрела совсем свежий, «сегодня привезли, не сомневайтесь!» тортик. Чашки она заняла в столовой, а тарелки расставила одноразовые, присовокупив к ним одноразовые же вилки. Когда прозвенел последний звонок и дверь библиотеки распахнулась, Дина уже была во всеоружии.

— Добро пожаловать! Рада снова вас видеть.

Старшеклассники, настороженно озираясь, медленно зашли в зал и остановились в нерешительности.

— Ну что же вы? Присаживайтесь, — Дина гостеприимным жестом обвела пиршественный стол. — Если я не ошиблась с подсчетами, чашек хватит на всех. Правда, вычисления — не самая сильная моя сторона… Но столовая этажом ниже, проблема легко решаема. Ну что, всем хватает посуды?

Подростки, рассевшись на стульях, послушно подтащили к себе тарелки и завертели головами, оценивая расклад.

— Отлично, ДинМаратовна. Всего хватает, — резюмировал Маркушев, галантно опуская Алине чайный пакетик в чашку. — Ух ты! Вы торт купили!

— Ну да. Купила, — Дина тоскливо оглядела неровный, как мартовский снег, рыжий бисквит. Обрисованный сахарной пудрой Чебурашка бессмысленно таращился в потолок разновеликими глазами. — Гриша, разлей, пожалуйста, кипяток. А я пока торт порежу.

— Айн момент, — сорвавшись со стула, Маркушев с неожиданной сноровкой принялся жонглировать чашками. — Леха, тебе чай? Кофе? Машка, ты вроде чай?

Нарезав крупными кусками торт, Дина расставила перед подростками фрагменты расчлененного Чебурашки.

— Ну что? За истекшую неделю кто-нибудь прочитал «Гамлета»? — несколько секунд полюбовавшись вытянутыми лицами, Дина непедагогично заржала. — Шучу, шучу. Выдыхайте. Я не сторонник карательного литературоведения. Читать нужно по любви. Вот что вы читаете по любви? Вообще, что угодно? Любовные романы, боевики, фанфики?

Мальчишки, ожидаемо притихнув, уперлись взглядами в тарелки. А девочки так же ожидаемо порозовели.

— Ну… типа того, — ковырнула вилкой бисквит Алина. — Бывает иногда. Читаю.

— Что именно?

— Ну… Фанфики, — она подняла от тарелки настороженный взгляд. — А что? Мне нравится!

— Вот и отлично, что нравится! Как мы вчера выяснили, даже Шекспир не брезговал фанфиками. И по какому фандому?

— По «Гарри Поттеру», — расправила плечи Алина. — Ну и по «Супернатуралам» еще. Они, конечно, старые, но все равно клевые.

— Да, «Супернатуралы» отличные. И кстати — сюжетно вписываются в каноны классической литературы. Вот, скажем, эпическая поэма двенадцатого века «Беовульф». На дворец короля данов регулярно нападает ужасный монстр по имени Грендель. Но приезжает легендарный воин Беовульф и убивает Гренделя. Потом спускается на морское дно, чтобы сразиться с матерью Гренделя, а в самом конце уничтожает дракона, но получает смертельную рану. Мог быть такой сюжет в «Сверхъестественном»?

Все, включая Маркушева, вразнобой закивали головами.

— Или, допустим, рыцарский роман Кретьена де Труа, двенадцатый век. Рыцарь Ивейн странствует, совершая подвиги — помогает бедным, побеждает злодеев, восстанавливает справедливость. Похоже?

— Похоже, — задумчиво отозвалась Алина.

— Древняя Греция, подвиги Геракла — то ядовитую гидру прикончит, то льва-людоеда наизнанку вывернет. Русские былины — подвиги богатырей. Буквально весь героический эпос построен по этой схеме.

— И комиксы про челопука тоже, — широко ухмыльнулся Маркушев. — Может, МарьСтепанна на литеше нам про Питера Паркера расскажет?

— Увы. Список программных произведений утверждает не Мария Степановна, и комиксов в этих списках, к сожалению, нет. Хотя, по-моему, зря. Нельзя игнорировать такой огромный пласт культуры, особенно если произведения вызывают искренний интерес. По-моему, обучать основам анализа проще на примере Тони Старка, а не Чацкого.

— И почему тогда нам парят мозги Некрасовым? — упорно не сворачивал с выбранной темы Маркушев.

— Хороший вопрос… И почему же вам парят мозги Некрасовым? — отпив из чашки, Дина с интересом оглядела притихших подростков.

— Потому что программу пни замшелые составляют, — сразу же откликнулся Маркушев. — Которые про Тони Старка в жизни не слышали.

— Зато слышали про Шерлока Холмса. Или, скажем, про «Трех мушкетеров».

— Ну нет… «Три мушкетера» — это приключения.

— «Гамлет» тоже. Скандалы, интриги, расследования. Соблазненные девицы и горы трупов.

— А по-моему, «Три мушкетера» коммерческие, — задумчиво ковыряя пластиковой вилочкой торт, протянула Алина. — Масс-маркет.

— Достоевский при жизни был хитовым автором. Его романы рвали топы продаж.

— Но Достоевского критики хвалят, — осторожно поглядывая на Дину, вступила в разговор смугленькая тихоня Вяхирева. — А «Мушкетеров» — нет.

— Толстой считал пьесы Шекспира халтурой. Почему мы должны доверять мнению критиков, но игнорируем мнение светоча русской литературы?