Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

— Так я уже все сказал, — улыбнулся Черницын. — Насколько я понимаю, вы служили машинисткой в редакции «Магических сплетен». Должно быть, захотели стать репортером. Вот и ухватились за эту историю с холодильными шкафами графа Мясоедова. Где-то отыскали инженера Изюмова и с его слов написали разоблачающую статью. Вот только не позаботились о том, чтобы подтвердить ваши разоблачения фактами.

— Но ведь Мясоедов обокрал Изюмова! — возмутилась Елизавета Федоровна.

— Уверен, именно так вы и сказали вашему редактору, когда пришли к нему со статьей, — рассмеялся Черницын. — А редактор вас уволил.

— Но почему⁈

— Потому что он еще не сошел с ума, чтобы ссориться с графом Мясоедовым, — наставительно сказал Черницын. — Вы знаете, какие у графа адвокаты? Это даже не волки, это акулы! Они бы растерзали «Магические сплетни», разорвали бы в клочья и газету, и редактора, и владельца.

Его слова задели Елизавету Федоровну за живое. Девушка покраснела, ее глаза сверкали.

— Это же несправедливо!

— Ну, что же вы хотите? — усмехнулся Черницын. — Таков уж этот мир.

— А зачем Елизавета Федоровна приходила в редакцию «Имперского вестника»? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

Но к чему догадываться, если можно просто спросить?

— Я не слышал, о чем они говорили с нашим главным, — развел руками Черницын. — Зато слышал, как именно говорили. И не только я — вся редакция слышала. Главный кричал, будто его резали. Предполагаю, что госпожа Молчанова не оставила своих попыток и принесла свою статью к нам. И, разумеется, получила отказ.

Он сочувственно улыбнулся Елизавете Федоровне.

— Когда вы ушли, редактор приказал на порог вас не пускать. Очень благоразумно, что вы назначили встречу в трактире, а не пришли в редакцию.

Черницын повернулся ко мне:

— Александр Васильевич, вы предполагаете, что нападение на Елизавету Федоровну связано с гибелью других девушек?

— Не знаю, — откровенно ответил я. — Вы же сами сказали, что полиция пока их не опознала.

— Но причина смерти совпадает, — напомнил Черницын. — Погибшие девушки утонули. И Елизавету Федоровну тоже столкнули в воду.

— Пока это единственное, что связывает все три случая.

— Я надеюсь, что это маньяк, — неожиданно сказал Черницын. — Какая статья получится!

Елизавета Федоровна посмотрела на него с неприязнью.

Репортер весело улыбнулся:

— Да, я циник. На нашей работе по-другому никак. Привыкайте, барышня.

Тут официант поставил перед ним расстегай — большой продолговатый пирог с румяной корочкой. Посередине корочка расходилась, и было видно сочную начинку пирога.

— Не желаете присоединиться? — спросил Черницын, вооружаясь вилкой. — А я, с вашего позволения, перекушу.

— Подождите, — сказал я. — Это еще не все. Я ведь правильно понимаю, что журналисты много общаются друг с другом?

— Не без этого, — хитро прищурившись, подтвердил Черницын. — Правда, каждый старается больше слушать, чем говорить. Иначе пока ты пишешь статью, кто-то другой её уже опубликует.

— Вот я и попрошу вас послушать, — кивнул я. — А заодно и поспрашивать, только осторожно.

— А что конкретно вас интересует?

— Личная жизнь Елизаветы Федоровны, конечно, — улыбнулся я. — Например, ухаживает ли за ней кто-то. Где ее родные.

— Александр Васильевич! — запротестовала Молчанова. — Это уже чересчур.

— А вам разве не интересно?

— Интересно, — признала Елизавета Федоровна.

— Возможно, ваши близкие вас ищут, — напомнил я.

На лице Молчановой появилось растерянное выражение. Как будто она пыталась хоть кого-нибудь вспомнить, а у нее не очень-то получалось.

— Хорошо, я поспрашиваю, — согласился репортер. — Надеюсь, вы не забудете, что обещали мне первому материал для статьи.

— Вы ведь все равно будете задавать вопросы, — усмехнулся я. — Так стоит ли торговаться?

С этими словами я поднялся из-за стола.

— Приятного аппетита, господин Черницын.

— Подождите, господин Тайновидец, — неожиданно остановил меня репортер. — Вы ведь беретесь за магические загадки. Чем вас так заинтересовала эта история?

— Я просто оказался в ней замешан, — улыбнулся я. — Всего хорошего.

— Думаете, он сможет что-то узнать? — спросила меня Елизавета Федоровна.

— Непременно узнает, — улыбнулся я. — Вы заметили, какой отличный вопрос он задал в самом конце разговора? У господина Черницына есть чутье.

Я бросил взгляд на закатное небо и сменил тему разговора.

— Думаю, сегодня мы сделали все, что могли, и даже больше. Предлагаю отправиться домой и хорошенько отдохнуть.

С этими словами я вызвал извозчика.

Во время поездки Елизавета Федоровна задумчиво молчала. Я не стал отвлекать ее от раздумий и любовался вечерним городом.

А когда мы добрались до особняка, нас ждал сюрприз. Игнат выполнил свою угрозу насчет романтического ужина.

В столовой горели свечи. Таинственно мерцал хрусталь. В ведерке со льдом охлаждалось игристое вино.

— Что это? — удивилась Елизавета Федоровна.

— У Игната случаются приступы романтического настроения, — улыбнулся я. — А что с вашим настроением?

— Сегодня очень необычный день, — призналась Молчанова. — Я как будто посмотрела со стороны на свою жизнь. Она такая обыкновенная. Приехала девушка из провинции, сняла комнату. Устроилась на работу, потом ее уволили. Потом кто-то напал на нее, ударил по голове и сбросил в реку. Если бы не вы — на этом моя обыкновенная жизнь и закончилась бы.

— Не приписывайте мне чужие заслуги, — улыбнулся я. — Магия устроила вам встречу с неизвестным именно там и именно тогда, когда нужно. Магия разбудила меня утром и привела на Шепчущий мост. Я ведь не случайно там оказался, помните?

Хлопнув пробкой, я открыл вино.

— Можете и в самом деле считать, что ваша прежняя жизнь закончилась на Шепчущем мосту. И началась новая, пока еще непонятная.

— Вы поэтому мне помогаете? — спросила Елизавета Федоровна.

— Мой магический дар подсказывает мне, что в вашем деле не все так просто, — усмехнулся я. — А я верю своему дару. С днем рождения, Елизавета Федоровна!

Глава 9

Утром Игнат постучал в дверь моей спальни и торжественным голосом объявил:

— Извольте вставать, ваше сиятельство! Завтрак будет через двадцать минут.

— Откуда такая точность? — удивился я, неохотно отрывая голову от подушки.

— Так я его только что заказал из трактира, — объяснил Игнат. — Через двадцать минут доставят.

— Ясно, — рассмеялся я.

Горячий душ мгновенно прогнал остатки сонливости. Всю ночь мне снилась какая-то мистическая ерунда. Зловещая тень подкрадывалась ко мне на мосту с самыми ужасными целями. Внизу тяжело плескались волны, а на берегу стоял дом с нелепой красной башней, похожей на пожарную каланчу.

Напоследок я пустил холодную воду, радостно взвыл и выскочил из душа. Растерся жестким полотенцем, оделся и вышел в кухню.

Вежливо отодвинув Игната от жаровни, я сам сварил себе крепкий кофе. Добавил в него корицы на кончике ножа — кофе с запахом корицы особенно пришелся мне по вкусу — и немного густых свежих сливок.

С чашкой в руках я вышел на балкон и удивленно поежился. Утро было необычайно холодным для середины лета.

Ветер снова переменился. Теперь он дул с севера, безжалостно подгоняя редкие рваные облака. Они скользили по замерзшему небу как по льду.

Магия обычно защищала город от непогоды. Но иногда колдовство отступало, позволяя горожанам вспомнить, что они живут в северной Империи.

— Не замерзнет твоя клубника? — спросил я Игната, который вслед за мной вышел на балкон.

— Не должна. Мне господин Люцерн особое заклинание показал. Защитный купол называется. Под ним никакие заморозки не страшны.

— Значит, осваиваешь магию? — одобрительно улыбнулся я. — Скоро станешь настоящим волшебником.

— Полезная наука, — согласился Игнат. — Отчего же не освоить?