Адепт теней. (Не)случайная встреча (СИ) - Кульгильдина Римма

— Ну знаешь… — пожевав губами и задумчиво уставившись в потолок, словно там начертан нужный ответ, протянул вампир. — В перспективе… наверное, ты прав. И если рассматривать ситуацию вдолгую, то в итоге, скорее всего подставляют нас. То есть вампиров. Но я пока не могу понять в чём подвох. Вроде как всё Многомирье понимает, что власть наша держится на порталах. И если мы кому-то так сильно мешаем, пожалуйста, закроем двери и сидите все по своим комнатам-мирам. Ни тебе общения, ни тебе путешествий, да и торговля как-то сильно увянет. Не понимаю. А вот с вами — всё понятно!

Вампир широко развёл руки в нашу с Кудесником сторону, словно хотел обнять, но в последний момент передумал.

— И в чём же или, лучше сказать, как нас подставляют? Вы можете рассказать? Или нам самим догадываться? — резко спросила я.

Неожиданно для себя я поняла, что устала. Отправляясь сюда, я рассчитывала, что самое сложное в моём задании будет договориться с напарником. А на самом деле оказывается, что дело тёмное и запутанное. А ещё я хотела есть. Время давно перевалило за полдень, завтракала я рано, а много кофе и полтора яблока не в счёт.

— Какая злючная девочка! — восхитился вампир, уставившись на меня своими красными глазами. — Это тебя прислала Гильдия некромантов за Белой Лилией? Но, знаешь, давай начнём с того, что познакомимся. А то всё это старичьё, — вампир бесцеремонно ткнул пальцем сначала в Кудесника, а потом в Марка. — Даже не подумали о том, что мы с тобой друг друга не знаем.

Марк забавно фыркнул на его слова, а Кудесник закатил глаза и, пробормотав себе под нос: «Кто бы говорил», — встал из-за стола и отправился к стойке бара. Без него сразу стало тоскливо и неуютно.

— Позволь представиться, — продолжил говорить вампир. — Меня зовут Эмиль. И я брошенный друг твоего напарника.

— Я бы попросил! — крикнул на это Кудесник, прервав свой разговор с Даней.

— А я и просить не буду! — заржал Эмиль и, воздев руки в притворной мольбе, продолжил. — Брошенный, брошенный! В самый тяжёлый для меня момент! Когда весь мир ополчился на бедного молодого вампира, этот неблагодарный сукин сын удалился в свою берлогу зализывать собственные раны, обиженный и разозлённый на весь свет. Вместо того чтобы плечом к плечу… — тут Эмиль опустил руки и задумался. — Дальше я ещё не придумал.

Марк, откинувшись на спинку высокого стула и скрестив руки на груди, откровенно посмеивался, глядя на Эмиля, а Кудесник, вернувшись за стол, тихо мне сказал:

— Он паясничает, не обращай внимание.

— Короче, ко мне нужно обращаться на «ты» и по имени, — уже серьёзно закончил свою тираду Эмиль. — А теперь давай ещё раз, Фирин. Задай свой вопрос правильно.

Тут меня пробила нервная дрожь. Я всем телом повернулась к Кудеснику и открыла рот от удивления. Тот вопросительно поднял брови.

— Не те вопросы! Я задаю не те вопросы, — сказала я, вспоминая один из первых наших разговоров. — Когда я спросила тебя, почему ты так разговариваешь с истинными вампирами, мне надо было спросить по-другому. Почему? Почему они позволяют тебе так во́льно с ними обращаться? Вот правильный вопрос!

Я повернулась к Эмилю и добавила:

— Гильдия меня отправила проверить смерть девушки после её посещения склепа вампиров. Ни о каком амулете речи не было.

Эмиль полоснул меня острым, как бритва, взглядом, но через секунду снова рассмеялся.

В этот момент к нам подошёл Даня и поставил передо мной тарелку с бутербродами и большую чашку капучино с нежнейшей молочной пенкой.

— Ты же любишь с мятным сиропом, да? Я запомнил, — подмигнул мне Даня и склонившись пониже, добавил. — Приятного аппетита.

Я в недоумении уставилась на поставленную передо мной тарелку, а потом перевела взгляд на Кудесника. Тот смотрел на меня прямо и совершенно спокойно, как будто то, что он сделал сейчас в порядке вещей. «Спасибо», — прошептала я и, взяв бутерброд, с наслаждением откусила. Виктор сдержанно кивнул и отвернулся.

— Как нас подставляют, Эмиль? — задал мой вопрос Кудесник. — И кого именно ты имеешь в виду, когда говоришь «нас»? Меня? Фирин?

Эмиль разлёгся на диване и забросив ноги на спинку, мечтательно изрёк:

— В склеп я попасть не смог.

Я чуть не подавилась. Чтобы спешно проглотить откушенный кусок, мне пришлось сделать большой глоток горячего кофе. И всё равно Марк опередил меня с вопросом:

— Ты не смог попасть на территорию вашей же собственности?

Эмиль зажмурился, как кот, объевшейся густой сметаны, разве, что не заурчал от удовольствия и протянул:

— Не-е-а-а. На саму территорию я попал, а вот к месту, где предположительно лежит или должна лежать наша Белая Лилия, пройти не смог. Знаете, это такой древний заслон! Я вообще с таким впервые встречаюсь. То есть раньше, ну-у-у, совсем-совсем раньше подобная фишка была в ходу, но давно уже не применяется. А ещё я метнулся и глянул на ваших мертвяков, так вот один из них — последний хозяин амулета. Их вместе закрыли. А другой мужик — случайно забредший бомж. Мда-а-а…

— Так что за заслон-то? — с интересом спросил Марк.

— Мы же туда попали, — одновременно с ним сказал Кудесник.

Вместо ответа Эмиль снова сел на диване и облокотившись на стол, заботливо посмотрел на меня:

— Ты доела?

Я сыто кивнула, допивая кофе.

— К Белой Лилии может пройти только девственница, — глядя прямо на меня, сказал Эмиль.

Я всё-таки поперхнулась.

Трое мужчин с интересом уставились на меня, словно увидели диво-дивное.

— Хорошо, что не на единороге, — тихо сказала я, осторожно поставив пустую чашку на место и не поднимая глаз.

— А подчинить амулет может только некромант, — продолжил сверлить меня взглядом Эмиль.

— Я ничего не знала об этом, — я подняла глаза и посмотрела на вампира.

Как же я жалела сейчас, что Кудесник своими неосторожными действиями снял мою внутреннюю защиту. Хотя может это и хорошо! Хочешь проверить меня, Эмиль? Давай. Смотри. Я тебе откроюсь.

Я сделала глубокий вдох. Эмиль напрягся. А на выдохе я впустила вампира в свой разум. Его глаза расширились от удивления, но он тут же воспользовался приглашением и нырнул в мои мысли, а Кудесник рядом подобрался, как перед прыжком. Не разрывая зрительного контакта с вампиром, я на ощупь нашла руку напарника и сжала её.

11.3. Фирин. Стеклянный обрыв

Эмиль мягко вынырнул из моего сознания и не сказав ни слова задумчиво уставился в окно. Я судорожно перевела дух и неохотно выпустила руку Виктора. Мне не приходилось до сегодняшнего момента впускать кого-либо в своё сознание и чувствовала я себя довольно паршиво. У нас дома такие практики были не приняты между живыми, а в Академии запрещены. Тем не менее я прекрасно знала, что нужно делать. С самого детства я помогала родителям работать с магическими амулетами, что попадались к нам в лавку. Как правило, это был антиквариат с запутанной историей, и новые хозяева просили нас подредактировать прошлое магических вещей. Проникновение в суть предмета, начинённого магией, мало отличается от погружения в сознание человека. Алгоритм один и тот же. Но одно дело знать, а другое почувствовать на себе. От ощущения, что кто-то прошёлся по моим мыслям и чувствам, заглянул в самые потаённые уголки сознания, было муторно. Я до конца так и не поняла, почему разрешила Эмилю проникнуть в сознание, это был нелепый порыв. Меня передёрнуло.

Кудесник молча положил руку мне на плечо и чуть сжал ободряя. Тут же возникло нестерпимое желание потереться об неё щекой, и я почувствовала, как жгучая краска заливает моё лицо. Стало душно и захотелось выскочить из кофейни на воздух, чтобы глубоко вдохнуть, пусть летнего, раскалённого жарой, но всё же свежего воздуха. Мысль, что Кудесник сейчас до нюансов чувствует, что со мной происходит, добавила и жара, и смятения. Я дёрнулась, но рука напарника надавила, не давая встать. В этот момент с противоположной стороны на меня подул прохладный ветерок. Я с удивлением подняла глаза и уткнулась прямо в добродушный взгляд Марка. Он с комфортом развалился в своём кресле, и его призрачные крылья обмахивали меня, как опахала. Я смущённо улыбнулась, окончательно понимая, что эти существа свободно читают мои мысли и чувства, словно раскрытую книгу. И впервые эта мысль не вызвала страха или отторжения, потому что не только читают, но и принимают всю какая есть. Со всеми потрохами. Кроме Эмиля, конечно же.