Рыба моей мечты! (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Зачем ты набираешь работать в убежище всякий сброд? — спросил я у хранителя.

— Это не я! — ответил он, — убежище само выбирает тех, кто будет в нём постоянно жить. Я вообще на это слабо влияю.

— Выходит, ваше убежище совершенно не разбирается в людях! — сказал я, — а какой у тебя на самом деле дар? — обратился я к мужичку.

— Да нет у меня никакого дара! Я неспособен к магии! — с досадой сказал тот.

— Это странно! Почему же тогда убежище тебя выбрало? — усмехнулся я, — хотя, на самом деле я не знаю, может быть наличие магии не обязательно, чтобы здесь работать… дай-ка я проверю! — и я протянул к нему руку.

Мужичок в ужасе отшатнулся от меня.

— Да не бойся, я просто прикоснусь и посмотрю, действительно ли ты натурал, или всё же владеешь магией, только слабо, — сказал я.

Мужичок колебался некоторое время, но потом, поняв, к чему именно я хочу прикоснуться, подставил лоб.

Я положил ладонь ему на голову и закрыл глаза. Мана у него была, следовательно, к магии он был способен. Особенного дара у него вполне могло и не быть, но вот освоить какие-то простые магические фокусы он вполне мог. Впрочем, как и подавляющее большинство людей.

— Ну что? — с тревогой спросил мужичок, когда я убрал руку.

— Ты маг, — сказал я равнодушно, — возможно слабый, но маг. Только тебе надо свои навыки развивать.

— А что с даром? — оживился мужичок, — какой я маг?

— А вот чтобы узнать какой у тебя дар, для этого нужен другой специалист со специфическими способностями. А ни у кого из нас их нет. Так что, придётся тебе это выяснять самому, — сказал я.

Мужичок очень воодушевился и буквально светился от счастья.

— Ну, раз мы всё выяснили, и я вам тут больше не нужен, то я тогда пойду? — сказал он.

— Только с одним условием, — сказал я.

— С каким? — слегка напрягался он.

— Не ври больше про свой дар никому, и никогда не пытайся воспользоваться женщинами, когда они не могут тебе отказать, понял? — и я кивнул на Нину.

— Это два условия! — возмутился мужичок.

— Мысль, которую ты мне внушил, до сих пор сияет в моём мозгу в ореоле ангельского света! — сказал я.

— Понял! Понял! Два так два! Всё понял! — сказа мужичок, пятясь к двери, и через секунду его уже в комнате не было.

— Мдаааа, — сказал я, — вот тебе и менталист! Хотели, чтобы он нам помог, а вон что получилось! Интересно, что бы с ним сделало убежище, если бы он всё же попытался воспользоваться беспомощностью Нины. Думаю, его мог ждать большой сюрприз!

— Круто! — с уважением сказал хранитель.

— Что круто? — не понял я.

— То, что это был как бы сломанный человек, никчёмный, а ты взял и починил его! Я это так вижу! — сказал хранитель.

— Люди так быстро не чинятся, — с сожалением сказал я.

— Бывает, что и чинятся, и ломаются очень быстро, — сказал хранитель.

— Всё-таки ты малолетний философ! — усмехнулся я.

8. Вылазка

После ухода «менталиста», мы сидели некоторое время молча, глядя на спящую Нину. В душе постепенно росла тревога, которую я сначала не мог толком объяснить. Но потом, вдруг понял, в чём дело. Мы играли от обороны, то есть, не проявляли инициативу, предоставляя противнику искать к нам всё новые и новые подходы. Да, пока что получалось отбиваться, но долго ли это будет продолжаться? Тем более что как мы выяснили, противник у нас серьёзный.

Они там чувствуют себя в безопасности, и даже несмотря на то, что мы так болезненно огрызаемся, всё равно держат поводья в своих руках и управляют ситуацией. Хотят, сделают паузу, хотят, ещё надавят. В общем, что захотят, то и сделают.

Моя мысль заключалась в том, что нужно переносить игру на их поле, иначе успеха нам не добиться. Сейчас мы объект, а они субъект. Сейчас мы дичь, а они охотники. Нужно попробовать зайти на их территорию, чтобы они не чувствовали себя так свободно.

Мы сейчас играем в их игру, а надо навязать им свою. То есть, если они играют с нами в футбол, нам нужно играть с ними в бейсбол, причём не по правилам, а просто избивая игроков бейсбольными битами. Радикальная смена парадигмы, иначе не вывезем!

Хранитель, видимо, подозревал, что у меня в голове бродят какие-то серьёзные мысли, и не мешал думать, только изредка поглядывал в мою сторону, ожидая, пока я созрею для дальнейшего разговора.

— Зачем мне это надо? — наконец сказал я.

— Что именно? — немного растерялся хранитель от моего вопроса.

— Всё это? Зачем я в это влез? — спросил я.

— Наверное, потому, что не можешь по-другому? — предположил хранитель.

— Возможно! — вздохнул я, — ладно, подожди меня здесь, я сейчас приду.

— А ты куда? — спросил хранитель.

— Пойду, сделаю Алисе больно! — сказал я.

— Зачем? А-а-а-а, ну да… — вспомнил хранитель, — я тебя подожду.

— Подожди, мне просто понадобится твоя помощь, — сказал я.

— Какая? — заинтересовался хранитель.

— Приду, расскажу, — сказал я и пошёл к Алисе.

Она не ожидала, что я вот так, без всяких просьб и напоминаний буду накачивать её маной, но возражать, естественно, не стала, и я пополнил её запас до максимума. После чего, как и собирался, вернулся в комнату Нины, где меня ждал хранитель.

— В общем, так, — сказал я, — то, что я сейчас тебе скажу, не обсуждается и храни это в секрете… по крайней мере, какое-то время.

— Ладно, — слегка насторожился хранитель.

— Я сейчас уйду, а ты меня проводишь, — сказал я.

— Совсем? — хранитель растерялся, — ты нас бросаешь?

— Нет, — сказал я и задумался, — просто у меня появилась одна бредовая мысль, но я хочу проверить её сам, никого в это дело не втягивая.

— Мне расскажешь? — спросил хранитель.

— Даже не знаю… — сказал я, потому что, в самом деле, не решил, стоит ли об этом кому-нибудь знать.

— Хоть кто-то должен быть в курсе. Не хочешь говорить мне, скажи Алисе, — серьёзно сказал хранитель.

— Нет, Алисе говорить не буду, не хочу, чтобы она вмешивалась, пускай лучше будет здесь и защищает убежище, — я подумал ещё немного, — ладно, я хотел сказать только то, что ухожу, но так и быть, поделюсь немного своими соображениями, — хранитель сосредоточенно кивнул, — понимаешь, — начал я, подбирая слова, — сейчас очень удобный момент для контратаки.

— Чего? — вытаращился на меня хранитель.

— Водяному снова досталось, а я так понимаю, что он руководит всеми операциями лично. Сейчас ему понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Вот я и думаю напасть на них, пока они этого не ожидают, — сказал я.

— Ты не обижайся, — недоверчиво на меня глядя, сказал хранитель, — но звучит как бред! С тобой точно всё в порядке?

— То, что это звучит как бред, это просто отлично! Они наверняка думают точно так же! То есть, я могу застать их врасплох, — сказал я.

— Мне всё равно кажется, что это безумие, — сказал хранитель, — а если ты с ними не справишься?

— Конечно, не справлюсь… скорее всего, не справлюсь, — сказал я, — но дело и не в этом. Нужно спутать им карты, сломать сложившийся стереотип, что они нападают, а мы обороняемся. У меня задача одним махом победить не стоит, я просто хочу провести диверсию.

— Но зачем? — никак не мог понять хранитель.

— Сидя в осаде войну не выиграть, — сказал я, — наши ресурсы постепенно будут уменьшаться, а их, возможно, нет. Когда-нибудь нам не повезёт, и всё очень быстро закончится. Потому что мы сейчас много раз вытаскивали ситуацию, что называется, «на тоненького». Почти каждый раз мы шли по грани. И когда-нибудь мы за неё шагнём. Так зачем дожидаться? Противостояние само собой не прекратится, так не лучше ли вести его по своим правилам?

— А может быть, стоит всё обдумать получше и действовать не в одиночку? — сказал хранитель.

— Думать некогда, — сказал я, — понимаешь, одна из причин, по которой я никому и ничего не хотел говорить, заключается в том, что у меня нет плана. Я не знаю, где они базируются, не знаю, сколько их, не знаю вообще ничего… точнее, знаю очень мало. Следовательно, мне либо придётся импровизировать, либо не найдя их вернуться восвояси, либо, если я их найду, но окажется, что сделать я ничего не в силах, вернуться с ощущением поражения. Именно поэтому я хотел оставить свою вылазку втайне. Если рассказывать о ней, то получается, как будто бы я взял на себя обязательства. А так… в общем, можно считать, что я пошёл просто на разведку.