Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Он рванулся вперед. Не бегом – каким‑то пугающим, спотыкающимся рывком, вкладывая в каждый шаг остатки своей маны и мою волю. Первый из Хроник, все еще валявшийся на полу, даже не успел понять, что происходит.

Меч, удерживаемый не живым воином, а орудием моей воли, вонзился ему в горло почти по рукоять. Кровь хлынула фонтаном. Хроника даже не вскрикнул.

Второй, уже почти пришедший в себя, успел среагировать. Его рука взметнулась, и сгусток чистой, неструктурированной маны ударил в грудь моей марионетке. Его левая рука вместе с плечом и частью грудной клетки просто испарились в кровавом тумане.

Но инерция и приказ были сильнее. Меч, все еще зажатый в уцелевшей правой руке, по инерции описал дугу и впился в шею второго Хроники. Не так глубоко, но достаточно. Тот, давясь кровью, отполз, пытаясь зажать рану, и затих.

Остался последний. Он был уже полностью в сознании, его глаза горели яростью и болью. Моя марионетка, истекая остатками жизни, попыталась атаковать и его, сделав последний, жалкий выпад.

Но потери были слишком велики. Хроника, даже раненый, отшвырнул ее от себя взрывной волной маны. Обугленный обрубок тела ударился о стену и замер.

Взгляд Хроники нашел меня. В нем не было ни страха, ни сомнений – лишь холодная решимость добить угрозу. Он поднял свой посох, на острие которого начала собираться смертоносная энергия. Я смотрел на него, не в силах отвести взгляд, чувствуя, как мои собственные силы окончательно покидают меня. Это был конец.

И в этот миг из глубины тоннеля, со стороны катакомб, просвистел сгусток сконцентрированной маны. Он был не мощным, но точным – ярко‑синяя молния ударила Хронику в грудь, пробив его ослабленную защиту. Он вскрикнул от неожиданности и боли, споткнулся и рухнул на колено, его заклинание рассеялось.

Сквозь туман в сознании я узнал почерк этой магии – сдержанный, методичный, без лишней бравады. Дорган.

Облегчение, острое и всепоглощающее, волной накрыло меня. Сознание тут же выскользнуло из пальцев, и я провалился в пустоту.

###

Воздух в кабинете управляющего Бала Невинности был густым и сладким, как и все в этом месте, но теперь его наполнял еще и запах дорогого кофе и старого пергамента. Я сидел в глубоком кожаном кресле напротив массивного стола, стараясь не выдать остаточной скованности в движениях.

Регенерация тела, дарованного Маской, вкупе с эффектом целительных татуировок сделала свое дело – переломы сошлись, ожоги затянулись розовой кожей, – но глубокие мышечные травмы и последствия сотрясения еще давали о себе знать легким головокружением, если резко повернуть голову.

Управляющий разливал по тонким фарфоровым чашкам темный, обжигающе горячий напиток. Его лицо было бесстрастным, но в уголках глаз читалась усталость и, возможно, тень уважения.

– Итак, капитан Марион, – начал он, отодвигая сахарницу. – Бал завершен. Из гостей никто не пострадал, и этим они сами, а также, разумеется, я, более чем довольны. Инциденты… улажены. Ваши услуги, как и услуги Коалиции, оказаны в полном объеме и даже сверх того.

Он сделал паузу, давая мне понять, что переходит к сути.

– Вы уже получили аванс в Исхаке. Однако, признаю, столкновение с двумя… независимыми фракциями одновременно, было непредвиденным обстоятельством. И то, как вы с ним справились, заслуживает отдельного вознаграждения. Назовите вашу цену.

Я медленно отпил глоток кофе, давая себе время подумать. Прямо назвать сумму было бы глупостью – это либо поставило бы меня в положение просителя, либо заставило бы его сразу отказаться.

– Мои люди рисковали жизнью, – сказал я нейтрально. – Не только ради выполнения контракта, но и ради спасения репутации вашего предприятия. Репутации, которая, я уверен, стоит немалых денег. Однако не мне и не Коалиции оценивать эту репутацию. Возможно, вы предложите справедливую оценку наших усилий?

Он хмыкнул, понимая игру.

– Десять миллионов золых. Переведем официально в казну Коалиции с пометкой о премировании вашей роты.

Я поставил чашку с тихим стуком.

– Меня не интересуют официальные переводы, которые утонут в бюрократии. И десять миллионов – это не оценка, это оскорбление. Учитывая, что один только ущерб от боев в подвалах и на крыше ваши ремонтники оценили в пять.

– Пятнадцать, – парировал он, его глаза сузились. – Половина – золотом вам и вашим бойцам на руки, половина – официальным переводом.

– Сорок, – отрезал я, примерно оценив в голове его возможности. – И я не хочу слышать про официальные переводы. Все на руки. Или мы можем закончить эту беседу, и в следующий раз вы будете искать охрану среди местных структур или преступных синдикатов. Памятуя о прошлом Балу, на который я пробрался без каких‑либо проблем, вряд ли это будет хорошим выходом.

Мы смотрели друг на друга через стол, два хищника, оценивающие силу. Он первым отвел взгляд, тяжело вздохнув.

– Двадцать миллионов золотом. Наличными. И еще тридцать – пожертвованием Коалиции, из которых половина будет помечена как особая благодарность вашей роте.

Я покачал головой. Понятно, чего добивался управляющий. Официальные пожертвования Коалиции были чем‑то вроде легальной взятки и одновременно отличным способом отмывания денег, так как, когда средства переходили Коалиции, уже ни одна официальная инстанция обычных государств не могла запросить сведения об их происхождении.

Но, хотя моей роте в таком случае предполагалось аж пятнадцать миллионов, я понимал, что использовать их полностью по своему усмотрению я не смогу, да и в принципе вряд ли получу все эти деньги.

– Тридцать наличными, двадцать – пожертвованием.

Управляющему эти торги явно не нравились, но он, похоже, действительно очень пекся о репутации. Как минимум, если Коалиция откажется от сотрудничества с ними после одного‑единственного Бала, для всех остальных это будет, мягко говоря, неприятным звоночком.

– Давайте так. Двадцать миллионов золотом, тридцать – пожертвованием, и еще пятнадцать – кредитом на выкуп неликвидных лотов с нашего зейсавийского склада. Там есть вещи, которые не пошли с молотка, но могут представлять ценность для вас, если вас подобное до сих пор интересует.

Я задумался. Золото было жизненно необходимо Маске. Но доступ к складу Бала Невинности с его «неликвидом»? Это могло быть куда ценнее. Реликты, ценные для Маски, в пересчете на энергию могли стоить в десятки раз больше пятнадцати миллионов.

Но еще поторговаться все‑таки стоило.

– Двадцать – официальный перевод Коалиции с пометкой на мою роту. Двадцать – золотом на руки. И тридцать – кредитом на вашем складе.

Он покачал головой, но в его глазах уже читалась готовность к сделке.

– Двадцать кредита, капитан. И это мое последнее предложение.

Я выдержал паузу, делая вид, что обдумываю.

– По рукам, – кивнул я.

Мы пожали руки через стол. Его рукопожатие было твердым и сухим.

– Есть еще одна небольшая просьба, – сказал я, когда он уже потянулся к документам. – Не в счет оплаты.

Он насторожился. – Каковой?

– Подарите мне троих рабов со своего аукциона. Одного – обычного, без маны. Второго – на ранге Истории. Третьего – на Сказании. Желательно из числа преступников. Никому не нужных.

Управляющий нахмурился, его брови поползли вниз.

– И для чего это вам? – спросил он с подозрением.

– Для тренировки моих новобранцев, – соврал я с невозмутимым лицом. – Нужно отрабатывать тактику задержания и конвоирования на разных уровнях угрозы. Лучше на тех, кого не жалко.

Он поморщился, явно не веря мне, но пожимая плечами. Подарок был пустяковым по сравнению с только что утвержденными миллионами.

– Хорошо. Передам распоряжение.

– Благодарю, – я кивнул и поднялся, чувствуя, как усталость снова накатывает на меня. – На этом, полагаю, наши дела закончены.

– Капитан, – остановил он меня, когда я уже был у двери. – Следующий Бал… могу ли я рассчитывать на ваши услуги? Ваша эффективность… впечатляет.