Вторая единственная (СИ) - Вечер Ляна

— Какими судьбами? — снимаю сумку с плеча и ставлю на деревянное сиденье.

— А ты думала, курьера отправят в Левенрос без сопровождения? — хмыкает Вова. — Ты везёшь важные документы.

Я везу обычные бумажки на право собственности. Кто-то из Левенроса приобрёл недвижимость в нашем мире, и я должна передать бумаги новому хозяину. На мой взгляд, ничего такого, из-за чего мне нужна охрана.

— Есть предложение, — плюхаюсь на лавку напротив Володи. — Ты сейчас идёшь домой, а я указываю тебя в отчёте после возвращения. Премию за командировку тебе выпишут.

— Нет, — сходу отказывается. — Я хочу поехать.

— Что тебе там делать? — гну бровь. — С твоей нелюбовью к оборотням… — добавляю тихо.

Левенрос — место в другом мире, где обитают стаи оборотней. Волки — основные жители этого места, а людей они не слишком жалуют. Считают нас дикарями. Кидаться на нас оборотни, конечно, не будут, но и хлебом-солью не встретят. Зачем оно Вове — непонятно.

— Оборотни здесь ни причём, — вздохнув, объясняет напарник. — Я с тобой помириться хочу.

— У-у… — качаю головой. — В таком случае тебе точно пора домой. Без вариантов.

— Я не сдавал тебя Змеине Вульфовне.

— Ага, так я тебе и поверила, — морщу нос.

— Марьяна тебя сдала, — стыдливо отводит взгляд. — Мы встретились на выходных в центре Старого города и решили немного выпить. Я думал, что нравлюсь ей, ну и… — с сожалением поджимает губы. — Я ей рассказал про Тартарол.

— Хм, не такая уж она дура, — бормочу.

— Это я дурак, — поддакивает Вова. — Поругался с тобой и решил, что замутить с Марьяной будет отличной местью. Мы выпили, и я сболтнул лишнего.

— То есть выложил ей всё, — бросаю с упрёком. — Про волчицу, раненого волка в мусорном контейнере и мазь.

— Ну да… — соглашается грустно. — Сам не знаю, как так вышло.

Несколько лет назад мы с Марьяной претендовали на место специалиста в МФЦ. Нас двое, а вакансия одна. Не дотягивала она до специалиста, в бухгалтерию пошла работать. Но, как видно, от мечты не отказалась. О способах достижения цели и моральных качествах Марьяны я вежливо промолчу.

— Может, хоть на свидание с ней сходишь, — хмыкаю.

— В кино её звал. Не пошла. Сказала, что к маме поедет, а сама с каким-то мужиком вечером гуляла. Я видел их в парке.

— Сочувствую, — пожимаю плечами. — Снова не повезло.

— А-ай… — Володя машет рукой. — Держит морковку у меня перед носом, а откусить не даёт.

— Ты поэтому решил всё мне рассказать?

— Нет. Стыдно просто. Я не хотел, чтобы тебя понизили до курьера. Прости, пожалуйста.

Вова выглядит, как побитый пёс. Жалко его. Натворил глупостей, а теперь раскаивается. А толку? Марьяна на моём месте, а я курьер.

— На будущее: думай, пожалуйста, что и кому говоришь, — даю Вове добрый совет.

— Это значит, я прощён? — поднимает на меня полный надежды взгляд.

— Прощён, — улыбаюсь. — Но! — выставляю вверх указательный палец. — Мы можем быть только друзьями.

— Идёт, дружище! — легко соглашается напарник и стягивает с полки сумку. — Идём, Дарюш.

Топает к местам, где между лавками установлены столики, и ставит на один из них сумку. Ба-а! У Вовы с собой целый ресторан! На столе оказывается бутылка вина, пара бокалов, сырная нарезка на красивой тарелке, мои любимые орешки и шоколад.

— Ничего себе… — смотрю на накрытую поляну. — Как думаешь, это похоже на обед двух друзей или на свидание?

— Дарюш, ну чо ты? — Вова наливает вино. — Не мог же я взять с собой в поезд курицу и варёные яйца. В честь примирения по бокальчику, — протягивает мне фужер.

— Мы так-то на работе, — не спешу принимать приглашение к попойке.

— Мы в межмировом поезде, который вот-вот повезёт нас в Левенрос. Это ли не повод немного расслабиться? — искушает меня Володя. — Ехать десять часов, алкоголь успеет выветриться.

— Не знаю… — всё ещё сомневаюсь, но бокал беру.

— Давай, Дарюш, за нас! За новый виток в наших отношениях!

— За дружбу, — напоминаю напарнику.

— За неё, — улыбается.

Мы чокаемся, а поезд даёт первый гудок. До отправления остаётся пять минут.

Глава 11

Всю ночь не спал — крутился, вертелся, думал. Две пачки сигарет скурил на нервах. У меня есть жена. Всё, что я чувствую, переживаю, связано только с ней, а не с сучкой Жанной. На неё вообще насрать. Я, может быть, первый раз в жизни влюбился по-настоящему! Я не понял этого из-за метки, которую свела бывшая. Я запутался, не знал, не понимал. Спасибо Тамаре, что помогла разобраться.

Но есть проблемка. Я такого наговорил лапочке — самому от себя стрёмно. Девочка меня выгнала и не факт, что простит. Вчера орал, что не люблю и не полюблю её никогда, а сегодня собираюсь объясниться в чувствах. Пошлёт меня лапа куда подальше… Ой, пошлёт!

Бреюсь у зеркала в ванной и мысленно репетирую речь. Говно одно. Банально, глупо и не от души. То есть от души, но я слишком волнуюсь.

Надеваю свежую рубашку, брюки со стрелками, туфли. Парфюм? Лишним не будет. Чо, как я? Смотрюсь в зеркало. Ну и рожа. Под глазами от недосыпа мешки, на щеках следы нервного бритья. Мной детей пугать можно. Красавчик что капец.

Выхожу из дома и иду в цветочную лавку. Я туда заранее позвонил — заказал шикарный букет. На коленях перед Дариной стоять буду, умолять простить идиота. Надеюсь, сработает.

Забираю цветы и направляюсь в МФЦ. Номера телефона Дари у меня нет, и это к лучшему. Я бы ещё ночью стал ей написывать и названивать. А это не то — надо лично. Глаза в глаза, так сказать. По телефону можно только рассыпаться в красивых словах. У меня другой план. Слова, конечно, будут, но немного. Я собираюсь работать языком несколько в другом направлении. Помню, как девочка стонала в прошлый раз.

Захожу в МФЦ, ищу нужный кабинет. Помню, лапа говорила, что работает здесь специалистом. Булками стоит шевелить активнее — время к обеду. Если лапа меня простит, утащу её к себе на обеденный перерыв. Только бы не послала…

О, вот же! Стою напротив двери с табличкой «Золотова Дарина Дмитриевна. Специалист». Расстёгиваю верхнюю пуговицу на рубашке, вдыхаю и толкаю дверь.

За столом сидит какая-то девка. На мою жену она совсем непохожа.

— Здравствуйте, — с улыбкой смотрит на букет. — Вы ко мне?

— К Дарине я, — выдыхаю набранный ещё в коридоре воздух.

— А-а-а, к Золотовой, — девка перестаёт улыбаться. — Она здесь больше не работает.

— Как так? — я в ступоре. — А табличка на двери?

— Не успели поменять, — девушка кривится. — Может, я могу помочь? — смотрит на меня как-то странно.

— Вряд ли… — рука с букетом сама собой опускается. — Поеду к ней домой, — не знаю зачем, но сообщаю о планах незнакомой бабе.

— Дарины нет дома, — хмыкает. — Она в Левенрос с нашим охранником Вовой укатила. На поезде.

Чего?! С тем самым Вовой, которого я по кухне гонял?! Охренеть дела! Мы с лапой только вчера поругались, а сегодня она уже уволилась, нашла себе другого мужика и свалила в другой мир! Перед глазами маячит красная шторка ярости.

— Убью говнюка… — рычу тихо и сжимаю в руке букет.

Выжатый из стеблей цветов сок капает на пол, а баба за столом вздыхает.

— Я, кажется, поняла, кто вы. Мне вас так жаль, — выдаёт с сочувствием. — Золотова, конечно, та ещё дрянь.

Эта человечка только что назвала мою жену дрянью? Бросаю букет на пол и, наступив на него, шагаю к девке. Она подскакивает со стула, пытается свалить, но я ловлю. Прижимаю недостаточно шуструю бабу к стене, держу за плечи и рычу ей в рожу.

— Как ты смеешь говорить такое про мою женщину?!

— Вы что?! Прекратите! Я охрану позову!

— Зови, — соглашаюсь холодно. — Но учти, я перегрызу тебе шею раньше, чем сюда зайдут, — демонстрирую козе острые волчьи клыки. — Спрошу ещё раз: как ты посмела назвать мою женщину дрянью?!

То, что моя жена уехала с каким-то гусём в Левенрос, этой коровы не касается. Никто не смеет говорить про Дарину плохо.