Метка клана (СИ) - Луст Стелла

— А если получается… Обычный ребенок?

Герман некоторое время молчал.

— Это происходит не так часто. И тогда вознаграждение получает только мать. Ну, это в случае, когда была договоренность, разумеется. А дальнейшая судьба ребенка уже её дело, в которое мы не вмешиваемся. Когда же женщина беременеет против своей воли, то тут, как правило, получаются нежеланные или отказные дети, естественно. Мало какая захочет оставить ребенка от насильника.

— Это уж точно! — вырвалось у Миры.

— А то и нескольких, когда вообще непонятно, кто отец, — добавил он. — Некоторые роды даже основали или просто поддерживают детские дома, в качестве своеобразного покаяния. Ну а некоторые, как, например, азиатские кланы, создали целые фабрики по производству детей. У них там сотни суррогатных матерей, живут в ужасных условиях. Что происходит с нежелательными детьми там, мне страшно предположить. Но сильно это не помогает, у азиатов ситуация с репродуктивностью еще хуже, чем у нас. Чего нельзя сказать о людях того региона.

— Точно! — Мира вспомнила. — Я видела в новостях. Прямо подпольный цех с кучей беременных девушек накрыли недавно! Был создан сайт по поиску клиентов для суррогатных матерей… И эти бедняги их вынашивали…

— Да их сотни, подобных компаний. Там вообще никакого надзора нет.

Он вздохнул.

— Но наш клан предпочитает цивилизованный подход. По взаимному расположению, согласию, и выгоде.

Он посмотрел на Миру.

— Так что никто тебя тут насиловать не станет.

Девушка отвернулась, чтобы Герман не увидел выражения её лица.

Никто насиловать не станет… Только удерживают против воли, выставляют на всеобщее обозрение с тавром на осеменение, как какую-то породистую свиноматку…

Мире внезапно до омерзения захотелось снять проклятый браслет, так что она схватилась за застежку.

Герман мягко положил ладонь на её пальцы, лихорадочно возившиеся с замком.

— Не надо.

— Я хочу снять его! Не хочу быть намеченной на ваш дурацкий посев!

— Тебе не стоит переживать. Считай его защитным оберегом.

— Оберегом? — возмущенно вскинулась Мира. — Оберегом? Ты серьезно? Да если бы не этот гребанный оберег…

— То что? — спокойно спросил Герман.

— То… — лишь сказав это, Мира задумалась. Потом вариант ответа всплыл в её голове. — То сегодня не убили бы Людовичей!

— Да, не убили бы. И они продолжили бы насиловать и дальше.

Мира посмотрела на него расширившимися глазами.

— И тебе не жалко своих? Даже в вашей хреновой демографической ситуации? А ведь они были, по-вашему, вправе сделать со мной то, что сделали.

Герман помолчал, покусывая губу.

— Артур все равно убил бы их. Нашел бы повод. Ну или потом убил бы их без повода. — Он посмотрел Мире в глаза. — Или это бы сделал я.

Девушка отшатнулась от его окаменевшего лица.

Слова про убийство прозвучали так обыденно, что Мире стало страшно. А скольких людей, или, как их там, сваргов, убил сам Герман?

— Герман, а ты когда-нибудь…

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— А почему? — она осеклась, было, от его взгляда, но упрямо продолжила: — А почему вы с Артуром все равно убили бы Людовичей? А если бы у меня не было браслета?

— Потому что это ты, — просто сказал он. — Артур после возвращения только о тебе и говорил. Грезил тобой две недели. Но ему нужно было принять дела, поэтому он ограничился подарками и цветами. Поездка к тебе была запланирована после церемонии. Но получилось, как получилось.

— Да уж…

— А ты?

— Я?…

Герман отвернулся.

— Я… Просто следую интересам клана.

— Понятно, — чуть суше, чем планировала, ответила Мира. И поспешила спросить: — Герман…

— Да?

— Если Артур так меня… отметил… Да еще столько про меня говорил… Почему он так сух со мной? Почему я здесь, а не рядом с ним?

— Он лидер. Лидеры себе не полностью подвластны. И потом, он не хочет ставить тебя под удар.

— Что?

— Он только вернулся с перерождения. Он Вожак клана. На ближайшие тридцать лет ему нужна самка. Ею может быть только сварг. Среди гостей много потенциальных претенденток от других родов. Если бы он сейчас проявил к тебе особенный интерес на глазах у всех, многие могли бы посчитать это попиранием традиций. Последствия могут быть непредсказуемыми.

Она опустила голову.

— Тогда почему он не отпустил меня домой?

— Мира, послушай, — Герман повернулся к ней, и Мире показалось, что юноша хотел взять её за руки. Но не взял. — Артур очень хотел с тобой встретиться. Но он не рядовой человек. Поэтому он не проявляет чувств на виду. Но все церемонии скоро закончатся…

Ей показалось, что голос юноши дрогнул.

— И начнутся новые. На которых мне тоже не будет места.

Мира горько усмехнулась.

— Итак, Артур, который столько говорил обо мне, дарил цветы, ждал встречи, отводит мне роль безродной фаворитки и почвы для своего высокородного семени?

Герман молчал, и Мира не могла понять выражения его лица.

Но резюме, которое она вывела относительно себя, вернула её к действительности.

Она обвела взглядом двор. За рассказом о сваргах девушка совсем позабыла о своем первоначальном плане сбежать. Но теперь даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: сделать ей это не удастся.

Повсюду была охрана. Вдоль высокого забора торчали видеокамеры. Парковки тоже охранялись, да и вряд ли машины были не заперты. Правда, возникшая, было, мысль сбежать, спрятавшись в одной из них теперь показалась Мире глупой. Можно легко было очутиться в машине каких-нибудь очередных Людовичей. Которые уже не стали бы её никому дарить…

Она вздохнула. Придется убедить Артура отпустить ее. Рассказать о своем бесплодии на крайняк. Она ему не фабрика детей. Ни в каком виде.

— Расскажи о своей семье, — попросила Мира, — пока я у вас…в гостях, мне придется с ними контактировать?

— Не знаю.

— Тогда хоть просто скажи, как кого зовут хоть.

У Германа легонько звякнул телефон. Он посмотрел на экран и поднялся.

— Пойдем. Нас ждут.

Мира закрыла и открыла глаза, еще раз оглянулась. Охраны меньше не стало. Она вздохнула и позволила ему увлечь себя к дому.

Герман повел её через боковой вход.

— А почему не через центральный?

— Там… сейчас не очень удобно. Артур ждет тебя наверху. Он хочет объясниться.

— Герман…

— Да?

— Как мне убедить его отпустить меня?

— Ты сначала поговори.

— Он сказал, что ударит меня, если я буду повышать на него голос.

— Так не повышай.

— Послушай! — Мира схватила его за рукав. — Ты вообще хоть представляешь, что у меня в душе творится?! Какое вы… Да кто вам… Кем вы себя возомнили?!

— Мира, — Герман мягко высвободился. — Задай все эти вопросы ему.

Он повернулся и открыл дверь. Потом притормозил и сказал через плечо:

— Он никогда бы тебя не ударил.

— А…

— Всё, пойдем.

Девушка прошла вслед за ним на узкую лестницу, слабо освещенную по сравнению с основным залом. Пока они поднималась, навстречу попались две официантки, каждая из которых несла поднос с напитками. Из одежды на обеих были только белые короткие передники, открывающие взгляду чисто проэпилированные лобки. Мира ошарашенно смотрела на них. Герман на ходу снял с одного из подносов два бокала и подал один ей.

— А почему… — начала Мира, когда они разминулись.

— Время посева, — неохотно проговорил Герман. — Идем.

Они миновали несколько комнат, за которыми раздавались вполне очевидные звуки. Мира хотела, было, прокомментировать, но Герман пошел быстрее, так что она поспешила за ним.

Юноша привел её не к той комнате, где она разговаривала с Артуром, а в самый конец коридора. Постучав три раза, он оставил Миру одну перед дверью и быстро ушел.

Она стояла, трепеща от ожидания и гнева. То, что её привели, как суку на случку, выводило Миру из себя. Так что, когда Артур открыл дверь, она едва его не ударила.