Отражение: другой 2007 (СИ) - Шевелица Станислав

— А почему Артём об этом не думает? — нахмурился я.

— Думает. И делает. Но всего этого может быть недостаточно.

Мы подъехали к воротам базы. Часовой по привычному сигналу пропустил внутрь.

Пригласил Марину на «свою» парковку. Она почти гладко закатила «Матиз» между БМВ и «ГАЗелью». Почти — потому что на бампере кроссовера осталась длинная оранжевая полоса. И вроде бы и БМВ не мой, и ездить на нем толком нельзя, и всем вокруг плевать на царапины — а все равно стало грустно.

Никому не было до меня особого дела, а потому решился как следует изучить базу — на случай предсказанного Мариной апокалипсиса.

От парковки, которую я потихоньку заполнял транспортом, начиналась длинная аллея. Будто кусочки мяса на шампур, на нее нанизывались административные здания и цеха.

Самым обжитым местом оказалась столовая — то самое трехэтажное строение слева от аллеи, которое на первый взгляд показалось мне неопрятным. Снаружи тут и там сыпалась штукатурка, обнажая ряды непохожих друг на друга кирпичей. А вот внутри царили чистота, порядок и даже тепло. На первом этаже размещалась, собственно, столовая и склад продуктов. На втором и третьем в бывших кабинетах заводских начальников находились VIP-комнаты. Здесь, например, квартировал шпала. Где-то тут была и комната Инги.

Те, кто попроще, ночевали в вагонах внутри соседнего цеха. Это сооружение выглядело так внушительно, будто там должны были ремонтировать не составы, а пассажирские самолеты. Отдельные участки стен полностью состояли из ровно расчерченной сетки окон. Где-то стекла были целыми, где-то — выбитыми, в других местах бреши закрывались поржавевшими листами железа. Это вызывало ассоциации со средневековым католическим собором, трансформированным в стиле киберпанк. Ветер свободно заходил внутрь этого цеха и бродил под его сводами, заставляя обитателей вагонов поеживаться от холода.

По правой стороне от аллеи стояло несколько цехов поменьше. Как мог заметить, в повседневной жизни базы эти локации не фигурировали.

А вот неприметное здание заводской поликлиники несло особую функцию. Судя по тому, что у входа круглосуточно дежурили несколько вооруженных людей, внутри находилась сокровищница — то ли арсенал, то ли сигаретный склад. А может, и то, и другое.

Где-то далеко, на исходе зоны видимости, находились наглухо задраенные запасные ворота.

В тихом проулке между двумя цехами почти столкнулся с Ингой и Артёмом. Решил избежать встречи и вжался в стену. Ребята остановились в метре от меня и продолжили диалог. Не видят, что ли? Опять скрытность сработала? Научиться бы ей управлять!

— …Слишком, слишком опасен, — говорил Артём. — Ты видела его глаза.

— Он предан тебе. С ним никогда не возникало особых проблем.

— До момента, пока он не стал так силен.

Интересно, о чем тут у них сыр-бор? Пожалуй, не буду высовываться.

— Не знаю, осознала ты или нет, — продолжал Артём. — ещё чуть-чуть, и он сможет забраться даже в наши головы. Придёт, пока мы будем спать, и подарит нам… завершение всех страданий. Наутро всем объявит, что нас порвали охры, и теперь руководить будет он. Никто не скажет слова поперек.

— Если только Лёха, — улыбнулась Инга.

Лица Артёма в этот момент не увидел, но кожей почувствовал его раздражение.

— Лёха твой — пыль!

Парочка начала удаляться, и дальнейшие реплики мне уже не были слышны. Мягко отстранился от стены. После использования способности слегка штормило.

Вот интересно, а как же поступательное развитие команды? И зачем вообще нужны рейды? Если ты сильный — хорошо, если слишком сильный — не очень? Пожалуй, к лучшему, что я все это услышал — иллюзий будет поменьше. Постоял минуту — и пошел прочь из проулка.

На выходе лицом к лицу столкнулся с Артёмом.

Глава 12

Шпала начал без всяких приветствий:

— Мне сообщили детали вчерашнего рейда. Ты не был полезен. Сегодня ты повторно отправляешься в рейд. Это твой шанс доказать, что нам по пути.

Очень хотелось поспорить, но хороших аргументов не нашлось. Да, вчера меня поставили охотиться на охранников, не взяв во внимание ни тотальную усталость, ни отсутствие каких бы то ни было навыков стрельбы. Но логика этого мира такова, что все перечисленное — только мои проблемы. Да уж, достаточно было пары ночей, чтобы я в полной мере осознал, как тут все устроено.

Кивнул Артёму — пойду, мол, товарищ начальник, куда деваться. Итак, меня снова подталкивают встретиться с охранниками лицом к… Не знаю, что там у них вместо лица, как эта плоскость называется. Одно знаю точно — делать этого совершенно не хочу.

Подождав, пока господин-кислые-щи удалится, дошел до парковки и сел в БМВ. Машина подкатилась к выезду, часовой распахнул ворота. Кажется, за сегодняшний день ему пришлось делать это чаще, чем за весь год.

Свернул за угол и тут же утопил педаль газа. Разбрасывая в стороны листья, «бумер» проглатывал улицу за улицей. Чтобы гнать было веселее, включил магнитолу. Радио отозвалось белым шумом. Со вставленного CD заиграло что-то про заборы и решетки. Выключил магнитолу.

Миновал район своего детства, где та песня с CD всегда была бы уместна. Перемахнул через виадук, который формально разделял спальник и центр. Пролетел скверик, где познакомился с Жанной.

Фраза «первое знакомство» — языковая ошибка. Знакомство и так всегда первое. Но у нас с Жанной было два знакомства. Первый раз обменялись приветствиями много лет назад в большой подростковой компании.

Душевная была компания! Вес нашего пирсинга можно было измерять килограммами, объем выпитого за лето «Ягуара» — железнодорожными цистернами. В больших наушниках, надетых на шее, на радость окружающим всегда кто-нибудь гроулил. На руках светились отпечатки потушенных окурков, свидетельствующие о небывалых любовных переживаниях, и татуировки, набитые где-нибудь на балконе за двухлитровку пива. Да, нам важно было покрасоваться, и многое делалось напоказ. Но при этом жизнь текла как нельзя весело.

Жанна казалась мне тихоней. Вместе с другими она смеялась над моими шутками, поднимала алюминиевые «бокалы», подпевала тоскливым песенкам. Кажется, мы друг с другом ни разу толком и не поговорили.

Однажды в сквере по пути к нашей сходке заметил Жанну. Ей преградили путь двое недобрых ребят в спортивных шортах. «А ты чо, эмо, да?», — услышал издалека от одного из них. Второй схватил её за плечи и потряс: «Ну, поплачь тогда, ты же любишь плакать».

— Эй, нахрена вы к девчонке пристали! — крикнул я и поспешил ближе. — Вам сколько лет вообще? Ей пятнадцать.

— А ты такой же, да? — выступил вперед один из них. — Чёлки нету, зато уши себе продырявил. Очко у тебя тоже дырявое?

У меня не было богатого опыта уличных драк. Но этому утырко повезло получить кинематографичный прямой удар в нос. Что-то захрустело, из ноздрей брызнула кровь. Паренёк отстранился со слезами на глазах.

— Мы пошутили же, зачем ты, — миролюбиво затряс руками второй.

Гораздо позже знакомые рассказали, что после этого случая Жанна выбрала меня объектом великой любви, прожужжала всем подругам головы о моих глазах, посвятила мне какие-то стихи и даже старательно вырезала лезвием на руке букву L — что значило, видимо, Lesha.

Второй раз мы познакомились в прошлом году вот в этом самом сквере. Я забрел сюда после бессонной ночи в малярке (Евгеньич месяц продержал машину в боксе без всяких движений, а в конце моей смены вспомнил, что наутро — обозначенный владельцу дедлайн).

Увидел скамейку, на краю которой сидела девушка, и без всяких жертвоприношений этикету плюхнулся на другой край. Девушка повернула голову и очень внимательно на меня посмотрела. Ответил столь же прямым взглядом. Не было никакого желания покидать единственное свободное место во всем скверике.

— Что? — спросил почти по-хамски.

— Лёш. Ты меня не узнаешь, что ли?

Длинные каштановые волосы, огромные серые глаза под аккуратными очками. Легкая белая блузка, чёрная юбка, туфельки на каблучке. Миловидная. Просто «Мисс офис».