Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Ее лицо исказила гримаса недовольства. Она ненавидела, когда у нее отнимали контроль.

– Я буду слушаться твоих приказов, – процедила она сквозь зубы, – только пока они остаются в рамках приличий и устава Коалиции.

Я рассмеялся, широко и искренне.

– Дорогая Ярана, приличия бывают очень… очень разными. Курс – на Амалис!

###

«Летучий Лис» причалил к одной из многочисленных частных пристаней Баовальда, столицы Амалиса, под вечер. Воздух здесь был другим – не промышленной сажей Зейсавии и не озоном базы Коалиции, а смесью цветочной пыльцы, дорогих духов, выпечки и едва уловимого запаха старины, исходящего от гигантских Руин, которые наполнял город.

Я активировал «Ольву» – не меняя черты лица кардинально, а лишь сглаживая самые узнаваемые углы, добавляя лет десять возраста и меняя цвет волос на темно‑каштановый. Так я должен был быть неузнаваемым для тех, кто помнил принца Гильома с картин и статуй.

Мы с Яраной сошли на берег и растворились в толпе торгового квартала. Я не спешил. Целый час мы просто бродили по оживленным улочкам, и я внимательно изучал вывески, фасады, прикидывая, что изменилось за семь лет моего отсутствия, а что осталось прежним. Ярана шла рядом, молчаливая и настороженная, ее глаза сканировали окружение с профессиональной холодностью.

Наконец я нашел то, что искал – небольшую, но солидную вывеску «Зеварга и сыновья. Ателье изысканных портных». Дверь издала мелодичный звонок, когда мы вошли внутрь.

Воздух пах дорогой шерстью, шелком и кожей. Навстречу нам вышел мужчина лет сорока с иголочкой в отвороте безупречного жилета. Повезло. Это был именно тот, кто мне был нужен.

– Добро пожаловать, господин, – его голос был бархатным и учтивым. – Чем могу быть полезен?

– Мне нужно обсудить один… щекотливый вопрос, Шелан, – сказал я тихо, но четко. – С глазу на глаз.

Его улыбка не дрогнула, но в глазах мелькнула мгновенная тень тревоги. Он кивнул.

– Конечно, конечно. Прошу в мой кабинет.

– Подожди тут, – сказал я Яране.

Он провел меня через зал с манекенами и тканями в маленький, заставленный книгами и образцами кабинет, запер дверь и повернулся ко мне, уже без светской улыбки.

– Итак, сударь. Что вам угодно?

– Мне нужно тихо и без лишних глаз связаться с принцем Риленом, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – И вы, мастер Шелан, можете не делать вид, что не понимаете, о чем я. Ваша давняя… дружба с его высочеством мне прекрасно известна.

Он побледнел, его пальцы сжали край стола.

– Я… я не знаю, о чем вы…

– Знаете, – мягко прервал я его. – И у вас остались каналы, чтобы передать ему весточку. Мне нужна встреча.

Он замер, оценивая меня. Страх в его глазах боролся с любопытством и остатками былой преданности.

– А… как мне вас представить? Кто вы?

– Скажите, что вопрос касается кабанов, – мои губы тронула легкая улыбка. – Он поймет. И что я буду ждать его сегодня, в вашем с ним месте, в полночь.

Шелан медленно кивнул, понимая, что отступать некуда.

– Хорошо… я передам.

– Благодарю вас, – я кивнул и вышел из кабинета, не оглядываясь.

Ярана, ждавшая в основном зале, подняла на меня вопрошающий взгляд, но я лишь молча кивнул ей следовать за мной. Мы вышли на улицу.

– Что это было? – наконец не выдержала она.

– Дело, – уклонился я от ответа. – Теперь нам нужно место для ночлега.

Я привел ее в небольшую, но респектабельную гостиницу «Тихая Заводь», расположенную в двух шагах от ателье. Снял номер на имя Сунепа Даланги, но в комнату мы не пошли.

– Остаток дня ты свободна. Можешь осмотреть город, купить что‑нибудь, – я достал кошель и отсчитал ей десять тысяч золых. – На карманные расходы. Но к полуночи – не раньше – будь в вестибюле этой гостиницы. Жди меня тут.

Она взяла деньги, смотря на меня с нескрываемым подозрением.

– А ты? Что будешь делать?

– Это, моя дорогая, – я улыбнулся ей, – секрет. Развлекайся.

Я вышел на улицу оставив ее одну с ее вопросами и золотом и широким шагом, ускоряя себя «Приларом» так, чтобы не нарушать городских приличий, но при этом двигаться достаточно быстро, чтобы без труда опережать автомобильное движение, устремился к окраине.

Спустя двадцать минут я уже пересек границу города. Шум цивилизации постепенно оставался позади, сменившись гулом пригородных дорог, а затем и вовсе уступив место тишине полей и редких перелесков.

Я шел, не замедляя темпа, ноги сами несли меня по знакомой, хоть и заросшей за семь лет, тропе. Расстояние в несколько десятков километров для тела ранга Хроники было сущей ерундой.

Вскоре впереди, в ложбине между холмов, заблестела вода небольшого, почти круглого озера. Воздух здесь был чище и холоднее, пах влажной землей, хвоей и тиной.

Я обошел озеро и нашел то, что искал: на самом краю берега, в тени старой, склонившейся к воде ивы, в землю были врыты два просмоленных деревянных колышка. Между ними на толстой медной цепи висел колокол.

Он был размером с человеческую голову, отлитый из темной, почти черной бронзы, покрытой патиной времени. На его поверхности угадывались стершиеся от непогоды руны.

Я замер перед ним, слушая тишину. Это место казалось застывшим во времени. Здесь ничего не изменилось.

Я поднял руки к лицу. На костяшках пальцев, под кожей, мерцали сложные золотые узоры – татуировки, в которые превратились те самые два кольца из моего тайника. Я никогда не использовал их в таком виде, после того как Маска поглотила их. Сомнение шевельнулось во мне: сработает ли ритуал, если исходные артефакты теперь были частью меня?

Выбора не было. Я сконцентрировался, чувствуя, как мана устремляется в татуировки. Из‑под кожи на костяшках моих пальцев выступили призрачные, но плотные напоминания тех самых колец – энергетические кастеты, сияющие холодным золотым светом. Они были легкими, как воздух, но я чувствовал их неумолимую твердость.

Я глубоко вдохнул и нанес короткий, отточенный удар по боку колокола.

Раздался звук, непохожий ни на один другой колокольный звон. Он был не громким, а глубоким, вибрационным, словно удар гигантского сердца где‑то в самых недрах земли.

Звуковая волна не разошлась по воздуху, а словно сконцентрировалась в одну точку перед колоколом. Воздух затрепетал, и я увидел, как из колокола вырвался сгусток чистой, плотной маны. Он помедлил мгновение, словно выбирая направление, а затем рванул прочь со скоростью мысли, исчезнув в направлении Баовальда.

Сигнал отправлен.

Я отпустил концентрацию, и золотые кастеты растаяли, снова став всего лишь узором под кожей. Оставалось только ждать. Я обошел колокол и опустился на влажную, прохладную землю у самой кромки воды. Скрестил ноги, выпрямил спину, положил руки на колени. Закрыл глаза.

Медитация давалась тяжелее обычного. Новое восприятие мира, дарованное «Хроникой четвертой башни магии», не выключалось. Я видел с закрытыми веками токи маны в окружающем мире – слабые нити в траве, более мощные потоки в воде озера, древнюю, дремлющую силу в самом колоколе.

Это было похоже на попытку уснуть посреди шумной комнаты. Но я заставил себя дышать глубже и ровнее, отсекая лишние ощущения, погружаясь в себя. Мне нужно было сохранять силы.

Часы медитации текли медленно, как вода сквозь камень. Я погрузился в состояние глубочайшего покоя, отслеживая токи маны в собственном теле, пытаясь привыкнуть к новому, оглушительно яркому восприятию мира.

Внезапно – тихий шелест шагов по мокрой траве. Негромкий, осторожный, но для моих обостренных чувств – громкий, как выстрел.

Я не открыл глаз сразу. Замедлил дыхание, сконцентрировался на ауре приближающегося человека. Она была… знакомой. Теплой, почти домашней, но с горьким, едким привкусом старой обиды и безумия. Я медленно поднялся, отряхивая с колен влажную землю, и повернулся к гостье.

Она остановилась в паре шагов, ее силуэт вырисовывался на фоне темнеющего неба. Женщина чуть старше тридцати, в простом, но дорогом дорожном плаще, с капюшоном, откинутым назад. Ее лицо было бледным и уставшим, но в глазах горел знакомый, колючий огонек.