Большой плохой волк (СИ) - Вьен Эмма

- Ну, уж нет! - безрассудно произнес мужчина. К моему удивлению, похоже, все это доставляло ему огромное удовольствие. – Чья была идея отправиться за елкой? Где твой дух приключений, а, Ярка? – нахмурилась, не желая лезть в снег. Не стала напоминать Петру, что блестящая мысль не покупать пушистую красавицу на елочном базаре напротив дома, принадлежала именно ему.

Тяжко вздохнула и попросила:

- Руку подай, - я была ниже ростом, чем Петр. Подразумевалось, что, если он провалился по колено, мне будет где-то до середины бедра. М-да.

- Зачем? – непонимающе откликнулся молодой человек, развернулся и, насвистывая, стал проделывать путь в снегу. Я, нехотя, стараясь ставить ноги след в след, поплелась за ним. Меня обидело такое отношения. Слишком не джентльменским выглядел поступок.

«Можно подумать, ты не знала, с кем живешь?», - ехидно напомнил о себе внутренний голос.

Знать-то, конечно, знала. Но вот когда тебе так об этом напоминали, буквально, тыкая носом, становилось очень неприятно.

Не знаю, сколько мы так шли, но я успела основательно устать и продрогнуть. Вроде бы, не так, чтобы очень долго. Наша машина еще не скрылась из вида. Снег забился в зимние сапоги. Джинсы давно промокли и неприятно липли к коже. Кажется, они даже стали покрываться корочкой льда. Хотя, я была одета относительно тепло, но мой внешний вид не подразумевал шатаний по зимнему лесу и валяний в сугробах. А моя ходьба, продирание сквозь снежные заносы, давно напоминала барахтанье в снегу. Я готова была разреветься и уже откровенно ныла:

- Петюнь, давай вернемся. Петенька, пожалуйста, я уже согласна на искусственную елку.

Но жених, казалось, не обращал внимания на мои стоны и мольбы, уверенно, словно, ледокол, рассекал снежные преграды и пер вперед с энтузиазмом сумасшедшего. Ага, ему-то было хорошо. Он предусмотрительно напялил на себя горнолыжный костюм, будто бы, знал, где окажется.

- Сама же меня благодарить будешь. В новогоднюю ночь будет, чем похвастаться перед друзьями и что рассказать, - отозвался он. А-а, вот оно что. Значит тем, что он отрастил себе основательное пивное брюхо, лежа на диване, похвастаться нельзя… а добытой в экстремальных условиях елкой можно?

Мне, в конце концов, это надоело. Поняла, что, если так дальше будет продолжаться, я просто превращусь в еле передвигающийся сугроб. Потом заболею и умру. И, вообще….

Короче, я решительно развернулась и направилась обратно к машине. Благо найти ее не составляло труда. То есть я собиралась отправиться к машине. Даже успела поднять ногу, когда услышала дикий вопль жениха. От неожиданности потеряла равновесие и плюхнулась на попу.

Петр не переставал вопить. Пока я поднималась, он обогнул меня где-то сбоку. Лишь на секунду мне стало весело. Жених, бодро задирая коленки почти до самого подбородка, трусил к брошенному на заснеженной лесной дороге автомобилю. Трусил и дико орал.

Я не сразу сообразила, что к его крикам примешался еще один, очень похожий на животный рык. На автомате обернулась и застыла. Метрах в пяти от меня стоял скалящийся волк. Если бы не знала, что животные так не умеют, была бы готова поклясться, что зверь ухмыляется.

Я застыла. Волк застыл тоже.

Мы так и стояли какое-то время друг напротив друга. Стояли и играли в гляделки, не предпринимая никаких действий.

Я просто не понимала, почему ничего не делаю. Почему не пытаюсь бежать, спасая свою никчемную жизнь?

Пристальный взгляд волка, такого опасного хищника, буквально, манил. Притягивал к себе. Не позволял оторваться. Чувствовала себя, словно, зачарованной.

Его глаза казались необыкновенно умными. Нет, я знала, что волки – довольно разумные животные. Не дельфины, конечно… Они, кажется, были из семейства псовых. А собачки точно умные... Вот была у меня в детстве овчарка…

Неожиданно я услышала звук заведенного мотора… Звук заведенного мотора, который разорвал странное очарование, связывающее, окутывающее меня и зверя. Я отвернулась, желая удостовериться, что слух меня не обманывал.

Не обманывал, к сожалению. Машина плавно сдавала назад.

- Сволочь! – выкрикнула я бросившему меня жениху. Только-только осознала, что Петька оставил меня одну. Последней мыслью, которая была у меня перед тем, как я лишилась чувств:

- У него был топор!

А чувств я лишилась в тот момент, когда огромная серая туша прыгнула в мою сторону.

Глава 2

Александр

Что человека привлекает в глубинке?

Тишина, свежий воздух, отсутствие людей. Чем старше мы становимся, тем меньше манят огни большого города, запахи смога, дорогого парфюма, табачного дыма и сигарет. Человек пришел в мир, но так и боится до сих пор подолгу оставаться один. Инстинкт самосохранения и жажда выживания заставляют людей лишь на время уходить, словно смартфон в спящий режим на пару недель, чтобы надышаться и напитаться одиночеством, и по новой бежать к кострам на свет, где много его собратьев, и сажать свой аккумулятор в ноль. Так каждый раз до отпуска.

Дорога уходила на север белой рекой, теряясь в елях и соснах. Деревья, покрытые песцовыми шубами, грелись, наполняя воздух чистым хвойным ароматом. Легкие снова учились дышать, даже голова прочищалась до состояния опьянения и полной сосредоточенности.

В такую отдаленную часть страны не ездили любители высококлассных горнолыжных курортов и отелей премиум класса. Здесь не встретишь человека чаще, чем на 3 квадратных километров. Эта глушь и лесная армада была призвана отгородить человечество от дикого животного мира. Мира, в котором царствуют сильные звери.

Дорога снова делала свой затяжной поворот, кое-где стояли знаки «Осторожно, олени!» и «Опасный поворот». Небо затянули серые волны бескрайнего облачного моря, через которые будто острые золотые стрелы пробивались лучи солнца. Мороз отступал, но как только стемнеет, лес покажет всю свою удаль и заставит снежные сугробы покрыться ледяной коркой.

По таким сугробам будет виден след любого животного, он не исчезнет, оставит метку для охотника или другого хищника. Лес прост, здесь твою историю читают по сломанным веткам, оставленным следам, съеденным шишкам и коре. Опасный  и манящий массив, где доминирует сила, резонирующая в самом центре тайги.

Дорога петляла словно змея, пытаясь напугать и запутать уставших путников. Иногда можно было встретить лесовозы, которые тяжело катили по снежным колеям, накатанным ими же самими за несколько ходок за грузом. Всё это проносилось мимолетно и быстро, так как транспорт уносил с большей скоростью, чем встречные грузовики.

На очередной развилке со скошенной табличкой указателя и нечитаемой надписью машина съезжает и едет по ухабам, минуя засохшие пики кустарников, что торчат из снежных холмов. Ход замедляется и огромное авто переваливается мостами, чтобы преодолеть занесенные участки дороги. Нет ничего.

Лес обступает, погребая старого гостя в темноте ветвей. Путешествие превращается в бой с природой, но транспорт справляется и приводит к одинокой хижине, построенной из добротного сруба. Дом обнесен маленькой изгородью, за которой снег лежит по самые щиколотки. Дверь открывается, и из неё выпрыгиваю я.

- Ну, вот я и на месте, - выпускаю я завитки пара.

Обходя машину в высоких сапогах, я открываю багажник и достаю снегоуборочную лопату. Уверенными движениями убираю снег пред собой, расчищая путь к дому. Аккуратно прислушиваюсь к звукам вокруг. Это тяжелая работа и я быстро начинаю согреваться. Путь до калитки был расчищен, оставалось ровно столько же до двери. Снег был плотным и тяжелым. В руках чувствовалось мышечное напряжение, пока тело горело, я прибавил в усердии. Метр, другой, третий. Рука легла на массивный кованый замок с прикрытой скважиной для ключа. Порылся в кармане и достал ключ, поворот, поворот и душка поддалась. Замок был мною снят. Заглянул в дом,  принюхался - пахло сыростью и пылью. Лопату поставил на входе и направился за вещами.