Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

Вот как? Разум в её словах впечатлил гораздо сильнее, чем угрозы расправы.

— Что ещё за бред про дружбу? — вперёд шагнул светловолосый юноша. В отличие от подавляющего большинства курсантов, он предпочитал носить свой медальон под рубашкой. — Не обольщайся, Тобольская, тебе здесь вовсе не рады. Вынужденное снисхождение — это максимум, на который ты можешь рассчитывать.

— Ваня, мы же договорились! — пискнула рыжая.

— Кто договорился, Вика? Ты не вправе решать за всех.

— Мы голосовали…

Парень не дал ей закончить предложение:

— Только ты и пара терпил, не имеющих самоуважения. Тобольская — кровавая язычница! О человеке нужно судить не по его происхождению и симпатичной мордашке, а исключительно по поступкам. Такие особи должны сидеть за решёткой, а не разгуливать среди порядочных граждан, — Ваня ткнул в меня пальцем с долей драматизма, причём вовсе не наигранного. Он не красовался перед товарищами, он говорил от сердца.

Судя по усталым лицам сокурсников, его откровенность их не вдохновила.

— Замолкни, Ваня, — Надир угрожающе поднялся на ноги. Его крепкая комплекция при достаточно высоком росте внушала уважение. — Так считаешь здесь только ты.

— Да неужели? Почему тогда половина из вас воздержалась при голосовании?

— Воздержалась, а не высказалась против. Разница существенна.

— Эта разница называется трусостью! — патетически воскликнул Ваня. — Падшей язычнице не место среди нас.

Я постучала ладонью по кафедре, прерывая пламенную речь. Тоже хочу поучаствовать в диалоге, пока желание начистить храброму болвану рожу не превратилось в план действий. Навскидку он многим слабее Саши, к тому же без клинков. Останавливало лишь обещание, данное декану всего полчаса назад.

— Посыл понятен, спасибо, Иван, — вежливо поблагодарила его. — А теперь внеси немного конкретики: какие именно претензии ты ко мне имеешь? Дело ведь не в ритуале, это что-то личное, верно?

Парень покраснел от гнева, значит, я не ошиблась.

— Ты оскорбила моего брата, Тобольская, — прошипел он с явственной злостью в голосе.

— Напомнишь его имя?

Невинный вопрос едва не довёл Ивана до ручки. Он бы кинулся на меня с кулаками, если бы Надир не заступил ему путь.

— Твой подлый поступок не останется безнаказанным! Пусть брат не желает тебе мести, её желаю я. Нашу семью нельзя унижать!

— Скажи, как его зовут, и я извинюсь, на этом с местью закончим, хорошо? — предложила разумный выход. — Мне не нужны проблемы ещё и с тобой.

— Ты разбила ему сердце, а теперь притворяешься, будто ничего не было? — сквозь зубы процедил Ваня. Выход, так понимаю, отвергнут.

— Имя, сестра, назови имя!

— Стерва!

— Да брось, его не могут так звать.

Это стало последней каплей. Молниеносным движением Иван обогнул Надира, чтобы познакомить мою шею со своими пальцами, но тут уже вмешался Гриша. Клинок в руке пятикурсника сверкнул жёлтым туманом. Короткий взмах, и мощная волна колючего воздуха откинула невезучего мстителя прямиком в крепкие руки Самаркандского. На всё ушло буквально две секунды!

— Идём, Ваня, — Надир настойчиво повёл смутьяна на выход из аудитории. — Объясню, что подсобники не распускают конечности на товарищей.

Белобрысый парень на удивление послушно зашагал к двери, но остаться без последнего слова мне в лицо не пожелал:

— Советую запастись тонной лечебной мази к спаррингам, Тобольская. Пусть не сегодня, но однажды я тебе отомщу, сколько бы раз мой брат тебя ни простил.

— Дерзай, юноша.

Так ведь и не назвал имя! Мало ли скольким представителям мужского племени Вася успела разбить сердце? При её внешности даже стараться не надо, хватит многозначительно улыбнуться и задержать взгляд на объекте невольного охмурения дольше десяти секунд, остальное доделают фантазии самого объекта. Гадать тут теперь… Но не буду, слишком мелко. Куда сильнее мести сокурсника меня беспокоят сообщники по ритуалу. Они, должно быть, уже узнали о воскрешении жертвы и вряд ли обрадовались…

Вслед за Ваней и Надиром из аудитории потянулись остальные курсанты. Цель импровизированного собрания достигнута — Вика предложила мировую, я её подписала. Дружбой, конечно, не пахнет, но этап презрения остался позади, а там сработаемся.

Последним выходил Гриша.

— Не просри последний шанс, Тобольская, или… — он красноречиво повёл бровями.

— Что? — устало спросила я. — Снова вешаться?

— Или останешься одинокой и никому не нужной до самого выпуска, а потом… Честно говоря, я не знаю, что с тобой будет потом. Слышал, ты помолвлена.

— Больше нет.

— О как! Жениху повезло, вовремя соскочил.

— Заканчивай хамить, Гриша. Грубость в одни ворота очень невежливо. Я уже пообещала декану Рязань-Тульской быть пай-девочкой, а Ирэ-э… Василиса Тобольская держит данное слово.

Парень недоверчиво хмыкнул:

— Раз так, это сильно облегчит тебе жизнь. Теперь шуруй в библиотеку за учебниками и чтобы завтра как штык к началу занятий. Засим прощай!

Издевательски подмигнув, Гриша Псковский оставил меня одну посреди аудитории.

— Спасибо, — крикнула ему в спину.

Да уж. Восстановить репутацию Васи будет непросто. Понятия не имею, действительно ли Тобольская была человеком чести, однако теперь будет.

Остаток дня прошёл без потрясений. К ужину я не опоздала, столовая кишела оголодавшими курсантами, как шаланды Кости-моряка кефалью, но ни один из них проблем не доставил. Показательная расправа над Сашей этим утром возымела успех. Расправа и угрозы пойти к ректору с отборной клеветой в адрес каждого, кто тронет милую Василису хоть пальцем. Теперь меня не задирали, а всего лишь сторонились, как чумную. Вот и славно. Быть социальным изгоем вообще не проблема на фоне того, что я очутилась в новом теле и в новом мире.

Прошло уже больше суток, а до сих пор пробирают сомнения в реальности происходящего. В основном, из-за непривычного тела. Ирэн была ниже ростом и не такой фигуристой в районе бюста, что уж говорить об однотонных волосах. Если бы не ректор со своими странными намёками, покрасила бы их уже сегодня. Я будто надела неудобные туфли на катастрофически высоком каблуке и шкуру ежа иголками внутрь. По идее, разница вообще не должна ощущаться, а вот хрен здесь — оказывается, сознание влияет не только на память, но также на физические ощущения, и сейчас у меня жёсткий период акклиматизации.

Ужин обошёлся без эксцессов, однако после него меня ждал очередной неприятный сюрприз. Ректор основательно взялся за выполнение приказа «Лишить Тобольскую привилегий». Понижение уровня допуска в удостоверении фигня на фоне того, что меня выселили! Точнее, переселили. На двери прежней комнаты висело электронное уведомление о необходимости освободить занимаемые помещения к концу дня. Теперь, вместо просторных апартаментов с козырным видом из окон, Василисе положена комната для курсантов среднего достатка на первом этаже общежития в самом дальнем его закутке. Интерьеры безликие, особо развернуться негде, спасибо хоть без соседок. Вещи предстояло переносить собственными силами, но я не испугалась расстояния и количества ходок. Скромничать не стала, прихватила всё, что не вызывало вопросов в способах использования.

Глава 10

Первый учебный день едва не начался с опоздания. Вчерашний переезд я закончила в час ночи, а после… после распечатала пачку гранатового пойла и прикончила её на добрую половину. Повезло, что градусов в ней около десятки, иначе проспала бы до полудня. Наспех позавтракав в полупустой столовой, влетела в положенную аудиторию самой последней. На часах тридцать пять минут десятого, профессор ещё не подошёл, но на доске уже горело название грядущей лекции: «Налоговые органы какъ субъекты налоговыхъ правоотношенiй».

Мест в огромной зале хоть отбавляй, выбирай любое. Я намылилась сесть поближе к окнам, когда пересеклась взглядом с Надиром. Зеленоглазый, как такси Боярского, парень улыбнулся мне уголком губ и легко кивнул на соседнее место. Чуть поколебавшись, я приняла приглашение. После вчерашней индульгенции репутацию ему не испорчу, а намеренно держаться в стороне от коллектива не хочу. Одиночество не про меня и, судя по фотографиям с бесчисленных вечеринок на странице в соцсети, не про Васю.