Упрямый хранитель (СИ) - Рудин Алекс

— Сделаю, ваша милость, — заинтересованно улыбнулся продавец.

Мое необычное поручение внесло разнообразие в его грустные будни.

— Всего хорошего, — вежливо кивнул я.

Затем взялся за ручку двери, крепко зажмурился и представил себе большое помещение с высокими окнами, верстаки вдоль стен, заваленные инструментами и артефактами, и длинные полки, заставленные разномастной стеклянной посудой.

Я увидел это все словно наяву, потом толкнул дверь и оказался прямо в мастерской Севы Пожарского. Загадочная магия мгновенных перемещений продолжала исправно работать. Вот и отлично!

Я поморгал, чтобы глаза после дневного света привыкли к полумраку мастерской. И тут же услышал рядом раздраженное ворчание:

— Да куда же он его подевал-то?

Загадочное ворчание доносилось из-за верстака Севы Пожарского. Затем оно умолкло и сменилось характерным скрипом выдвижных ящиков.

Я с интересом заглянул за верстак и обнаружил там Кузьму Петровича, который копался в ящиках. Старый артефактор что-то искал, стоя на четвереньках.

— Добрый день, Кузьма Петрович, — с улыбкой сказал я.

От неожиданности мастер резко подскочил и тут же охнул, схватившись за спину.

— А, это вы, господин Тайновидец, — сердито выдохнул он. — И как вы сюда попали, позвольте спросить? Дверь-то у нас заперта, или этот чертов княжич оставил ее открытой, когда сбежал от меня? Припрятал куда-то мой штангенциркуль. И сам исчез. Как вам это нравится, господин Тайновидец?

— Штангенциркуль? — удивленно улыбнулся я.

— Ну, конечно, — выразительно закивал Кузьма Петрович. — Какой же артефактор там без штангенциркуля?

— А вы уверены, что ваш штангенциркуль взял Сева? — улыбнулся я. — Может, вы сами куда-нибудь его засунули?

— Ну, а кто же еще? — сердито ответил Кузьма Петрович. — Ему бы только шутить над стариком.

И артефактор снова принялся копаться в ящиках.

Тут кто-то осторожно дернул меня за рукав и зашептал на ухо.

— Саша, идем в литейный цех!

Я покосился в ту сторону, откуда донёсся шёпот, но никого не увидел. Зато заметил, что дверь, ведущая в литейный цех, сама собой приоткрылась.

— Если я случайно увижу Севу, то передам, что вы его искали, — вежливо сказал я Кузьме Петровичу.

А затем направился в литейный цех по следам невидимки.

Сева Пожарский уже ждал меня там. Через его руку был перекинут большой кусок плотной серой ткани. Я догадался, что это плащ, вернее, два плаща. В другой руке Сева держал большие очки на резинке.

— Вот, держи, — сказал он, протягивая мне плащи и очки. — Здесь два комплекта, как договаривались. Оба комплекта работают как надо, я их проверил.

— Работают они просто изумительно, — улыбнулся я, — если бы ты не дернул меня за рукав, я бы тебя даже не заметил. Слушай, а на кой черт ты так подшутил над Кузьмой Петровичем? Зачем спрятал его штангенциркуль?

— А за то, что он повадился меня из мастерской выгонять, — сердито буркнул Сева. — Как восемь вечера пробьет, так выгоняет всех и дверь запирает на замок. И ведь знает, что у меня конкурс через неделю, а все равно не разрешает остаться.

— Ты же княжич, — напомнил я Севе, — эта мастерская принадлежит твоему отцу. Ты можешь взять разрешение у него.

— А отец с Кузьмой Петровичем заодно, — фыркнул Сева. — Только его и слушает. Ничего. Вот выиграю конкурс и открою свою мастерскую. Буду делать артефакты, сколько захочу. А они пусть работают по старинке.

Сева решительно махнул рукой, но я заметил на лице друга мечтательную улыбку.

— Непременно откроешь! — поддержал я его. — По-другому и быть не может.

И тут дверь литейного цеха распахнулась, и на пороге появился Кузьма Петрович. Он сердито упер руки в бока.

— Ваше сиятельство, извольте ответить, где мой штангенциркуль?

— Выбросил я его, — буркнул Сева.

— Что? — вытаращил глаза Кузьма Петрович.

— Шучу. Он под лавкой, на которой ты после обеда храпишь.

— Я не храплю, а думаю о работе, — взбеленился Кузьма Петрович.

— Мне пора, — улыбнулся я. — Желаю вам хорошо повеселиться, господа!

— Саша, я тебя совсем не вижу, — радостно воскликнул Миша, глядя куда-то мимо меня. Мы решили примерить Плащи Скрытности в его кабинете. Дверь кабинета мы предусмотрительно заперли на ключ, чтобы нам никто не помешал.

Миша надел очки и обрадовался еще больше.

— А теперь вижу.

Он восхищенно покачал головой.

— Вот это артефакты! Нам бы такие в полицию. Мы бы всех злодеев переловили.

— Вряд ли император согласится, чтобы по улицам столицы расхаживали невидимые городовые, — улыбнулся я. — Городовой должен быть виден издалека и внушать злодеям трепет, а добропорядочным гражданам чувство спокойствия.

— Это верно, — согласился Миша.

— Нам лучше отправиться к дому Померанцева прямо в этих плащах, — предложил я. — Вдруг тамошний домовой любит в свободное время глядеть в окна. Не нужно, чтобы он заметил нас издалека.

Миша кивнул и удивленно прислушался:

— А что это за шум в коридоре?

За дверью кабинета и в самом деле началась суматоха. Кто-то пробежал, тяжело топая сапогами. Я услышал неразборчивые команды.

— Кажется, что-то случилось, — недоуменно нахмурился Миша.

Щелкнув ключом, он приоткрыл дверь, выглянул в коридор и тут же отпрянул назад.

— Полицмейстер приехал с внезапной проверкой. Черт, как не вовремя! Накрылось наше расследование. Теперь до позднего вечера придется возиться с бумагами и выслушивать недовольство начальства.

— Почему накрылось? — удивился я. — На нас же Плащи Скрытности. Выберемся потихоньку на улицу, полицмейстер нас и не заметит.

— А что он скажет, когда не обнаружит меня на рабочем месте? — резонно возразил Миша.

— Ты же полицейский следователь, — отмахнулся я, — скажешь, что был на особо важном расследовании. А я подтвержу, если понадобится.

— Давай попробуем, — решился Миша.

Видно, другу и самому не очень-то хотелось встречаться с полицмейстером.

Пользуясь суматохой, мы осторожно выбрались из кабинета и прижались к стене. Тучный полицмейстер в роскошном мундире с золотыми эполетами неторопливо шествовал по коридору прямо в нашу сторону. Толстые губы полицмейстера недовольно кривились.

За ним по пятам следовала свита — несколько чиновников из главного управления столичной полиции.

Полицмейстер был таким толстым, что я всерьез задумался, сможем ли мы проскочить по коридору, не столкнувшись с ним.

Прижавшись к стене, мы с Мишей осторожно пробирались к выходу. Мы почти уже миновали полицмейстера, но неожиданно он остановился прямо рядом с нами и недовольно спросил:

— А где полицейские следователи? Почему я их не вижу?

Наверное, полицмейстер тоже обладал каким-то особым магическим даром. Стоило ему проявить недовольство, как буквально по волшебству, рядом с полицмейстером появился Степан Богданович Прудников. Его синий мундир был застегнут на все пуговицы. Круглые очки торжественно блестели.

— Я здесь, ваше высокоблагородие, — доложил Прудников.

Полицмейстер хмуро посмотрел на него.

— А почему вы один? Где второй следователь? Этот… Как его?

Он защелкал пальцами — видно, пытался материализовать еще и Мишу.

— Михаил Кожемяко, — подсказал Прудников.

— Вот-вот, — кивнул полицмейстер, — где он?

Миша замер, забыв, что нужно дышать, а я с любопытством смотрел на Прудникова.

— Господин Кожемяко занят важным расследованием, — к облегчению Миши сказал Степан Богданович. — Лично выехал на Стеклянный рынок, чтобы изловить особо опасного карманника.

Я удивленно и одобрительно покачал головой. Надо же, Степан Богданович Прудников проявил себя с лучшей стороны.

— Сам ловит карманника? — заинтересовался полицмейстер.

— Особо опасного, — почтительно подтвердил Прудников.