Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим

Одет мой будущий айтишник был очень просто. Чёрная футболка, чёрные шорты, и никаких атрибутов задрота. Разве что сумка для ноутбука, но что же в этом задротского? Из интересного: следом за Брюлловым-младшим на поводке семенил француз.

Не Зинедин Фабьенович, понятное дело, а бульдог нежно-персикового цвета с очень виноватым выражением лица.

Дальше — немое кино. Стараясь не встречаться с нами взглядом, Андрей подошёл ко входу в здание «конторы». Заглянул внутрь. Затем отскочил в сторону, когда понял, что мешается грузчикам.

— Ну ты туда или сюда⁈ — прикрикнул на него мужик со стулом на плече.

— Сюда, — робко сказал Андрей, встал у стеночки и достал из кармана телефон.

Я ожидал, что сейчас он наберёт мне, но нет. Брюллов перехватил телефон горизонтально, и судя по тому, как шустро забегали по экрану его большие пальцы, начал во что-то играть.

— А вот это наш айтишник, — сказал я и двинулся в его сторону. — Андрей Юрьевич?

— Да.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Я Каринский.

— …

— Сергей, — пояснил я на всякий случай.

— …

— Может помните? В детстве у вас по двору на свинье катался?

— …

— Ваш отец попросил меня взять вас на работу в «контору».

— Да-да, я понял, — кивнул парень. — Сразу же вас узнал.

«Будет интересно», — подумалось мне…

К полудню сборщик закончил, и мы наконец-то попали в обновлённый офис «конторы». Шесть рабочих столов, шесть стульев и пустая картотека вдоль стены. Пока что никаких излишеств… ну, если не считать две гидромассажные ванны.

Одну из комнат по правой стене, — там, где раньше стояли кушетки, — сразу же занял Брюллов.

— У меня не то, чтобы боязнь открытого пространства, — объяснил он. — Просто я его не очень люблю.

Правда потом, — после того как мы с Панкратовым перетащили один из рабочих столов в каморку, — выяснилось, что замкнутое пространство он тоже не любит.

— А возможно будет как-нибудь прорубить окно?

— Нет, Андрей Юрьевич. При всём уважении, окно мы рубить не станем.

— Ладно, — расстроился компьютерный гений. — Быть может тогда хотя бы освещение нормальное сделаете? Я ведь себе так зрение посажу.

— Это пожалуйста.

— И надо бы ещё улучшить систему вентиляции. Здесь невозможно душно.

Я кивнул и поспешил оставить Андрея в счастливом неведении насчёт того, что душно здесь именно из-за него.

Да, первое впечатление оказалось обманчивым. Как только Брюллов-младший привык к нам в достаточной мере и перестал стесняться, то сразу же разговорился. И на поверку оказалось, что этот человек вовсе не молчун.

Разговаривает он много.

И даже слишком много; на грани перебора.

Нет, это был не чудаковатый поток сознания с кучей профильных терминов, как можно попробовать догадаться. Но про болезни Андрея Юрьевича, его страхи, неврозы и фобии мы узнали в первую же очередь. И про Сайтаму ещё узнали. Пёс, как оказалось, путешествовал с ним не просто так, а был «животным эмоциональной поддержки».

— А что мне делать? — спросил Брюллов.

— Да, — ответил я и захлопнул дверь, едва не прищемив бедолагу-француза.

А в большом зале тем временем уже вовсю кипела работа. Тха Кай Бок по собственной инициативе намывала за грузчиками полы, а Ксюша заняла свободный стол, разложила на нём свой ноут и теперь листала ту самую папку «конторы», с которой началось наше знакомство с Панкратовым. Периодически она прерывалась и перебивала какую-то информацию в цифровой формат.

Задача перед ней стояла странная, сложная и в каком-то смысле творческая. А именно: найти в документах все те старинные положения и законы, которыми мы можем оперировать в данный момент, и перевести их на современный язык. И судя по яростному стуку клавиш, Ксюша справлялась.

Я же пока что присел напротив Панкратова.

— Итак, — сказал я.

— Итак, — согласился тайник. — Крыскины?

— Крыскины. Я знаете, что думаю, Михал Михалыч? А не рановато ли нам замахиваться на такие верха?

— Так вы же сами говорили.

— Отнюдь. Я говорил про то, что неплохо было бы взять «какого-нибудь чинушу», а не сразу же лезть в кабинет мэра. Попробую объяснить свой ход мыслей. Шанс взять человека такого масштаба у нас будет один-единственный. Мы ведь и так спугнули Крыскина звонком… и кстати!

Тут я придумал задание для Андрея. Заглянул к нему в комнату, попросил найти мне всю информацию про Крыскина Эрнеста Вольдемаровича и Крыскину Ларису Сергеевну, а после вернулся обратно.

— Так вот. Предположим, что у города есть некоторая недвижимость. Так?

— Так.

— И город эту недвижимость сдаёт во имя пополнения бюджета. Так?

— Боюсь, что совсем не так, — покачал головой Панкратов.

— Но доказать-то мы этого не сможем. Допустим, арестуем мы Крыскину, предъявим обвинение в том, что её брат-муж-однофамилец выступал посредником на сделках по аренде, а деньги распиливал. И что дальше? Нам скажут: «нет, всё не так, деньги в бюджет поступали, вот они»…

— Ах-ха-ха! — вдруг засмеялась у меня за спиной Рыжикова. — Представляете? Если эти документы действительно имеют юридическую силу, то в качестве наказания мы можем устроить пойманному коррупционеру «шпицрутен».

— Ох уж эти заимствования, — вздохнул Панкратов. — Ксения Константиновна, голубушка, поясните. Что это значит?

— Это значит, что мы можем прогнать взяточника голышом через строй солдат, которые будут хлестать его ивовыми прутьями.

— Как интересно.

— Единственное условие касается толщины прута. В мушкетный ствол должны влезать три штуки. О! А вот ещё забавное! Провинившегося можно заставить пройти по центральной улице в колодках. При этом обмазать его грязью, дёгтем или… ой…

— Что?

— Грязью или дёгтем, — Рыжикова резко покраснела. — Простите, что отвлекла. Продолжайте.

— Так вот, — действительно продолжил я. — Не получится у нас с наскока помощницу мэра взять. Сперва отмажут, а потом переведут, уволят, спрячут… документы задним числом подделают. Короче говоря, напугаем, но настоящую возможность упустим.

— И что же вы собираетесь делать, Сергей Романович?

— Пока что ничего. Во-первых, предлагаю подождать пока Ксения Константиновна составит свод законов, по которым мы можем действовать. А во-вторых, собрать более внушительную доказательную базу.

— Ну допустим. А…

— Готово! — крикнул из своей каморки Брюллов.

— Пойдёмте лучше посмотрим на Эрнеста Вольдемаровича, — предложил я.

Панкратов согласился, Ксюша тоже отвлеклась от работы, — девчонка вкатилась в процесс на все сто, — и мы дружно пошли глядеть на Крыскина. Кое-как втиснулись в комнату Андрея, ну и поглядели.

— Ой, — первой прокомментировала Ксюша. — А это так выглядят маги-физики?

— Так выглядят не маги-физики, а качки-химики, — ответил я.

На экране ноутбука Брюллова был изображён с перебором мускулистый мужик. Аккуратная модельная бородка, причёска а-ля непоставленный ирокез, солнцезащитные очки и обязательный для подобного рода снимков голый торс. Мужчина стоял перед зеркалом на фоне тренажёров и фотографировал себя на телефон. И было ему на вид лет двадцать пять, ну максимум тридцать.

— Это её сын, получается? Или брат?

— Чей? — вмешался Андрей.

— Ларисы Сергеевны.

— Нет, — ответил айтишник. — Это её муж.

— Вот как. Молодые у нашего мэра помощники, — задумался я. — Или нет? Скажи, а ты не узнавал случайно, сколько лет самой Ларисе Сергеевне?

— Узнавал. Пятьдесят три.

— Ох…

— Вот только в соцсетях у Эрнеста Вольдемаровича почему-то нет ни одной совместной фотографии с женой, — Андрей почесал в затылке. — У жены есть, а у него нету. Странно, да?

— Ага, — кивнул я. — Интересное семейство. Выясни, пожалуйста, где сделан снимок.

— Сделаю.

Новые данные я получил, Андрюшу Брюллова похвалил, и задумчивый вернулся обратно в большой зал.

— Значит так, — решил я. — Будем продолжать искать встречи с Эрнестом Вольдемаровичем. Что-то мне подсказывает, что при нажатии на правильные точки, он сам с удовольствием сдаст свою… не-самую-молодую жену.