Князь Целитель 3 (СИ) - Измайлов Сергей

— И что? — недовольно буркнула она, даже не поздоровавшись в ответ.

— Сказали вам эти документы показать, — ответил я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя давно уже начал закипать.

Помогало только осознание факта, что взорваться прямо здесь и сейчас — контрпродуктивно. Я тогда вообще ничего не получу и неизвестно, чем это закончится. Так что проще будет изобразить идиотскую улыбку и постараться быть вежливым. Несмотря ни на что. Эх, знала бы она, кто я на самом деле.

— И что? — снова повторила женщина, словно выдёргивая кольцо из гранаты. Надо постараться удержать чеку и не взорваться.

— Сказали, что вы мне выдадите зарплату и премию за участие в экспедиции, — почти нараспев ответил я.

Женщина наконец-то посмотрела на документы, быстро пробежала всё глазами и резким движением отодвинула их обратно.

— Договор в кадры, остальное в расчётный, — выплюнула она, как старую жвачку, потерявшую вкус и запах.

Вдох и медленный выдох. Надо немного уменьшить пульс. Я бережно и неторопливо забрал документы и направился к выходу. Вдох и очень медленный выдох.

— Всего доброго вам, — сказал я и медленно закрыл за собой дверь.

Почему медленно? Потому что так получается самый протяжный и противный скрип в несмазанных петлях. Всё с тонкостью рассчитано и идеально получился ожидаемый эффект. Мне кажется, что по затратам нервной энергии походы в Аномалию гораздо эффективнее.

Я уже вовсю готовился к продолжению вырабатывания статического электричества, но в расчётном отделе меня в этом плане разочаровали. Молодая женщина, старше меня лет на пять, не больше, улыбнулась и тепло поприветствовала ещё до того, как я успел открыть рот. Просто я был занят успокоительной дыхательной гимнастикой, поэтому не смог опередить.

— Слушаю вас, господин целитель, — мило промурлыкала она, со счастливой улыбкой на лице, словно выиграла в лотерею.

— Я? — произнёс я, немного замешкавшись от неожиданности. — А, ну да, теперь уже целитель.

В этот раз мне не пришлось выдавливать из себя улыбку, она выползла из своего убежища на лицо совершенно самостоятельно. Положив на стол перед женщиной документы, я уверенно сел на предложенный мне стул.

— Одну минуточку, — прощебетала голубкой расчётчица, подставила ведомость под подпись и открыла стоявший позади неё массивный сейф. — Вот держите.

Она ничего не сверяла, не листала купюры, а просто вручила мне готовый запечатанный конверт, на котором красовалась моя фамилия. Очень интересно.

— Будете пересчитывать? — поинтересовалась женщина, не стирая с лица улыбки.

Может, это у неё предустановленная функция? Ей-богу, даже как-то неловко от такого отношения. И главное — фальши я не чувствую.

— Нет, спасибо, — пробормотал я, попрощался и вышел из кабинета.

Вопреки своему принципу — доверяй, но проверяй — я сунул конверт в карман халата и направился в приёмное отделение. Поймал себя на мысли, что в расчётный отдел я готов ходить хоть каждый день и можно даже без конвертов. Вот как так бывает, что среди ядовитых гадюк попался нормальный приятный человек? Наверное, недавно устроилась, сложно тогда ей будет с такими коллегами общий язык искать.

На полпути я всё же испытал острый приступ любопытства и резко свернул в туалет. Закрывшись в кабинке, осторожно вскрыл конверт. Сумма и, правда, оказалась довольно приличной за счёт премии за экспедицию. В следующий раз вызовусь добровольцем. И полезный опыт тебе в изобилии, и к пятому кругу заметно продвинуться можно, и приятный бонус в виде приятно шелестящих бумажек с красивыми циферками.

Как-никак, на время, пока я под другой личиной, я лишен финансирования от рода. Мои родственники считают, что на испытании наследники рода должны добиваться всего сами. Хорошо хоть нейроинтерфейс не заблокировали, а просто ограничили в возможностях.

В ординаторскую я вошёл таким цветущим, что меня можно было дарить юбиляру вместо букета. Олег Валерьевич, увидев мою счастливую улыбку, тоже заулыбался. Василий Анатольевич нахмурился и отвернулся обратно к шашкам. Зато заведующий смотрел на меня с любопытством.

— А ты чего это такой счастливый? — с некоторой завистью в голосе, но в то же время с улыбкой спросил Анатолий Фёдорович. — Шнурки, что ли, наконец научился завязывать?

— Ага, двойным бантиком! — рассмеялся я. Сейчас вряд ли что было способно испортить мне настроение. — Значит, говорите, не знаете, зачем меня вызывают к главному?

— Объявили выговор и сказали выметаться? — ехидным голосом предположил Василий Анатольевич, но я не стал воспринимать это всерьёз, просто пустой звук, я ему ничем не навредил.

— Приняли на работу? — спросил Олег Валерьевич.

— Бинго! — выпалил я, указав на него пальцем.

— Тогда беги в магазин, — развёл руками Василий Анатольевич. — Я вместо тебя проставляться не буду.

— Так, никаких проставляться! — высказал Герасимов, хлопнув по дивану так, что солнечный луч высветил клубы поднявшейся пыли. — У нас тут каждую минуту может произойти чёрт знает что, а вам лишь бы праздники устраивать!

— Ну а если без вина? — осторожно спросил у начальника Василий Анатольевич.

— Без вина? — спросил, нахмурившись, Герасимов, пытаясь представить, как это будет выглядеть. — А чего тянуть, правда? Давайте без вина. Тогда, Ваня, с тебя шашлык! Я тебе дам телефончик, они хорошо мясо жарят и доставка есть, обеспечишь ставший родным коллектив обедом.

— Да без проблем! — улыбнулся я, записывая телефон шашлычной.

— Сходи пока мальца глянь, — неожиданно серьёзным голосом сказал Герасимов. — А то, может, ему помощь нужна.

— Всё-таки переживаете? — спросил я, направляясь к двери.

— Иди уже! — отмахнулся Анатолий Фёдорович. — А то мало ли, вдруг он и, правда, наш? Ценные кадры на дороге не валяются, их выращивать надо.

Когда уже закрывал дверь ординаторской, мне послышалось, что он добавил что-то типа «как мы тебя вырастили». В какой-то степени он прав, я за короткий промежуток времени здесь столькому научился, чего я вряд ли добился бы и в центральной больнице Екатеринбурга.

Парнишка выглядел неважно, лицо было бледным, выступила испарина. Сначала я подумал, что он спит и мечется во сне, но это оказалось не совсем так, он бредил. Лоб был таким горячим, хоть яичницу жарь.

Я намочил под краном полотенце холодной водой и положил ему на лоб, потом присел рядом и положил ладонь на область сердца. Вливание целительной энергии ему точно не помешает. Можно было бы поставить капельницу, но у него руки спокойно не лежат на месте, может проткнуть вену иглой, а гибких катетеров здесь в глубинке отродясь не видали.

Вот что значит отсутствие нормального финансирования.

По мере вливания целительной энергии, парень стал успокаиваться, перестал метаться, дыхание стало ровным и более глубоким. Возможно, мне показалось, но я увидел бледное подобие круга в области сердца. Может, это обусловлено моим воздействием? Надо бы позвать шефа, вдруг он разглядит.

Когда я вышел из палаты, понял, что в ближайшее время нам будет не до парнишки и его успехов или поражения. Довольно чётко донёсся звук приближающихся сирен. Немного странно, а интенсивная пальба началась только сейчас, откуда же тогда раненые?

Стоило протянуть руку к ручке двери ординаторской, как она распахнулась сама, едва не отбив мне пальцы.

— Слышал? — спросил меня вышедший навстречу Герасимов.

— Слышал, — кивнул я. — Хотел, чтобы вы парня посмотрели.

— Теперь уже потом, — покачал головой Анатолий Фёдорович. — Пошли встречать гостей.

Мы вышли в холл приёмного отделения и были уже наготове, когда открылись двери и внесли первого пострадавшего. Я даже не сразу понял, что на носилках лежит именно человек, вся одежда на нём была обуглена, но уже не дымилась. Открытые участки кожи были покрыты растрескавшимися чёрными корками, в нос ударил резкий запах горелого пластика и поджаренной человеческой плоти.