Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ) - Егоров Валентин Александрович

   - Нет, Колючий, беда стоит у ворот твоего дома! Нина тяжело ранена и может умереть в любую минуту...

Часть вторая

Глава 1

1

   Не думал я, не гадал, что этот такой тихий, теплый и такой спокойный октябрьский воскресный денек для меня и Михалыча и для родителей разыскиваемых подростков может завершится столь неожиданно и такой большой бедой! Мы с Михалычем находились в одном из боксов небольшого, всего лишь на три подъемника, но очень грязного автосервиса, работавшего, если судить по вывеске над воротами, круглосуточно. Несмотря на это утверждение, сейчас в этом автосервисе ни одной живой души не было. Ночная мгла уже сгустилась над городом и вот-вот должна была покрыть улицы и проспекты Москвы. Поэтому в помещениях этого автосервиса было достаточно темно, чтобы в нем включить электрическое освещение.

   После мысленного общения с Дмитрием Алферовым, в котором я рассказал ему о том, что происходило с его дочерью Ниной и ее товарищами после ДТП на Арбатском мосту, мы довольно-таки быстро добрались до зоны финиша вчерашних уличных гонок на суперкарах, расположенной на улице Нижние Мневники. Когда мы с Михалычем прибыли в эту зону, покинули салон своего Мерседеса и вышли к самому финишу, то первым делом нам в глаза бросилась разница между двумя этими зонами, финиша и старта. Если зона старта предстала перед нами городской свалкой, то зона финиша была цивилизованным местом, где деньги делались на всем - на организации самих гонок; на их музыкальном сопровождении; на световом шоу, сопровождавшим гонки; на организации питания и развлечения зрителей во время заездов и в их перерывах! В зоне финиша все было благопристойно, никакого мусора там и в помине не было видно. Эта зона имела достаточное количество платных стоянок и парковых, где зрители, не покидая салонов своих автомобилей, могли наблюдать за заездами, есть, пить и танцевать на свежем воздухе. И как я понимал, за все это было нужно платить!

   Именно эта зона приносила Нине Алферовой и ее товарищам основные деньги. Каждый субботний заезд суперкаров стал им приносить до ста тысяч долларов чистого дохода. Поэтому некоторые ее товарищи начали прогибаться перед таким богатством, свалившимся на их головы. Игорь Мишуков подсел на кокаин, Коля Девятов - запил. Танька Горюнова ни с того ни с чего решила заняться организацией борделей. Советник и помощник Нины, старый товарищ ее отца Михаил Геккель вдруг превратился в Мишку Паука и стал требовать еженедельных отчислений в общегородской общак размере в половину еженедельного дохода.

   Вот тогда Нина Алферова и поняла, что ее тусовка покатилась по наклонной плоскости, поэтому внутри себя начала искать спешный выход из создавшегося положения. Она прямо-таки ахнула, когда первый раз ей сказали, чтобы она прекратила свои попытки ликвидировать свою тусовку, так как она уже не просто тусовка, а маленькое звено в громадной организации, что она ни ей, ни ее товарищам уже не принадлежит. Нина так и не захотела превращаться в наложницу чьих-то приказов и распоряжений. Поэтому она в полной тайне провела переговоры со своими конкурентами и за хорошие деньги продала им право на проведение субботних заездов на суперкарах, начиная с ноября месяца.

   Разумеется, Нина Алферова не знала того, что о ее сделке с конкурентами тут же стало известно одному важному лицу в окружении самого Президента, который тут же переговорил с ФСБ РФ, после чего группе прапорщика Малашенко было поручено нейтрализовать Нину Алферова и не вовремя воскресшего заказного киллера Ката, ставшего проявлять интерес к государственным делам. Была разработана многоходовая комбинация, в рамках которой была осуществлена попытка ликвидации обоих указанный лиц во время специально организованного ДТП Встречный Мерседес должен был на части разнести Феррари Нины Алферовой, а затем взорваться и этим взрывом отправить меня на небеса! Но к счастью для нас обоих, организаторы провокации так и не сумели организовать и осуществить запланированное ДТП, я и Нина Алферова осталис в живых.

   Как только мы с Михалычем покинули свой Мерседес, стали осматривать линию финиша, то я сразу же обратил свое внимание на один автосервис. Он находился всего в трех шагах от линии финиша, был отличным местом для скрытого наблюдения за всем, что происходило в этой зоне финиша. И, наверняка, прапорщик Малашенко решил в этом автосервисе устроить штаб своей группы ликвидации. Я был уверен в том, что сразу же после событий на Арбатском мосту, его группа прибыла сюда и расположилась на территории этого автосервиса.

   Как бы в доказательство моих мыслей, было хорошо заметно, что этот автосервис в данный момент не работал, не работал он и вовремя вчерашних полуночных автогонок. Хотя место его расположения было чрезвычайно удачным, рядом с финишем мероприятия, что гарантировало постоянный приток заказчиков на мелкий ремонт автомобилей. Когда мы проезжали другие автосервисы, то мы видели, что все они работали, приближался зимний сезон и многие автовладельцы спешили поменять летнюю резину на зимнюю.

   К этому же сервису не стояло ни одной машины, не было видно людей, через его окна было видно, что в его помещениях не светилось ни единого огонька света. Он имел небольшой дворик и отдельные ворота для заезда в него. Помимо порот во двор, этот автосервис имел еще трое автоматических ворот, через которые автомобили проезжали к подъемникам, которых, как я уже говорил, было три. В средние ворота была врезана дверь, через которые технический персонал этого автосервиса проходил на работу.

   При виде этих ворот учащенно забилось мое сердце, как-то само собой получилось, что я слегка притормозил свой шаг. В тот момент Михалыч шел меня впереди, поэтому, естественно, что он первым из нас рукой ухватился за ручку этой двери и потянул ее на себя, собираясь ее открыть. В моей голове тотчас послышался щелчок, новое видение внезапно всплывает в моем сознании. Я вижу лицо бойца спецназа, который стоит на посту слева от дверей, через которые я с Михалычем должен пройти внутрь автосервиса. Крупным планом я вижу совершенно белое лицо солдата первого года службы, его глаза выражают дикий ужас, когда мимо него проносят носилки, на которых в бессильной позе распростерлось сильно залитое кровью тело девчонки. Губы солдата непроизвольно шепчут:

   - Ну, зачем и кому это было нужно? Ребята, вы что творите? Девчонка ж совсем молодая, ей еще рано быть врагом народа?!

   Свет внезапнопомерк в моих глазах, светлый день сменяется густыми сумерками, мы с Михалычем вдруг оказались в помещении автосервиса, в котором с трудом, но было можно различить лишь игру света с тенями. Внезапно в этой темноте возник жужжащий звук, а затем резкий луч свет огненным шнуром темноту сервиса, высвечивая небольшой сектор, заваленный грязной ветошью. Оказывается, Михалыч, как истинный российский милиционер, имел при себе небольшой российский фонарик. Ну, знаете, у таких фонарей в ручке имеется небольшой рычажок, если пальцами руки его постоянно сжимать разжимать, то вместе с жужжанием этот фонарик вырабатывает довольно-таки сильный луч света.

   Вот сейчас мой напарник и бродил по помещениям автосервиса, высвечивая себе дорогу лучом света этого фонарика. Я же воспользовался магическим ночным зрением и теперь, наподобие черной кошки, более или менее свободно ориентировался в этом темном помещении. К тому же оно оказалось чрезвычайно грязным, даже в полной темноте хорошо видел, что бетонный пол сервиса был покрыт одними маслянистыми лужами. Один раз я едва не поскользнулся в одной такой луже и едва всем своим телом не свалился в другую, более глубокую лужу, оставшуюся после смена моторного масла. Под жужжание фонарика Михалыча я обследовал один подъемник за другим, два из них были все еще заняты ремонтируемыми автомашинами. Третий же подъем был завален какими-то металлическими деталями и грязной, в масле ветошью.

   Все это, темнота и грязь в помещениях автосервиса, отсутствие людей, идиотски-противное жужжание фонарика напарника, действующее на нервы, а главное - нехорошие предчувствия, производили неизгладимо тяжелое впечатление! Я прямо-таки ощущал, как дикий ужас все больше и больше заполнял мою душу. Одновременно я мог и на расстоянии наблюдать за тем, как мой Михалыч приводил в порядок и успокаивал свою душу. Крадучись, из внутреннего кармана своей куртки он временами доставал плоскую флягу на пол-литра, и оттуда лакал что-то алкогольное. После такого самоуспокоения моего напарника к запаху тоски, угнетенности и безнадежности, так и витавшим во всех помещениях автосервиса, добавлялся крепкий запах армянского коньку. Я и не заметил, как принялся бродить след в след за Михалычем, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы даже случайно не пойти в дальний угол этого автосервиса.