Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

– Как это ничего, если они любят музыку?

Снова пауза.

Я сам не знаю, зачем я вообще это сказал. Это было недальновидно – в связи с предсказанием. Сердце забилось, как бешеное, потому что я чувствовал, как неожиданно напрягся Феликс. Но когда снова заговорил, его голос был мягким.

– Мне нравится, что ты задал этот вопрос, каким бы неудобным – если честно – он ни был. Однако сейчас у меня нет на него ответа. Я… еще подумаю, что тут сказать, хорошо?

– Хорошо, – серьезно, степенно кивнул я, хотя внутри у меня уже вовсю визжал мой любимый панический голосок.

Вот какого хрена ты сам себе роешь могилу, а, Женя?!

Феликс, между тем, улыбнулся и показал мне большой палец.

– А ведь ты успешно сдал экзамен. Поздравляю!

А ведь действительно. Я почувствовал, как, вопреки произошедшему, в груди становится теплее. Я смог! Я справился!

– Осталось сделать лишь две вещи. И первую из них – прямо сейчас.

– Какую? – нахмурился я.

– Вызвать службу зачистки, которая приберется тут. Нехорошо оставлять посреди старинного особняка вонючий труп.

Я обрадовался.

Ух ты! У Ордена Небесных Чертогов есть такая служба?! Так это просто замечательно! Я-то боялся, что это мне придется сейчас как-то разделывать эту тушу и, хоронясь в темноте петербургской ночи, по кусочкам тащить на ближайшее кладбище. И прикапывать там, поминутно дергаясь – не видит ли меня кто-то?..

– А какая вторая вещь? – спросил я.

– Ой, она гораздо хуже, – поморщился Феликс. – Завтра тебе придется писать отчет для Михаила.

И то, каким похоронным тоном он это сказал, ясно дало мне понять, что бюрократические задачи в магическом мире выполняются ничуть не веселее, чем в мире обычном. Что ж… Получается, хорошо, что на сдачу экзамена мне дали трое суток, а не двое. Успею поспать до того, как сесть за документы.

***

Познакомившись с двумя специалистами из прибывшей группы зачистки – они были одеты в белые халаты и прикатили на карете скорой помощи, что отныне заставит меня с подозрением смотреть на все машины этого типа – я наконец-то отправился домой.

Вызвал такси и, уже второй раз за день, поотвечал на вопросы водителя, сводившиеся к тому что: «а-а-а, у вас чемодан, фотосессию тут, наверное, проводили?» Насколько же богемный город Петербург, если версия про съемки – первая, которая приходит на ум местным жителям при виде человека с чемоданом?

Дома я критически посмотрел на кроху-Феликса, который зевал в кулак и с тоской поглядывал в сторону ванной, всё еще бывшей для него опасным великаньим царством.

– А мы не можем прямо сейчас вернуть тебе нормальный размер? – спросил я.

– Если только сгоняем в Небесные Чертоги и попросим об этом Михаила, но я не советую будить его ночью ради такой проблемы, – фыркнул Рыбкин. – Ничего, до утра потерплю.

Вскоре, отнеся Феликса в его комнату, я отправился к себе. Не включая верхний свет, я устало упал на кровать и с подозрением замер, услышав какой-то хруст в районе затылка.

Я что, свернул себе шею?

Но оказалось, что у меня на покрывале лежало брошенное там гадательное печенье от Инги. Я не хотел его открывать. Ни днем, ни, тем более, после ее предсказания. Но раз уж оно теперь стало коллективом крошек, будет просто трусливо не прочитать, что написано на проглядывающей сквозь них белой бумажке.

«Нагаданное сбудется» – гласили, словно издеваясь, темные буквы.

Я смотрел на них несколько секунд, а потом взял спички и поджег это предсказание. И, тщательно собрав пепел, выбросил его в окно.

Прочь отсюда. Мне этого не надо. Отвали, судьба.

А перед сном я, перебрав события дня, уже спокойно и уверенно осознал: я действительно сдал экзамен. Теперь я стану стражем. Настоящим стражем, как Феликс.

И если еще три недели назад я и вовсе не подозревал о существовании такой карьерной перспективы, то теперь засыпал с улыбкой на лице.

10. Байронический тип. Арка Полуночного замка

– Со мной всё хорошо. Правда. Меня уже выписывают.

Я прижал телефон плечом к уху, пододвинул к себе больничный бланк и подписал его там, где показал доктор. «Покидает стационар по собственному желанию».

В свою очередь, моя старшая сестра на том конце воображаемого провода продолжала волноваться и говорить, что маме пришлось пить успокоительные после новостей о том, что я загремел в больницу.

– Слушай, вы вообще не должны были об этом узнать! – не выдержал я. – Что за система такая?! Меня увозит скорая помощь в Петербурге, а звонят проверить, как у меня дела, почему-то в квартиру в Москве!

Еще пара минут ушла у меня на то, чтобы вместе с Линой придумать план действий по успокоению матери и по тому, как отговорить ту приезжать за мной в Петербург и волоком тащить на родину. Когда мы наконец урегулировали это небольшое семейное недопонимание, я переоделся, собрал вещи и, махнув на прощанье соседям по палате – двум бодрым старичкам, игравшим в нарды – отправился на свободу.

Моё заключение в больничных стенах последовало за неудачной попыткой поймать лешего, поселившегося в одной из новостроек на окраине города. Когда-то там находилась его родная, слегка болотистая чаща. Леший уезжал из России на несколько лет, а вернувшись, обнаружил это семиэтажное блеклое безобразие, в котором день деньской надрывались перфораторы – жильцам сдавали квартиры без ремонта, и они делали его сами.

Чудик[1] разгневался. Он стал пакостить в этом доме: сначала по мелочи, крадя у рабочих материалы, потом серьезнее – пшикая водой на проводку или перегрызая тросы у лифта.

Мы с Феликсом отправились на охоту с благой целью: вправить лешему мозги на тему необходимости переживать горе самостоятельно, а не мстя ни в чем ни повинным людям. «Если уж мстить, то фирме-застройщику, понимаешь?» – собирался сказать Феликс, хотя мне казалось, что это не слишком хорошая идея.

Я ехал уже в роли настоящего стажёра, а не просто заблудшей сбоку припёки. На следующий день после битвы с шоблом Михаил снова принял нас в своем дворце в Небесных Чертогах. Он просмотрел мой отчет и, поздравив с успешно сданным экзаменом, вручил значок стража. Золотой герб, на котором – меч и распахнутые крылья, а вокруг – несколько многоконечных звезд.

Вообще, район окраинных новостроек, где бесновался леший, не относился к нашей с Феликсом юрисдикции, но там жила какая-то подруга Рыбкина, и он просто решил помочь ей.

Это было наше первое совместное дело – и меня сразу же ранили.

Причем очень обидным образом. Я стоял на лестничной площадке, раскачивая маятник, который должен был показать направление поисков лешего. И вдруг тот просто накинулся на меня со спины – бросился откуда-то из-за угла, пытаясь придушить. Сила его прыжка была такова, что я полетел впёред – и вниз по ступеням пролёта.

Я прокатился по лестнице, словно герой комедийного кино, и, врезавшись в стену, наконец остановился. А перекувыркнувшийся через меня леший… вывалился в окно. Предварительно разбив его, из-за чего меня засыпало осколками.

Итогами дела стали:

– я, госпитализированный с сотрясением мозга, ушибами и порезами;

– леший, сломавший ногу и отправленный Феликсом к магическому психологу, чтобы проработать с ним свое горе потери, агрессию и всё такое.

И вот, пролежав больше недели в больнице, я наконец снова получил возможность выйти на свет божий.

Рыбкин ждал меня на первом этаже, в холле. Все эти дни он чувствовал себя ужасно виноватым за случившееся: оставил дитя без присмотра!.. Ему никак не удавалось навестить меня, потому что в эти дни он в паре со стражницей Петроградского района охотился на колдуна-контрабандиста, и освобождался тогда, когда приемные часы тут уже заканчивались.

Но каждый вечер Феликс передавал мне с медсестрой то конфеты, то бургеры, то – ужас – цветы. Соседи-старички начали посмеиваться надо мной, расспрашивая, кто же моя очаровательная избранница. Боясь, что любые ответы на это породят еще больше вопросов, а добродушные улыбки превратятся в гримасы ужаса и подозрение в содомии, я предпочитал и вовсе не отвечать.