Отражение: другой 2007 (СИ) - Шевелица Станислав

Пассажирская дверь резко распахнулась. Несколько растрёпанная Инга дунула себе на лоб, чтобы смахнуть непослушную чёрную прядку. Предположил, что сейчас услышу номера директив и призывы к дисциплине, схлопочу запрет на выезд или же ночку в карцере (ведь здесь наверняка есть карцер). Вместо этого Инга приземлилась на сиденье и бросила назад ружьё и рюкзак.

— Составлю компанию, чтобы тебе не было скучно.

Это было настолько неожиданно, что я не нашел подходящего ответа.

— План таков, и он не обсуждается, — отчеканила Инга, пока выезжал с парковки. — Едем в соседний город. Оцениваем, что там происходит — и сразу же разворачиваемся. До заката должны быть на базе, понял?

— Вполне, — поглядел на Ингу, посмаковал на губах вопросы, но так и не задал.

— Чего смотришь? Конечно же, это не по правилам. Просто вдруг вспомнила, что сама тут составляю правила.

— По согласованию с Артёмом, да? — кольнул я.

Инга прошипела что-то невнятное. Директивы, возможно, и правда составлялись ей, а утверждались все-таки шпалой.

— Что у тебя там в рюкзаке? Выглядит внушительно, — сменил тему.

— Оружие, аптечка, фонарь, верёвка, перекус, пачка твоей никотиновой валюты… — начала перечислять Инга.

— Пахнет большим приключением.

Мы выехали за ворота и двинулись в сторону окружной. «Матиз» мчался по пустым улицам, поднимал брызги из луж и разбрасывал в стороны цветные листья. Внутри машинки с отсутствующей шумоизоляцией скорость ощущалась выше, чем была на самом деле. Стрелка спидометра держалась примерно на восьмидесяти. Но фонарные столбы по сторонам мелькали так быстро, будто мы скоро взлетим.

— А у меня вот музыка есть, — Инга вытащила флэшку, выполненную в форме рожка мороженого, скинула колпачок и вставила в магнитолу. В слабеньких колонках захрипела гитара.

«Летели к черту облака с большой скоростью…»

— Инга, послушай, а почему ты слушаешь музыку из две тысячи седьмого? Понимаю, что мы находимся в месте, где на плакатах рекламируют кнопочные телефоны… Но ведь прошло так много лет.

— Во-первых, мне нравится эта музыка, — Инга откинула голову назад с кошачьей грацией. — Во-вторых — тут вообще нет современной для тебя музыки, откуда она нахрен возьмется? Ты что, взял с собой плеер? Вот эту коллекцию на флэшке и так собирала с нескольких компов, найденных в чьих-то квартирах. Каждый комп ещё надо было притащить на базу и включить от генератора… Так что изволь слушать! Сейчас играет…

— Знаю, — прервал я и в подтверждение подпел музыканту: — В надгробных надписях так мало спорного…

— Не жаль реального, жаль — иллюзорного, — продолжила Инга и улыбнулась. — Слушай, когда треки закончатся, будем петь сами.

Мы миновали район моего детства, и я не оставил Ингу без занимательных историй школьного времени.

— Вот тут встретился абсолютно голый мужик. Не знаю, что он там употребил, но он ходил по проезжей части и стучал в окна автомобилей. А вон там ко мне и моему друг пристал малолетний уголовник, которому срочно требовалось позвонить. Мой телефон он так и не отобрал, зато огрел меня костылем. Ты знаешь, у него такое лицо одухотворенное было, как у охранника…

Не уверен, что эти истории были Инге интересны, но она чувствовала мой энтузиазм, не прерывала и даже старалась улыбаться.

— Ты на недавнем рейде так мощно прокачался? — прервала очередную байку Инга. — Вижу, что глаза у тебя заметно покраснели.

— Ты ведь наверняка уже знаешь подробности, — ответил, вспомнив о шпионском задании Маши.

— Слышала, что вы там встретили черныша из морячков. Но не знала, что убрал его именно ты. Уже нашел, какие способности открылись?

— Пока нет, не было шанса.

— У Осколка спроси, — посоветовала Инга, и я понял, что она знает вообще всё о моем последнем рейде.

— А почему он морячок-то? Тельняшки на нем не заметил, — переключил тему, чтобы не последовало расспросов об Осколке. Очень уж запомнился совет Кости.

— Все просто. У главаря кличка — Морской. Лучше бы назвался Голубой, право слово.

— Что у них за группировка-то?

— О, вот именно, что группировка — ты правильное слово употребил, — Инга облокотила голову о стекло, но «Матиз» задрожал на неровной дороге, и она отстранилась. — Морской сколотил банду в лучших традициях криминальных сериалов — с чёткой иерархией и прозрачным, скажем так, карьерным ростом. У них был большой запас сигарет — а значит, он мог конвертироваться в большой запас оружия.

— То есть это серьёзные ребята?

— С одной стороны, самые опасные из чернышей. С другой — это клоуны, которые ходят по Винзаводу с серьезными минами, косплеят братков из 90-х и что-то там задвигают про лидерство в Отражении.

«Матиз» проехал мимо пустого поста ГИБДД. Вместо городских пейзажей за окнами поплыли лесополосы, разрываемые дачным кооперативами и деревеньками.

— И где тут начинаются гиблые места, о которых ты говорила? — проговорил, внимательно рассматривая вычурный замок какого-то местного барона.

— А они уже начались. Ты присмотрись.

Немного снизил скорость и постарался понять, о чем говорит Инга. За окном замелькали маленькие запыленные домики, неухоженные заросшие огородики (стремление охранников к перфекционизму сюда явно не дотягивалось).

Увидел, как за один из домов прошмыгнула чёрная тень. Заняло это долю секунды. Не был вполне уверен, что все это не померещилось. Но то, что отпечаталось в голове, ужаснуло. Бесформенная фигура опиралась на шесть лап, а высоту её можно было оценить метра в два.

— Хотел предложить остановиться, размять ноги, но почему-то расхотелось, — сообщил я.

— То-то же! — улыбнулась Инга и невозмутимо продолжила подпевать магнитоле.

Трасса, по которой мы двигались, в реальности всегда была загружена. Лишь однажды видел её столь же пустой — когда ехал тут в четыре утра. Казалось, что и сейчас тоже четыре утра. Но я не мог не думать о приближении заката, и потому очень спешил.

«Кочегарить» — такое слово употреблял Евгеньич, когда речь шла о движении во всю дурь. Кочегарил, как мог. На спидометре время от времени появлялись безумные для «Матиза» 150 км/ч. Стрелка уровня топлива прямо на глазах спускалась вниз.

Дачи остались позади, и по сторонам от дороги поплыли неухоженные поля. Возникало ощущение, что вместо пшеницы и подсолнечника тут сеяли борщевик.

Дорога двинулась в небольшой подъём. «Матиз» забрался на его вершину. Тут во весь голос заорал нечто многоуровнево-матерное. Прямо перед нами (и слева, и справа, насколько хватало глаз) зияла широченная траншея чудовищной глубины. «Матиз» мчался в бездну.

Глава 17

Ударил по педали тормоза так, будто именно она виновата во всех моих злоключениях. Увы, автомобиль после этого не остановился. «Матиз» закрутило, точно на льду, и боком понесло к провалу. Инга визжала, как резаная.

Ф-ш-ш-ш. Своенравный автомобиль наконец соизволил остановиться. Инга медленно повернула голову направо и приоткрыла дверь. Наступить было некуда — «Матиз» находился почти на краю.

Сжимал тонкий руль «Дэу» так, что он готов был треснуть.

— Давай отъедем, хорошо? — произнесла Инга, не закрывая дверь и высматривая что-то внизу. — Вот знаешь, высоты не боюсь. Но провалиться нахрен вниз — боюсь.

— Тут какая-то проблема с барабанами, — оправдывался я, выкручивая руль в сторону и плавно двигаясь с места. — Колёса тормозят неравномерно. Нас не должно было развернуть.

— Может и хорошо, что тут такая проблема? — проницательно прищурилась Инга. — Если бы машина шла прямо — сорвались бы?

— Обязательно сорвались, — кивнул я, вылезая из «Матиза». — Но что это вообще за пропасть?

Траншея, у которой не просматривались ни начало, ни конец, была не такой уж широкой — другой «берег» находился метрах в семи. А вот глубина заставила присвистнуть. В яме полностью скрылся бы и «Матиз», и рейсовый автобус, и, кажется, пятиэтажный дом.

— Граница Отражения, — прокомментировала Инга. — Быть может, она нужна тут, чтобы мы не покинули свой город. А возможно, как раз защищает его.