Девочка для опасного Альфы (СИ) - Королева Людмила

- Мне пора в офис. Проследи, чтобы Анечка отдохнула, поела и не наделала глупостей. Я сегодня постараюсь пораньше вернуться, чтобы успеть на семейный ужин, - говорит он ей, а потом кивает блондину и брюнету.

Мужчины без слов понимают Амурского, поднимаются из-за стола. Отец уходит, мужчины тоже. А я растерянно смотрю на маму и на братьев.

Мама осторожно обнимает меня. От нее приятно пахнет цветочно-фруктовым ароматом.

- Пойдем на второй этаж, я покажу тебе твою комнату, - ласково говорит Дарья, у нее снова слезы текут по щекам.

- Ей в этом платье неудобно быстро ходить. Я лучше отнесу Анечку в ее комнату, - заявляет Артур и подхватывает меня на руки.

- Может, хватит хватать меня, как куклу? – злюсь я. – Я не маленькая! Сама могу ходить.

- Малая, прекрати капризничать, - хмыкает он и поднимается по белоснежной мраморной лестнице на второй этаж.

Артур ставит меня напротив светлой двери, а потом распахивает ее.

- Вот тут, Анечка, была твоя комната, - заявляет он.

А у меня рот открывается от удивления. Я переступаю порог и ошарашенно осматриваюсь по сторонам. Слышу, как за моей спиной всхлипывает мама. Мирон и Артур успокаивают ее.

- Она дома. Я не могу поверить. Радость-то какая, - причитает Дарья.

Глава 19

Комната, которую эти оборотни назвали моей, больше сорока квадратных метров. Тут есть балкон, своя ванная и гардеробная. Светлый пол, стены песочного цвета. На окнах темно-розовые шторы. Такого же цвета покрывало на двуспальной кровати. Вещевой шкаф нежно-розового цвета. Обращаю внимание на полки, на которых сидят игрушки. У окна письменный стол. На нем стоит деревянный кукольный домик. Несколько коробков с куклами. Чайный столик, на нем стоит игрушечная посуда. Вся стена напротив кровати украшена фоторамками. Я подхожу ближе, чтобы рассмотреть фотографии. Чувствую, как в носу щиплет и губы дрожат. Проглатываю колючий ком.

На одной фотографии моя выписка из родильного дома. Отец держит маленький сверток на руках. Я завернута в розовый тонкий плед. Я родилась летом. Месяц назад мне исполнилось двадцать два года. Рядом с отцом светится от счастья мама. На ней красивое голубое платье, светлые волосы распущены. Рядом с отцом стоит Артур в белой рубашке с коротким рукавом и в синих джинсах. На вид Артуру лет тринадцать. У него гордая, прямая осанка, подбородок вздернут. Настоящий старший брат. Рядом с мамой стоит Мирон в белой рубашке и черных джинсах. Все улыбаются. Они радовались моему появлению.

Дальше идут другие фотографии. Мое первое купание. Мои первые шаги. Я в кроватке. Я на руках у Артура. Я на руках Мирона. Я с родителями. Невольно улыбаюсь, когда замечаю себя полугодовалую. Я в нарядном голубом платье сижу на полу рядом братьями и смеюсь. И у меня торчит один нижний зуб. Я такая смешная тут, довольная.

Мой первый день рождения. Я в пышном розовом платье с бантом на голове в окружении стаи. Отец держит меня на руках, а я пытаюсь выщипать волосы на его голове. Не могу сдержать улыбку. Кажется, я была хулиганкой.

Еще одна фотография, на которой Артур стоит с коляской, а я сижу с бубликом в руках и смотрю на Мирона, который сидит на корточках рядом с моей розовой коляской.

Скольжу взглядом дальше. Здесь отец таскает меня на шее. Тут я сижу на спине у Мирона, будто он лошадка. Я не могу оторвать взгляда от стены, которая вся увешана фотографиями. У меня было счастливое детство. Меня любили.

Слезы текут по щекам. Ком в горле душит. Я шмыгаю носом. Нервно стираю слезы тыльной стороной ладони. Я понимаю, что у меня была бы совсем другая жизнь, если бы Гончаров не забрал меня к себе. И у Вити была бы другая жизнь. Он бы рос с отцом. Он бы не стал сиротой. Этот проклятый охотник сломал наши жизни. Он отнял у меня семью.

А потом мой взгляд цепляется за фотографию, из-за которой мое сердце пропускает удар. Мне два года, судя по дате. Я сижу на качелях во дворе дома. С одной стороны от меня стоят братья, а с другой стороны синеглазый темноволосый парень пятнадцати лет. На нем черная рубашка с коротким рукавом, темные джинсы, волосы торчат в хаотичном беспорядке. Подбородок вздернут, взгляд цепкий, тяжелый.

- Это… Это Виктор? – выдыхаю я ошарашенно и тыкаю пальцем в фотографию.

Он ровесник моих братьев. И он был в этом доме.

- Угу. Он один раз был у нас в гостях со своим отцом. Пока мы гуляли, наши отцы ссорились и выясняли отношения. А через два дня ты пропала, - заявляет Артур и прижимается плечом к стене.

Это что же получается? Мы с Витей один раз виделись в детстве? Может ли быть так, что именно тогда его звериная сущность и выбрала меня? Или у оборотней это как-то иначе происходит?

- Раньше тут стояла крошечная кроватка. Но мы недавно заменили ее на двуспальную кровать. Мы надеялись, что однажды ты вернешься в свою комнату, - говорит Мирон и встает рядом с Артуром. – Ты нас не помнишь. А вот мы тебя забыть не смогли. Мы скучали.

Я смотрю на братьев. Как же они похожи между собой. В их серых глазах вижу теплоту и тоску. Мама обнимает меня, а я вздрагиваю. Меня в детстве вообще редко обнимали, поэтому я не привыкла к подобной нежности. Мама гладит меня по голове, а потом целует в щеку.

- Все будет хорошо, моя милая. Ни о чем не переживай, - шепчет она успокаивающе, а потом строго смотрит на моих братьев. – Кыш из комнаты. Вашей сестре надо переодеться и отдохнуть. Купите для нее вещи.

- Хорошо, мам, - кивает Артур и отталкивается от стены, прячет руки в карманах брюк.

Мои братья уходят. Я остаюсь в комнате наедине с матерью. Мне неловко. И как-то тоскливо. Я понимаю, что она пережила страшное горе. У нее украли малышку. И вот я нашлась. Но для меня эта женщина чужая. А мне не хочется ранить ее сердце.

- Я помогу тебе снять платье, - шмыгает она носом. – Прости. Я просто эмоции не могу удержать. Сейчас возьму себя в руки.

Мое сердце не выдерживает. Я обнимаю маму и зажмуриваюсь.

- Дай мне время ко всему привыкнуть. Я никого из вас не помню. Но мне любопытно узнать вас всех, - признаюсь я.

- Конечно, родная. Я все понимаю, - она смотрит на меня с теплотой и любовью.

У меня душа в комочек сжимается. На меня никто так не смотрел. От Ульяны и Николая я слышала лишь упреки. Они били меня, называли никчемной, не жалели. Мать меня никогда не защищала от отца, и я теперь понимаю почему. Я была для них чужой. Они просто использовали меня. Только Боря был моим другом, был моим братом. Он меня защищал от отца, он меня жалел, угощал сладостями, машину научил водить, заступался за меня, когда меня мальчишки во дворе дразнили. Я не знаю, был ли в курсе Боря, кто я такая. Посвящал ли Гончаров своего сына в свои планы? И с какой целью меня растил Николай, мне тоже не ясно. Тут что-то есть еще. Чтобы развязать войну между кланами, достаточно было меня убить. Почему он сохранил мне жизнь? Зачем растил? Почему он отгонял от меня парней? Почему внушал мне, что надо оставаться девственницей? Голова кругом. Как выяснить правду, я не знаю.

Я поворачиваюсь спиной. Мама расшнуровывает корсет, помогает мне выбраться из платья. Я стону от облегчения. Свобода! Как же хорошо. Разминаю ладонями поясницу.

- В ванне есть чистые полотенца и банный халат. Может пока искупаться. Я тебя тут подожду.

Я скрываюсь в ванной комнате. Вытаскиваю из волос шпильки. Смотрю на свое отражение. Мда… Тушь размазалась, под глазами темные круги. Волосы растрепались. Принимаю душ. Намыливаю волосы шампунем, смываю пену с головы. Искупавшись, выбираюсь из душа. Рукой протираю запотевшее зеркало. Ну, вот. Хоть стала на себя похожа. Мокрые волосы лежат на плечах. На щеках появился румянец. А вокруг радужки глаз сияет янтарное кольцо. Никак не привыкну к нему.

Приближаюсь к зеркалу, смотрю, не моргая в свои глаза.

- Я не знаю, как Витя со мной связывается через магию, - шепчу я. – Не ищи меня! Витя! Ты умрешь тут! Пожалуйста, услышь меня, - я отчаянно качаю головой. – Не приходи! Умрешь!