Водитель голема (СИ) - Денисов Константин Владимирович

Наконец, Алиса с Петей присоединились к нам, притащив с собой какого-то пухленького и румяного мужичка.

— Прикинь, — сказал Петя, — это директор! У него прямо на кабинете так и было написано: «Генеральный директор». Представляешь? И он там сидел и чего-то ждал!

— Я думал, директор включил тревогу, — удивился я.

— Тревогу включили в операционном штабе. Там мои замы находились, — удивительно трезвым и рассудительным голосом сказал директор. В отличие от своих подчинённых он как будто вообще не переживал и воспринимал происходящее как должное.

— А ты вообще не боишься? — удивился я.

— Страх не конструктивное чувство, — сказал директор, — он ничему не помогает и никак не влияет на результат.

— Здесь ты ошибаешься! Впрочем, ладно, — сказал Петя.

— Чем порадуешь? — спросил я у директора.

— Смотря, что вам нужно, — ответил тот.

— Сколько человек в вашей банде? — спросил я.

— На данный момент, в нашей организации, — слово «организация» он выделил, — включая меня, состоит сто четырнадцать человек.

Я начал считать:

— Первые трое, потом ещё два, потом на улице семь и в здании, включая тебя, оказалось десять. Итого получается двадцать два. Сто четырнадцать минус двадцать два, будет девяносто два. Вот наши потенциальные противники. Сколько должно прийти сюда на звук сирены?

— Точно не знаю, — с очевидной досадой в голосе сказал директор, — мы её ещё ни разу не включали, потому что необходимости не было. По идее должны прийти все, кто услышит. Но некоторые наши пункты пропуска находятся далеко, да и не все поймут, что это такое было, ведь сирена звучала не очень долго… эх, надо было учения провести, но кто ж знал?

— Так это же было очевидно, что для вас всё именно так и закончится! — сказал я.

— Почему это? — удивился директор.

— Если заниматься таким дерьмом, как вы здесь, то рано или поздно обязательно кто-то придёт, чтобы сделать вам а-та-та, — сказал я.

— Мы занимаемся справедливым… — начал директор, но я его перебил.

— Заткнись! Лить в уши эту чушь будешь своим подопечным… хотя вру, уже не будешь.

— А вас что, всего четверо? — удивился директор, — и вы думаете, что сможете уничтожить нашу мощнейшую организацию?

— Уже уничтожили, — сказал я, — если ты ещё не понял, то, конечно, многие твои бойцы ещё живы, но вот организации уже не существует.

— Вам не справиться, — самоуверенно сказал директор, — мои ребята вас перебьют!

— Мне лень тебе объяснять, да и нет в этом никакого смысла, но нет больше твоей организации, нет! Забудь про неё! — сказал я, — кстати, а какой у тебя магический дар? Чем ты так хорош?

— У меня нет дара, — просто и искренне сказал директор, — я натурал, и горжусь этим.

— Точно? — удивился я, подошёл к нему и положил ладонь на лоб.

Он воспринял это совершенно спокойно, было видно, что это уже с ним происходило раньше. Его проверяли.

Директор в самом деле был натуралом. В нём не было ни маны, ни каких-либо других признаков мага. Пустой, как барабан.

— Вот, значит, почему ты тут такой геноцид устроил, — сказал я, поняв, в чём дело, — магов не любишь!

— А за что вас любить? — вдруг сжав зубы, сказал директор, и это был его первый прокол за всё время. Но на разговоре про магов его самообладание дало сбой, — вы же мутанты, по сути!

— А если бы у тебя тоже дар проснулся, ты бы и себя мутантом считал? — спросил я.

Этот вопрос выбил его на секунду из колеи, но он тут же взял себя в руки.

— С нормальными людьми такого не происходит, только с испорченными! — сказал с жаром директор.

— А-а-а-а-а, вот откуда ноги растут! — Петя закивал головой, потому что понял главное, — рыба-то гниёт всегда с головы! У них и директор тоже шизанутый, тоже всё с ног на голову переворачивает.

Директор сузил глаза и злобно посмотрел на Петю. Мы всё-таки сумели вытащить его из раковины и заставили раскрыться.

— Вам конец! — безуспешно пытаясь взять себя в руки, начал угрожать он.

— Конечно, конечно, — закивал я, — ты нам лучше расскажи, сколько пленников вы здесь держите?

— Двадцать девять, — почему-то сникнув, ответил директор.

Он, видимо, понял, что, даже если его бойцы и одолеют нас, сам он до этого момента вполне может не дожить.

— Сколько среди них детей? — спросил я.

— Детей больше нет. Дети вообще редкость. Было несколько, но теперь один только живой остался на одном из дальних пунктов, — сказал директор.

— Очень хочется ему сердце вырвать, — сказала Маша, и по ней было видно, что она едва сдерживается.

— Чуть позже, — ласково сказал ей я, и директор испуганно на неё посмотрел.

Причём он испугался, ни когда она это сказала, а когда я это воспринял как само собой разумеющееся. Он вдруг осознал, что это с ним непременно случится.

— Мы взрослые люди и всегда можем договориться, — сказал директор, осознав, что пора переходить к торгу.

— Излагай! — кивнул я, решив послушать, что именно он скажет.

— У нас здесь есть много всего, — сказал директор, — много всякого добра, которое мы ещё… не успели справедливо распределить.

— Как же так? — удивился я, — и когда же вы собирались, наконец, этим заняться?

— В самое ближайшее время, — сказал директор.

— Ладно, и что же там на этих складах? — спросил я.

— Всё, что нужно для жизни, — сказал директор, — еда, одежда, оружие. Всё!

— Всё, что вы награбили за время существования вашей «организации», — усмехнулся Петя.

— Мы не грабим, — возмутился директор, — мы перераспределяем!

Петя хотел возразить, но я махнул ему рукой:

— Не спорь, это же бессмысленно! — и добавил, обращаясь к директору, — что за пленники? Кого вы здесь держите?

— Первая категория, это разные полезные люди, которых мы хотим убедить присоединиться к нам, но они пока ещё не дозрели до этого решения. Не понимают, что это привилегия, — сказал директор.

— В основном боевые маги, я так полагаю, — сказал я.

— Не только, — покачал головой директор, — таланты у людей бывают разные.

— Ладно, — кивнул я, — а вторая категория?

— Женщины, для удовлетворения естественных надобностей, — сказал директор.

— Можно сейчас? — умоляюще попросила Маша, но я взглядом попросил её ещё подождать.

Директор это заметил и заволновался.

— А что делать, если коллектив у нас исключительно мужской? Как быть в такой ситуации? — пытаясь быть убедительным, спросил он у меня.

— Ну конечно, вам ничего не остаётся, как насиловать женщин, — сказал я, и в моём тоне для него не было ничего хорошего. Он почувствовал, что как только мы посчитаем, что он нам больше не нужен, жить ему останется несколько секунд максимум.

— Сразу убивать его не нужно, — сказала Алиса, которая всё это время стояла у окна, внимательно глядя на улицу, чтобы не пропустить попытку штурма, — сначала надо напихать ему во все естественные отверстия каких-нибудь предметов. Чтобы он на себе осознал, так сказать.

— Желание вполне понятное, — сказал я, — но совсем уж впадать в садизм мы не будем. Да и времени на это нет. Хотя на самого периодически накатывает сделать с ним что-нибудь эдакое… но нет, оно того не стоит.

Директор стоял и испуганно переводил взгляд с меня на Алису и обратно. От былого самообладания не осталось следа. Периодически он возвращал себе контроль над эмоциями, но страх проступал на его лице всё чаще и чаще.

— Что будем делать? — спросила Алиса.

— Я пойду, посмотрю, что там за пленники, может, соберём ополчение для обороны, — сказал я.

— Один? — удивился Петя, — лучше по двое держаться.

— Ну, пойдём со мной, — согласился я, — девочки пока подежурят. Подежурите?

— Естественно! — кивнула Алиса, — я уже давно начала!

— Что там, кстати, происходит? — спросил я у неё.

— Пока ничего интересного, — ответила она, — они как будто не знают, что делать, но мне кажется, что их становится всё больше и больше.