Хоть и кивнул, когда я закончил. Но как-то неуверенно.
— Ну раз Семён будет держать магией, тогда я согласна. Максим, ко мне в сани, а потом поменяетесь.
Спорить было бессмысленно, и мы расселись по местам, наконец отправившись в сторону реки.
Находилась она в семи километрах от нашего дома. Это если по прямой ехать, а по дорогам там почти двадцать километров получается. Но мы же на снегоходе, поэтому речи о дорогах и быть не могло.
Первым за руль сел папа и сразу же рванул вперёд. Мы с мамой едва не вылетели.
Я был доволен, а вот она явно потом будет очень серьёзно с ним разговаривать наедине.
— Круто! — закричал я и принялся отплёвываться от снега, прилетевшего из-под гусениц снегохода.
На нашем пути располагалась небольшая лесопосадка, которая как раз и отделяла город от склона, ведущего к реке. Деревья уже давно были лысыми, поэтому сейчас посадка больше всего была похожа на берёзовый могильник.
Из которого тянуло кислым молоком…
Причём настолько резко запахло, что я едва смог продышаться. Думал, вообще задохнусь.
За рулём всё ещё сидел папа, а мама вцепилась в меня так, что не было никакой возможности выбраться.
— Поворачивай! Не заезжай в посадку! — закричал я, когда до неё оставалось метров двести.
Несколько секунд на той скорости, что мы ехали.
Папа не подвёл. Он резко повернул руль влево. Сани начало заносить, наши самодельные крепления заскрипели, и если бы не магия Семёна, то точно отломились бы. Но они выдержали, и когда снегоход выровнялся, сани также продолжили катиться за ним.
— Убью. Убью. Убью.
Слышался за спиной голос мамы. Но она замолчала, когда раздался первый хлопок, сопровождавшийся треском.
Резкий, громкий, не похожий ни на что, что я слышал до этого момента.
Каким-то чудом я умудрился развернуться и увидел, как посадка в том месте, куда мы должны были въехать, превратилась в уборную деда Мороза.
Все деревья в довольно большом радиусе покрылись ледяной коркой, вверх поднялись двухметровые сосульки, которые с лёгкостью проткнули бы снегоход, сани и всех, кто находится внутри.
Но это ещё не всё. Я заметил тени, которые двигались параллельно нашему курсу. И сделать ничего не мог. Магия была мне недоступна.
Создать того же светляка на всю мощь, и преследователи гарантированно потеряют зрение на какое-то время. Что позволит нам свалить отсюда.
— Влево! И не вздумай останавливаться! Жми на полную! — заорал я, когда снова запахло кислятиной.
И здесь папа оказался на высоте.
Снова послышался треск, и на этот раз я ощутил леденящий холод, сумевший подобраться вплотную к саням. Удар теней практически накрыл нас. Ещё полметра, и мы бы оказались нанизаны на ледяные шипы.
Я встретился взглядом с Семёном, ему было гораздо проще крутить головой по сторонам, и увидел в его глазах непоколебимую решимость и лёгкое свечение, которое полностью окутало снегоход и сани.
Откуда-то издалека уже слышался рёв мотора и первые хлопки выстрелов.
Мама замерла, не понимая, что происходит. Впрочем, и папа тоже не осознавал, что на нас ведётся охота. Мы с Семёном были напряжены до предела, и один лишь Каспер оказался безумно чем-то доволен.
— Наконец-то тебя признали и прислали настоящих профессионалов. Норманны никогда не славились терпением. Посмотрим, кто кого. Наши синенькие или их йотуны.
Снегоход нёсся вперёд, подпрыгивая на больших сугробах, а маленькие пробивая насквозь, поднимая в воздух снежные тучи.
Разглядеть в таких условиях хоть что-то было довольно трудной задачей, но всё же я видел, как параллельно нам бегут как минимум восемь фигур, отражающих солнце, словно сделаны они изо льда.
Бегут прямо по рыхлому снегу, в который должны проваливаться как минимум по колено, а то и глубже.
Справа и слева несло кислятиной, и только впереди был свежий воздух. Нас определённо гнали в ловушку, и сделать здесь ничего было нельзя.
Ни я, ни Семён точно не могли помешать загонщикам. А про маму с папой и говорить нечего. Они ещё даже не осознавали, в какой опасности мы находимся.
Ледяные фигуры бежали наравне со снегоходом и даже немного вырвались вперёд.
— Серёжа, что это? — воскликнула мама, когда наконец увидела наших преследователей.
И в этот момент снегоход налетел на очень большой и твёрдый сугроб. Если остальные мы разбивали в пух и прах, поднимая вокруг снежные облака, то этот оказался крайне крепким и выступил в качестве трамплина.
Первым в воздух взлетел снегоход, потянув за собой и сани.
Чувство невесомости, невероятной свободы, лёгкости и чистейшего воздуха захлестнуло меня с головой. Кислятина исчезла совсем.
Впереди кричали папа и Семён, за спиной верещала мама. И только один Каспер радостно раскинул руки по сторонам и голосил что есть мочи, полностью разделяя мои ощущения.
— Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит страх!
В тот момент я действительно забыл, что такое страх, и был готов порвать этих ледяных человечков голыми руками, за то, что они причинить вред родителям.
Ведь лёд крайне хрупок. Достаточно ударить посильнее, и они разлетятся на осколки, которые потом можно будет использовать для приготовления коктейлей.
Исключительно молочных, мне всего шесть!
Было очень странно, но снегоход с санями даже не думали падать. Наш полёт затянулся на несколько секунд, которые показались целой вечностью.
Вечностью свободы, безмятежности и чистоты.
Поднятые нами снежные облака невероятно красиво искрились в ярких зимних солнечных лучах, создавая невероятную картину. И в этой картине появились новые действующие лица, вступившие в бой с ледяными фигурами.
Подоспела моя охрана. И наших оказалось больше.
Вновь раздались хлопки выстрелов, на этот раз совсем близко с нами. Налетел резкий порыв ветра, отогнав от снегохода и саней кружащийся снег, и мы с удивлением обнаружили, что висим довольно высоко над землёй.
До ближайшего сугроба было метра три. Нас держал воздушный вихрь.
— Среди людей Петьки много способных магов. Только очень странно, почему они так долго ждали и не накрыли этих гастролёров ещё раньше? Скорее всего, ждали, чтобы вылезли все, — уважительно произнёс Каспер, и только после его слов я понял, что мама замолчала.
Это меня напугало гораздо сильнее ледяных человечков, что сейчас сражались с людьми Васильева и другими оперативниками тайной канцелярии.
Я повернулся, увидел бледное лицо, синюшные губы и закатившиеся глаза.
— Мама! — закричал я и принялся трясти её за куртку.
Даже не заметил, как к нам перебрался Семён, отшвырнул перчатку и с размаху припечатал к маминой щеке ладонь.
— Ты чего творишь! Да я тебя…
— Успокойся, Максим. С тёть Юлей всё в порядке, она просто потеряла сознание. Видишь, камень в моём перстне? Он говорит, что она жива и в полном порядке.
И действительно, только сейчас я заметил, что на безымянном пальце у Семёна был надет массивный перстень с тёмным камнем в оправе. Правда, сейчас этот камень был не тёмным, а зелёным.
А затем всех нас накрыл собой папа.
Я лишь увидел, как воздух вокруг саней и снегохода начинает стремительно покрываться льдом, прежде чем был вдавлен в маму Семёном.
В этот момент пришло осознание, что сейчас я могу лишиться родителей. Страх затопил меня, пробуждая внутри что-то неизвестное. Что-то, что рвалось наружу, чтобы защитить дорогих мне людей. И я не стал мешать ему.
Ну а потом внутри что-то лопнуло, и все сдерживающие барьеры исчезли.
Помню, слышал, как Каспер говорил, что сможет провернуть это только один раз. Затем в груди и голове стало невероятно горячо, и весь этот жар вырвался наружу.
Тогда я всем существом желал лишь того, чтобы эта сила не навредила родителям и Семёну.
* * *
Пришёл в себя я в больничной палате. Напротив кровати сидела какая-то бабушка, которая показалась мне смутно знакомой. И она явно была чем-то сильно недовольна.
