Охра (СИ) - Прягин Владимир

— Давай с тобой вспомним, чем занимаются следопыты. Используют картину-портал, идут на ту сторону, возвращаются. Вам ведь так это описывали на лекциях?

— Я должен будут сходить куда-то через картину?

— Пока я сказал достаточно, — пожал он плечами. — Считай, что это была реплика в пространство, гипотетическая. Но если ты хочешь узнать конкретику…

— Ну, допустим, хочу.

— Ты её узнаешь прямо сейчас. Но, как ты понимаешь, сначала мне требуется гарантия. Малая вассальная клятва.

В комнате стало тихо.

Я спешно порылся в памяти. Что-то на эту тему мне попадалось в историческом экскурсе, как пример старинных традиций. Ещё из средневековья, когда феодализм цвёл махровым цветом, без стыдливых хихиканий…

— Если не ошибаюсь, — сказал я, — такие клятвы давно уже не в ходу. Честно говоря, я не очень помню подробности. И вообще, не планирую становиться вассалом.

— Это не вассалитет в классическом смысле слова. Ты не будешь нести повинности, не обязан беспрекословно подчиняться приказам. Я не смогу себя называть твоим сюзереном. Главный смысл клятвы состоит в том, что она позволит сохранить конфиденциальность. Тебе это будет даже удобно — ты застрахуешься от того, чтобы разгласить что-нибудь случайно.

Мысленно я поаплодировал собеседнику — хитро завернул, гад. Это он мне же, типа, одолжение делает…

— Клятву, — сказал Вирчедвик, — мы совместим с проверкой твоих способностей. Кэмден, если не затруднит…

Кивнув, тот передал мне чёрно-белую фотографию в рамке, размером примерно сорок сантиметров на тридцать. Сфотографирован был край письменного стола, на котором стояла небольшая шкатулка с резьбой на крышке.

Резной узор удалось рассмотреть не сразу. Он будто ускользал от меня, но я сосредоточился, сфокусировал зрение — и он проявился. Простенький символ, похожий то ли на угловатую синусоиду, то ли на латинскую букву «w».

— Это что за значок? — спросил я.

— Старинный символ, почти забытый. Его значение ты тоже узнаешь.

Пока Вирчедвик ронял слова, я всматривался в снимок. С каждой секундой тот казался рельефнее, протаивал в глубину, а крышка шкатулки приобретала цвет, солидно-коричневатый, с лёгким оттенком красного.

— Вытащи шкатулку оттуда, — сказал Вирчедвик. — В ней — кристалл минерала, который закрепит клятву.

И как бы дико это ни прозвучало, я чувствовал — да, я вполне способен засунуть руку прямо в изображение. И как только я это сделаю, активируется та магия, которой наполнена фотография.

Перстень на моём пальце явственно замерцал.

Аккуратно отложив снимок, я отвёл взгляд и посмотрел на лордов. Они следили за мной внимательно, напряжённо.

— Одну минуту, — сказал я. — Эта штуковина сейчас законтачит с перстнем, правильно понимаю? Заставит меня молчать о ваших секретах и привяжет к какому-то… гм… проекту, о котором я ничего не знаю. Как-то не очень вдохновляет.

Вирчедвик взглянул на Грегори, и тот заявил мне:

— Это разумный риск. По итогу — выгод неизмеримо больше, чем неудобств.

— А сам ты клятву принёс?

— Да, и не жалею.

— Это дело твоё, конечно, а вот я воздержусь. Извините, парни, но ваши аргументы не показались мне убедительными. Обсуждать совместные действия я готов только при условии, если буду знать план.

Они быстро переглянулись, и Вирчедвик сказал:

— Пожалуйста, Вячеслав, подумай логически. Это клятва — твой пропуск не только в высшее общество, но и за его кулисы. Ещё несколько лет — и мы приобретём такие инструменты влияния, о которых старшее поколение может только мечтать.

— Очень рад за вас. Но сам не участвую.

Вирчедвик вздохнул и посмотрел укоризненно:

— Не разочаровывай меня, Вячеслав. Сейчас ты — на перепутье. Сделаешь неправильный шаг — и последствия могут быть нежелательными.

— Это угроза?

— Это подсказка. Прими верное решение, и мы будем работать вместе.

— А если нет?

— Проверять не рекомендую. Я не люблю, когда мои предложения отвергаются, а планы срываются из-за чьих-то необдуманных действий.

— Никто не любит, — сказал я, — но иногда бывает. Ну что, будем закругляться? Спасибо за познавательную беседу. Засим откланиваюсь.

Поднявшись, я шагнул в сторону двери. И Грегори тоже встал, оказавшись у меня на дороге, причём с таким видом, будто отходить не планировал.

— Серьёзно? — спросил я.

Несколько секунд мы мерялись взглядами, затем он посторонился, и я вышел в коридор. Спустился по лестнице и шагнул в осеннюю морось, перебирая в памяти состоявшийся разговор.

Я так и не выяснил, к сожалению, что они затевают. И не получил намёков, имеют ли они отношение к рисунку в столовой и к мегалиту. Зато, похоже, нажил себе нового врага — пятикурсника из высшего клана. Да и с Грегори расплевался, по сути.

В каком-то смысле, впрочем, я испытал даже облегчение. Мне совершенно не улыбалось влезать в эту гоп-компанию и что-то там разнюхивать — а теперь и такой возможности больше не было.

А ещё у меня возникло смутное чувство, что я услышал сейчас некую подсказку. Или увидел. Но вот какую именно?

Значок на шкатулке, похожий на букву «w», ни о чём мне не говорил. Будь я в родном мире, нашлась бы куча ассоциаций, но в здешнем алфавите такая буква отсутствовала, и похожие символы мне тут не попадались.

На воровскую татуировку, виденную на рынке, это не походило вообще. Но некая логическая цепочка всё же мерещилась, хотя ухватить её мне упорно не удавалось, сколько бы я ни напрягал извилины.

Больше ничего интересного в этот день не случилось.

На следующее утро мы с Илсой, встретившись у общаги, пошли к учебному корпусу. Она мне сказала:

— Знаешь, мы зря с тобой опасались, что нас могут подслушать. Это технически невозможно. Я могла бы и сразу сообразить, но просто растерялась, когда ты заговорил про все эти шпионские хитрости. И только вчера в библиотеке спокойно это обдумала.

— Технически невозможно подслушать? — переспросил я. — Ну, официально-то да, в Академии есть защита, которая блокирует магию, направленную против студентов. Это я знаю. Но сильно подозреваю, что у наших оппонентов — особые инструменты, продвинутые.

— Сверхмощная краска, ты имеешь в виду? Даже если она у них действительно есть, её не получится применить для подслушивания. Ведь нужен прямой контакт через эту краску. Рисунок у нас на коже, к примеру, или соприкосновение минерала-эффектора с нашим перстнем. Но такое воздействие мы заметили бы.

— Гм. То есть, если какой-нибудь поганец намажет себе ухо волшебной краской, слух у него от этого не улучшится? Ну, условно говоря?

Она засмеялась:

— Нет, не улучшится, можешь не волноваться. Вячеслав, тебе надо подтянуть свои знания. Чтобы правильно понимать, где краска работает, а где — нет.

— Вообще-то я собирался, но руки не доходят. А ты чем похвастаешься? Про межевые камни что-нибудь раскопала в библиотеке?

— Нашла подробную научную монографию, но в ней — ничего сенсационного. Автор просто обобщает все версии и косвенные данные. А прямые — отсутствуют. Нигде в хрониках не сказано про эти столбы. Но это, в принципе, объяснимо, если они по-настоящему древние.

— А про суперкраску?

— Трактатов именно про неё — тоже нет, — сообщила Илса. — И вот это уже, по-моему, странно. Ведь смутные намёки сохранились в легендах, а древние философы любили такие темы. Так почему же не обсудили в своих трудах? Остаётся только искать непрямые упоминания, но это — работа на много дней.

— Ну, не заморачивайся тогда, — сказал я. — И так уже помогла.

— Нет-нет, Вячеслав, мне это действительно интересно. Честное слово! Просто на быстрый результат не рассчитывай.

Мы отправились на занятия.

Грегори и Кэмден посмотрели на меня холодно, когда мы столкнулись возле аудитории, и отошли чуть в сторону. Подколок в мой адрес больше не было слышно, и вообще атмосфера несколько изменилась.

Вряд ли Грегори с Кэмденом рассказали другим, в чём дело, но свита уловила их настроение. Вся это компашка и раньше не особо общались с нами, аутсайдерами из второстепенных кланов, а теперь вообще перестала на нас смотреть. Как будто стена воздвиглась поперёк комнаты.