Невинная помощница для альфы (СИ) - Линд Алиса

— Звони по громкой связи, Свен, — приказываю слизняку, указывая на Медную волчицу. — И помни, ее жизнь сейчас зависит от тебя.

Спарк покрепче перехватывает нож в руке.

— Умоляю, любимый, сделай, как он просит, — подает голос жена, давясь рыданиями.

— Заткнись! — рявкает Свен и выбирает контакт из списка.

Мне уже хочется его разорвать. Его женщине угрожает опасность, а он не только не пытается ее успокоить, а напротив, срывает злость! Суровый к тем, кто слабее. Ублюдок!

Свен кликает на кнопку вызова. Слышится пиликанье набора номера, затем раздаются протяжные гудки. Медный волк включает динамик и кладет телефон на колени.

— Да! — спустя секунд двадцать наконец раздается резкий голос. Долго же мексикашка шел к телефону!

— Тьяго, привет! — Свен говорит почти не дрожащим голосом, но трясется всем телом. — Ты просил дать знать, когда Снежок даст мне бойцов. Так вот это будет завтра.

Стискиваю челюсти. Снежок?! Вот как меня называют за глаза? Унизительная кличка! Даже Отбеливатель было бы солиднее!

— Хорошо, — отрезает трубка с мексиканским акцентом. — Скольких белых шакалов ты приведешь?

— Тридцать голов, — Свен и так напряжен, но, называя эту цифру, замирает, почти не дышит. — Больше не дал. Поджал хвост, получив от тебя видео.

Зверею, и Медный это чувствует. Беспорядочно машет руками, показывая на телефон, мол, это для конспирации.

— Значит, тридцать, — голос Тьяго довольно урчит. — Маякни, как колонна выедет из Таудзен Оукс.

— Да-да, хорошо, Тьяго… — бормочет Свен, но в трубке уже звучат гудки.

Он затравленно смотрит на меня. Я делаю шаг к нему и забираю с колен гаджет. Тут же кидаю Хейдену. Он уходит, забирая своих парней. Они уже прошлись по дому, собирая все, что может иметь информационную ценность, и теперь отправятся в штаб изучать улики. А мне пора закончить разговор с предателем.

— Какая численность у Медных? — спрашиваю с суровой интонацией.

Свен понимает, к чему вопрос, судорожно сглатывает, но все же отвечает:

— С женщинами и детьми человек двести наберется, — с опаской произносит он.

То есть, волков, способных оказать сопротивление, сотня с небольшим. Тридцать завтра будут убиты во время нападения мексиканцев…

— Твоему клану понадобится новый альфа, — я описываю Свену мрачное будущее. — Если все сделаешь правильно, умрешь только ты. Не забирай с собой жену и брата.

Медный обреченно кивает. Его волчица продолжает скулить, но уже не открывает рот.

— Том, выведи девчонку и позвони Винсенту ДеМарко. Подождите нас на первом этаже, — велю телохранителю, продолжая сверлить взглядом поганого предателя.

Дожидаюсь, пока шаги Шоны стихнут в коридоре, и продолжаю:

— Спарк, — капитан ударной группы вскидывает на меня внимательный взгляд. — Грузи всех в микроавтобус. Везите в Крематорий. И приберите тут напоследок.

У Свена от ужаса глаза становятся как блюдца. Ну это уже оскорбление! Да, у меня в собственности есть одно ритуальное агентство, но это же не означает, что я всех подряд в печь пихаю! В здании на Восток-бульвар Вашингтон отличный подвал с добротными камерами, где можно временно подержать пленников. Я в принципе не собираюсь убивать Свена. Его прихлопнут мексиканцы, когда их нападение захлебнется в собственной крови. Если до того он поставит вместо себя нового альфу, то для его жены все может закончиться неплохо.

Раздав указания, отправляюсь вниз, а за спиной Спарк сурово приказывает жене Свена одеваться. Мне ее немного жаль, не ее вина, что муж оказался идиотом, но может пострадать из-за него. Шона тоже не виновата, что я — альфа Калифорнии и у меня куча врагов, но вынуждена играть по моим правилам. В груди щемит от желания оградить ее от происходящего, но мы с ней в одной упряжке. Мне нужна ее помощь, а ей — мое покровительство. Интересно, она по-прежнему хочет уйти, выплатив долг?

17. Переезд в штаб

Шона

Видя, как мистер Холт беседует с Медным альфой, я плавилась от разливающегося по телу тепла. В его мыслях я отчетливо видела желание получить информацию и знала, что стрелять он не будет, но как он умеет давить и пугать… закачаешься. Теперь, особенно после разговора в туалетной комнате, у меня появилось стойкое ощущение, что меня пугать он больше не станет. Что-то незримо изменилось. Или все дело во мне? Как будто я приняла альфу и его мир, стала его частью?

Интересно, зачем мистер Холт велел Тому меня вывести? В его мыслях не было ничего кровавого. Телохранитель при мне звонит тому самому Винсенту и спрашивает об очереди на кремацию. Довольно хмыкает и вешает трубку. Похоже, все идет по плану.

Через несколько минут спускается сам альфа вместе с Диком и сразу идет к двери. Том ведет меня следом. И вскоре мы загружаемся во внедорожник. Машина трогается.

— Крематорий? — спрашиваю, изгибая бровь.

— В том числе, — задумчиво отвечает мистер Холт, что-то набирая в телефоне. — Что тебя удивляет?

— Вы же не собирались никого сжигать… — произношу с утвердительной интонацией и понимаю, что снова спалилась на чтении его мыслей.

Черт. Вот поэтому я и ненавижу свой идиотский дар. Иногда я заглядываю в чужие головы настолько неосознанно, что у меня возникает ощущение, будто это мои собственные или знания, полученные нормальным путем. Втягиваю голову в плечи и жду неизбежной расплаты.

— Ты снова копалась у меня в голове? — спрашивает альфа строгим тоном, но в глазах скорее азарт, чем гнев.

— Это неосознанно, мистер Холт, — начинаю оправдываться, надеясь, что еще смогу проскочить, и он не разозлится сильнее. — Я помню о запрете, но не всегда получается контролировать дар…

Щеки теплеют, и я отвожу взгляд, но альфа за подбородок разворачивает к себе мою голову. Растягивает губы в коварной улыбке. Ощущаю флер соленой воды… Его пальцы обжигают кожу, а я от стеснения пялюсь вбок на спинку переднего сиденья.

— Посмотри на меня, Шона, — слышу его бархатистый ласковый голос, и внутри вскипает горячая волна, обдает жаром. Усилием воли заставляю себя поднять взгляд. — Заглядывай ко мне в мысли сколько хочешь. У меня нет от тебя секретов.

В его взгляде чувствуется тепло и невиданная до этого доброта. Ощущаю облегчение. Расправляю плечи. Кажется, по-дурацки улыбаюсь и благодарно киваю.

— И называй меня Трэй, хватит официоза, — добавляет он шутливым тоном и отворачивается к окну.

Хорошо, альфа! Конечно, Трэй! Я до чертиков рада привилегии обращаться по имени! Почему-то руки начинают подрагивать, и в солнечном сплетении что-то щекотится. Непрошенными в голове мелькают неприличные образы, как Трэй обнимает, целует меня, срывает с плеч ненавистный пиджак и, вытащив блузку из-под ремня брюк, принимается шарить по голой спине ладонями. Лавой по телу разливается желание. Что происходит?! Прислушиваюсь. Альфа тут не при чем. Я не читаю его мысли. Я думаю это сама! От этого осознания густо краснею, а потом слышу слегка хриплый голос Трэя сбоку:

— Шона, прекрати это делать, — интонация и суровая, и похотливая одновременно. Ему нравится то, что я невольно подкинула ему в мысли… Но он, похоже, не настроен отвлекаться от дела.

— Конечно, мистер… — отвечаю поспешно и, поймав на себе сердитый взгляд, исправляюсь, — Конечно, Трэй.

Становится совсем стыдно. Пока не контролирую умение вкладывать свои мысли в чью-то голову, я как будто голая на базарной площади! Странно, что Том и Дик никак не отреагировали. Наверное, я могу внедрить образ в мысли только тому, на кого направлено мое внимание? Мысленно ставлю себе галочку это проверить. Машина снижает скорость.

Вот и крематорий. Солнце уже не в зените, но все еще висит прямо над головой. Выходим у плоского, но большого по площади двухэтажного здания на перекрестке Восток-бульвара Вашингтон и какой-то узкой улочки. Пастельные бежевые стены с красно-коричневыми деталями, бурая черепица, на нижних окнах черные кованые решетки. Ничего особенного. Над рыжей глянцевой входной дверью висят два слова «Groman Mortuary».