Вторая единственная (СИ) - Вечер Ляна

Придётся звонить лапе — оправдываться. Это накаляет больше всего. Ещё недавно я бы эти деньги со счёта снял и не заметил. А теперь неоткуда снимать. Разве что последние трусы с задницы. Ни денег толком, ни машины, ни работы. Я так жить не привык. Тем более не одинокий я теперь — женатый оборотень. И что я, кроме букета, лапе могу дать? Да она за меня залог в тюрьме Левенроса внесла, ё-моё!

Стою, кручу телефон в руке и мысли в голове. Всё очень не очень. Надо выходить из положения. И не в моменте, а вообще.

— О, ни хрена! Раж, ты, что ли?!

Поднимаю взгляд — оборотень стоит. Молодой. И рожа его кажется мне знакомой.

— Ты кто? — разглядываю волка.

— Гошан я, — хлопает себя ладонью по груди. — Не помнишь?

— Смутно.

— Ты когда-то в Круге хотел биться, а я тебе свои услуги предлагал. Менеджер бойцов я. То есть был менеджером, сейчас в Круг только зрителем хожу.

А-а, помню-помню! Гошан-менеджер.

Пару лет назад я подумал, что скучно живу, адреналина не хватало, и решил поучаствовать в нелегальных боях в подземке Старого города. Круг, называется. Подготовился, менеджера себе нашёл. А Жанна истерику устроила: «Ой, тебя убьют! Ой, не ходи!» Короче, повёлся на её слёзы и забил на Круг.

— Чо, говоришь, не работаешь больше менеджером, да? — тру пальцами подбородок, смотрю на оборотня.

— Всё, завязал, — складывает крест руками. — Работа нервная, а у меня язва. Вот хожу лечусь.

— А связи у тебя остались? Мне в Круг попасть надо. Сегодня.

— Хрен знает, — пожимает плечами. — Можно позвонить узнать, есть на сегодня места или нет.

— Не в службу, а в дружбу сделай.

Гошан прилипает ухом к смартфону, а я скидываю звонок от лапы. Прям почуяла, когда позвонить. У женщин на это дело интуиция настроена чётко. Только соберёшься заняться чем-нибудь нехорошим, а женщина уже тут как тут.

— Повезло тебе, Раж, — Гошан завершает звонок и лыбится довольно. — Сейчас попасть в Круг с улицы сложно, но я договорился.

— Отлично! — хлопаю волка пол плечу.

В Круге платят хорошо. Там за бой меньше трёхсот тысяч не получишь. Если, конечно, победишь. То есть живой останешься. Но я гад везучий. Всё нормально будет.

— Но есть нюанс. Выйти тебе придётся против цербера, — оборотень гасит мой позитивный настрой.

Это уже хуже. Хотя почему хуже? За цербера сильно больше трёхсот тысяч заплатят. Если не думать о смерти, то вариант — огонь!

— Я согласен, — соглашаюсь не раздумывая.

— Тогда подходи в одиннадцать вечера в Круг. Тебя встретят.

— Должен буду.

Жму руку Гошану, и он идёт лечить язву. А я снова сбрасываю звонок от Дари, потом выключаю телефон. Прости, лапа… Я собираюсь потеряться примерно до завтра. Да, некрасиво с моей стороны, но если рассказать Дарине правду, она кипиш поднимет и мозг мне вынесет. Хрен мне, а не Круг в таком случае.

Глава 17

Рассвет, идёт дождь, а я стою, прижимаясь лбом к прохладному стеклу, и глотаю горячие слёзы. Шесть утра уже, а Раж так и не объявился. Это всё. Всё…Он слился. Совсем. Окончательно. Наобещал и передумал. Расхотелось ему.

Вчера я звонила Тамаре — Раждэн был у неё, а потом ушёл. Куда? Не знаю. Да без разницы. Раж получил от меня, что хотел, и свалил в закат.

А если не свалил? Вдруг с ним что-то случилось?..

Ага, случилось, как же! Тёлка какая-нибудь задницей вильнула, и пошёл гулять. Кобель бес в ребро.

В голове горькие мысли, а сердце не верит. Рука снова тянется к телефону. Оживляю экран, смотрю на падающие листья на заставке, и становится совсем тошно. Хватит уже дёргать чёртов смартфон! Раж не позвонит и не напишет. Приди в себя, Даря!

От эмоций перехватывает дыхание, снова всхлипываю. Я тут рыдаю, а он там развлекается с какой-нибудь бабой. С которой не надо ничего опасаться в койке, принимать таблетки, чтобы потрахаться. С ней всё просто.

Телефон летит на кровать, а я, закрыв лицо руками, плачу навзрыд. Плевать Раждэн хотел на нашу связь. И на меня ему плевать.

Стоп. Отрываю ладони от лица, шмыгаю носом.

Если зверю плевать на меня, то почему я должна заботиться о его душевном равновесии? Не должна!

В прихожей рюкзак, в рюкзаке Тартарол… Сведу это чёртово брачное клеймо! Прямо сейчас. Расставание с Жанной раненый зверь как-то пережил — и развод со мной переживёт. Тем более сейчас он здоров. Ах, страдать будет? Пусть страдает!

Растираю слёзы по щекам и, сердито топая голыми пятками, иду в коридор. Я такая решительная! И стремительная!

У-уй!

Плюхаюсь на пуфик в коридоре и, согнувшись пополам, держусь за мизинец на ноге. Врезалась нежным пальцем в угол комода. Будь он неладен, комод этот!

И опять у меня слёзы ручьём. Я как этот порванный рюкзак — никчёмная тряпка, которую только на помойку отнести. Даже клеймо не могу свести нормально — что-то да случается.

Звонок в дверь заставляет меня разом забыть обо всём. Подскакиваю, как ужаленная, и, не глянув в глазок, щёлкаю замком.

Стоит за порогом — красавец мужчина: бровь рассечена, скула припухшая, на кожаной куртке непонятные пятна. Перегара вроде нет. Трезвый. Хотя бы.

— Ты что, подрался? — Подъездное эхо подхватывает мои слова.

— Неважно, — хмуро отзывается Раж.

Неважно?! Я тут извелась вся, телефон до дыр затёрла, мизинец ударила, а он мне — неважно! Вскипаю мгновенно.

— Иди туда, откуда пришёл! Раз неважно! — кричу на эмоциях.

Пытаюсь закрыть дверь, а волк вцепился в неё намертво — держит. Моргнуть не успеваю, а Раждэн уже в квартире.

— Лап, ты злишься — это понятно. Но так было надо, — крайне размыто оправдывается.

Скрестив руки на груди, недобро смотрю на гулящего мужа. Объяснять своё поведение он не торопится, и моя воспалённая фантазия делает это за него. Так и вижу, как оборотень подцепил левую тёлку в каком-нибудь злачном месте, а она оказалась не одинокой. Вот он и подрался. Точно, так всё и было! Нервы рвутся как струны. Пух-пух-пух!

Со всей силы луплю волка ладошкой куда попадаю:

— Кобель старый!

Раж даже скрутить меня не пытается, только локти выставляет. И то скорее по инерции, чем для защиты. Зверю что радио послушать, что мои удары потерпеть — эффект примерно одинаковый. Мне хоть душу отвести.

— Лапа, ну чо ты… — бормочет, уворачиваясь. — Лап, прекрати…

— Зачем нам таблетки пить, да?! — добавляю удары кулаком. — Сунул-вынул — изменой не считается! Ничего такого! Неважно!

Я расхожусь всё сильнее, и Раж не выдерживает — грубо сгребает меня в охапку. Обезврежена. В смысле, обездвижена.

— Кому я там сунул-вынул?! — рычит мне в губы.

— Свечку не держала! — пытаюсь вырваться из стальных тисков мужских рук. — Пусти! Я тебя ещё не добила!

Он отпускает. И отходит от меня на два шага. Естественно, не для того, чтобы я продолжила его лупить. Но покидать помещение зверь не собирается. Нервно снимает кожаную куртку, комкает её, как тряпку какую-то, и с чувством швыряет на пол. Взгляд у Раждэна дикий, желваки ходят. Таким мужа я уже видела. Это у него первая стадия сексуального бешенства такая. Дальше — больше. К гадалке не ходи!

— Знаешь же, что злая ты меня сильнее заводишь…

Что?..

Смысл слов доходит до затуманенной головы плохо. Зато уши чётко улавливают интимную хрипотцу в низкомтембре голоса мужа. Звуковой коктейль приятной щекоткой оседает внизу живота. Так сладко. И волнующе. Мозг собирается окончательно отключиться, отдав руль инстинктам.

Раж говорит что-то ещё, а потом стягивает с себя светлую футболку, обнажая красивый подкаченный торс. М-м, эти кубики пресса на бронзовой коже… Эротичная геометрия мужского тела заставляет сердце биться чаще, а дыхание сбиваться.

Провожу взглядом линию по дорожке из жёстких тёмных волос, ныряющих под пряжку ремня, и, сглотнув тугой комок похоти, фиксируюсь на крупных пальцах. Волк ловко расстёгивает ремень, пуговицу и молнию на джинсах. Неприлично вкусная картинка — налитая головка готового к бою члена чуть выглядывает из-под широкой резинки боксеров.