Избушка на курьих ножках - Андерсон Софи

Наконец я шёпотом рассказываю Джеку о церемонии Соединения, которая, быть может, даст мне возможность управлять своими Вратами. Затем я аккуратно сажаю его на бабушкино кресло, где лежит одеяло из верблюжьей шерсти, и прошу его присмотреть за избушкой и за Бенджи, пока я не вернусь от Старой Яги. Он кивает и на секунду просовывает клюв мне в кулак, прежде чем отвернуться, зарыться в одеяло и уснуть.

Моё новое платье порвано и перепачкано: в нём я и лазала по земле, распутывая проволоку, и кормила Бенджи с Джеком. Но это не важно. Я переодеваюсь в одно из своих стареньких шерстяных платьев и, выходя из дома, наконец чувствую себя собой.

Избушка выглядит чуть лучше. Ступени крыльца выровнялись, и балюстрада, тихо поскрипывая, встаёт на место. Некоторые из сломанных балясин срастаются, и раны на ногах выглядят уже не так жутко, как раньше. Я изучаю повязки: хотя раны под ними всё ещё глубокие, сок из них уже не сочится.

Но трещина возле чулана для скелетов выглядит просто ужасающе. Дерево вокруг неё высохло и крошится. Я опускаюсь на колени и хмурюсь.

– Почему же ты не можешь остановить это? – шепчу я, прижимая руку к сердцу и пытаясь унять боль в груди.

Избушка неподвижна, но ответ я и сама знаю. Прошло четыре ночи с тех пор, как Ба ушла, а избушке нужен тот, кто будет как следует провожать мертвецов. Хоть в горле и стоит комок, я уверяю себя, что это не обязана быть я.

– Я приведу бабушку домой, – бормочу я себе под нос и иду в сторону лавки Старой Яги, полная решимости найти способ открыть Врата и вернуть бабушку, пока снова не навредила избушке или кому-то другому.

Уже темно, воздух тёплый и сладкий от ароматов из недавно закрывшихся продуктовых лавок. Этим вечером черепа у дома Старой Яги, кажется, встречают меня дружескими улыбками, и входная дверь сама распахивается передо мной, выбрасывая в ночную тьму треугольник света от камина.

– Молочной лапши? – спрашивает Старая Яга и тут же ставит на стол две полные миски, не давая мне времени ответить.

– Спасибо, – киваю я и сажусь напротив неё.

В избушке идеальная чистота, ни одного напоминания о вчерашней игре с переворачиванием. Даже на книжных полках полный порядок. Тут я замечаю альбом с фотографиями, который Старая Яга выложила на стол.

– Вы нашли фотографии с церемонии Соединения? – Я задаю вопрос, а по спине от нетерпения пробегает дрожь.

Старая Яга кивает, её глаза блестят. Когда она открывает альбом и поворачивает его ко мне, она выглядит ничуть не менее взволнованной, чем я.

– Это последняя прошедшая церемония Соединения. Её проводили для молодой Яги по имени Наталья.

Посередине страницы я вижу большую чёрно-белую фотографию. Под ней выцветшими чернилами выведена надпись: «Яга Наталья и её избушка. Церемония Соединения».

Женщины и мужчины стоят большой группой и смотрят прямо в камеру с серьёзными выражениями лиц. Всё это – Яги. Позади них видны никак не меньше пятнадцати избушек: одни стоят ровно, другие – на одной ноге, а третьи размыты, будто бы подпрыгнули в неподходящий момент. Избушка посередине украшена гирляндами из цветов, а на её крыльце стоит молодая улыбающаяся девушка.

– Никогда не видела, чтобы Яги собирались все вместе. – Затаив дыхание, я рассматриваю фотографию. – Ба не рассказывала мне, что у вас есть такие церемонии.

Почему Ба никогда не брала меня с собой на церемонии? Я хмурюсь. Быть может, если б я общалась с другими Ягами, я не чувствовала бы себя такой одинокой.

– Наверно, она не хотела приучать тебя к тому, что случается так редко. Между двумя церемониями могут проходить десятилетия, а то и столетия. – Старая Яга поочерёдно указывает на два лица на фотографии. – Вот твоя бабушка. А вот я. – Затем её палец перемещается на один из размытых домов. – А это, кажется, ваша избушка.

Я всматриваюсь в лица на фотографии, узнаю и бабушку, и Старую Ягу. Затем я замечаю дату, нацарапанную в углу фотографии.

– Разве может быть такое, что эта фотография была сделана больше ста лет назад? – удивляюсь я. – Это какая-то ошибка.

– Яга может прожить сотни лет, даже тысячи. Ведь избушки дают нам энергию сродни той, что помогает мёртвым преодолеть их путь к звёздам.

Я снова опускаю взгляд на фотографию, и внутри меня закипает гнев. Ба должна была рассказать мне всё это.

– Бабушка рассказала тебе всё, что тебе пора было узнать. – Старая Яга будто бы читает мои мысли. – И наверняка она считала тебя достаточно смышлёной, чтобы ты смогла сама разобраться во всём, что тебе будет непонятно.

– Сколько лет бабушке? – приходит в голову новая мысль.

– Пятьсот или около того, – пожимает плечами Старая Яга.

– Совсем не старая для Яги, правда? – улыбаюсь я: раз бабушка ещё молода, мне не составит труда привести её домой.

– Многие Яги гораздо старше твоей бабушки, это правда, – медленно качает головой Старая Яга. – Но, когда ты станешь Хранителем, ты узнаешь, что сквозь Врата проходят люди любых возрастов.

– Сколько я проживу? – спрашиваю я не задумываясь и тут же понимаю, насколько этот вопрос странный, я ведь даже не жива.

– Никто не знает, надолго ли задержится в этом мире.

– Это понятно. – Я с нетерпением перебиваю её. – Но если я живу в избушке, как Яга, я тоже могу остаться здесь на сотни лет?

Эта мысль и восхищает, и пугает: может, меня ждут столетия, наполненные удивительными приключениями, а может, сотни лет одиночества.

– Вполне возможно. – Старая Яга склоняет голову и улыбается. – Правда, ты не такая, как другие Яги, верно?

– Потому что я мертва? – еле выдавливаю из себя я.

– Что ж, поэтому тоже, – кивает Старая Яга. – Но в большей степени потому, что ты не рождена Ягой. У тебя есть выбор.

– И какой же у меня выбор? – усмехаюсь я. – Существовать я могу только в избушке, так кем же другим я могу быть?

– Смотря кем ты хочешь быть.

– Я-а-а… хочу быть Хранителем, – вру я, краснея и волнуясь.

Не вижу смысла говорить о том, кем бы я хотела быть. Единственное, что мне нужно прямо сейчас, – это узнать, как провести церемонию и соединиться с избушкой, сделать так, чтобы она открыла Врата, и вернуть бабушку домой. Тогда она будет провожать мёртвых, избушка перестанет рушиться, и всё у нас будет в порядке. Даже если у меня есть шанс стать кем-то другим, не Хранителем, я ничего об этом не узнаю, пока не верну бабушку в мир живых.

– На церемонии Соединения, – Старая Яга вроде как изучает фотографию, но сама краем глаза следит за мной, – Яга обещает быть Хранителем своей избушки и Врат столько времени, сколько отпущено ей на земле. Это большой праздник в честь установления связи, которая может длиться сотни, а то и тысячи лет. Ты уверена, что готова к этому?

– Конечно. – Мой голос звучит куда выше, чем должен бы.

Я проглатываю ложку супа и изо всех сил стараюсь казаться спокойной. Уверяю себя, что всё это вовсе не значит, что я окажусь прикованной к своей избушке на ближайшую тысячу лет. Как только я верну бабушку домой, она снова примет на себя обязанности Хранителя.

– Так Врата откроются прямо на церемонии? – спрашиваю я, уставившись в миску с супом.

– Да, – кивает Старая Яга. – Ты должна будешь принести клятву своей избушке и Вратам, призвав звёзды в свидетели. Можешь выучить традиционные слова клятвы, а можешь сказать свои. Ты пообещаешь беречь избушку, охранять Врата и провожать мёртвых, как заведено.

– Я скажу своими словами, – быстро отвечаю я, уверенная, что, если проскочу сквозь Врата, как только они откроются, мне не придётся вообще ничего говорить и тем более давать обещания, которые я не собираюсь выполнять.

– Ты действительно хочешь это сделать? – Брови Старой Яги приподнимаются.

– Конечно. – Я смотрю ей прямо в глаза. – И чем скорее, тем лучше. Можно завтра ночью?

Старая Яга колеблется всего мгновение, а затем разражается громким хохотом: