Банши. В плену Оборотня (СИ) - Стишковская Юлия

- А если я не хочу? – рычу, не справляясь с одолевающей меня безысходностью. – Скажите честно, им суждено быть вместе?

Изнутри начинает разъедать ревность. Старик встаёт, опираясь на трость.

- Мой дар слабее, дара моего предка. Будь иначе, не послал бы вас в ловушку.

Он подходит к плите и ставит на огонь кофеварку. Я просто наблюдаю за ним. Старик наливает две чашки, переставляет их на кухонный стол и одну пододвигает ко мне.

- Смирись, наёмник! Вам не по пути.

Мне почему-то кажется, что дед что-то недоговаривает.

- Мы с ней связаны. В противном случае не смог бы забрать часть боли себе.

- Ты не сдашься, не так ли?

- Никогда! – я твёрд в своём решении.

Пусть Кроха сама мне всё скажет. Пусть посмотрит в глаза и убьёт жестокой правдой, чем буду сомневаться.

- Ну тогда удачи тебе.

Я выпиваю залпом горячий кофе, обжигая горло, но ничего не чувствуя. Беру рюкзак. Сначала верну машину в прокат, а по приезду в Лондон снова сяду на своего железного коня. Собаки преданно вертятся вокруг меня, радостно виляя хвостами.

- А ну-ка сидеть. – приказным тоном заставляю волкодавов слушаться. – Киган можно их оставить у вас?

- Можно! – кивает старик.

Опускаюсь на корточки перед псами. Они начинают лизать мне лицо.

- Дождитесь нас. Мы с Кейлин обязательно вернёмся за вами. Обещаю!

Собаки жалобно скулят, не желая расставаться. Я глажу их и у самого болит душа, но в постоянных разъездах с ними будет очень сложно. Направляюсь к машине, стараясь не смотреть в глаза преданным животным. Только закрываю за собой дверцу, опускаю стекло и велю волкодавам:

- Быстро в дом! – и подкрепляю команду грозным рыком.

Они беспрекословно её выполняют, протискиваясь во входные двери.

- Мы вернёмся за ними. – говорю Кигану.

Старик лишь кивает и машет на прощание. Я выезжаю на дорогу. Одиночество накрывает с головой. Рядом с Крохой и забыл каково путешествовать в одиночку. Милый образ постоянно возникает на соседнем сидении. Моя маленькая Банши скоро приеду за тобой. Ужасно злюсь, но и сильно скучаю. Словно преданный пёс буду искать до тех пор, пока не найду.

Я прилетаю в Лондон и механически ищу в толпе любимое лицо. На стоянке аэропорта так и стоит мой Харлей. Скидываю с него брезент. Приятно сесть на любимого железного друга. Мы многое с ним перенесли. Он единственный, кто никогда не подводил.

Узнать адрес альфы не доставляет труда. Питер Мак`Гоуэнн достаточно известная личность как в сверхъестественном мире, так и в человеческом. Для ищейки вроде меня отыскать не проблема. Наплевав на опасность, рвусь туда, где держат мою малышку.

ДОМИНИК

Я останавливаю мотоцикл у самого входа в роскошный особняк. Не боюсь столкновения со стаей альфы. Навстречу выбегает охрана. Обоих здоровяков в считанные секунды укладываю на лопатки. Без приглашения врываюсь в прихожую. На меня бросаются ещё два полуволка. Одного вырубаю ударом в челюсть, а второго отшвыриваю в стену. На мгновение замираю, самого поражает моя сила. Мощь накрывает волнами и убеждает, что способен повергнуть любого. Я бегу к лестнице, спешу наверх вслед за знакомым необыкновенным ароматом. Но в спальне встречает холодная пустота. Обыскиваю весь дом, а подчинённые Питера не мешают, дают осмотреться. Правда сколько бы не искал, её нигде нет. Внутри всё сжимается от страха.

- Зря не старайся наёмник. – подходит ко мне оборотень, которого оставил в живых на съёмной квартире. – Они уехали и вернуться нескоро.

- Куда? – хватаю его за грудки.

- Не знаю. Но и если бы знал, не сказал.

- А почему я должен тебе верить?

- А смысл мне врать? – спокойно отвечает.

Его сердцебиение подтверждает, что он не лжёт.

- Ты бета Питера. – не спрашиваю, а утверждаю.

Откуда-то мне известно.

- Оставь их в покое. Питер столько веков ждал рождения своей возлюбленной. Так преданно любить её никто не будет. Даже ты.

Невольно рычу, не в силах стерпеть.

- Она МОЯ! А Мак`Гоуэнн свою пару не уберёг. Кейлин не Кара.

- Откуда тебе знать? Может она просто не помнит свою прошлую жизнь, а рядом с ним станет прежней?

Его вопросы рождают сомнения, но душа сопротивляется, не принимая ничего кроме тех дней, проведённых с несчастной одинокой девушкой. Никто не знает её лучше меня.

- Слишком невинна по сравнению с тем кровожадным двойником.

- Я помню взгляд девушки в той квартире. – не успокаивается оборотень.

- Ты ошибаешься. Просто проклятие сделало Кейлин сильнее.

Усмешка не сходит с лица беты.

- Уходи наёмник, пока цел.

Нас со всех сторон окружают взвинченные волки. Им неспокойно рядом со мной. Они словно шакалы обхаживают, присматриваясь с какого бока подступиться. Я улыбаюсь. Из глубины подсознания поднимается уверенность, что врагу со мной не справиться.

- Тебя совсем не пугает, что нас гораздо больше? – спрашивает правая рука альфы, не пытаясь высвободить рубашку из моих кулаков.

- Я вам не по зубам.

Отпускаю его и вытаскиваю из кармана брюк зажигалку. Оборотень протягивает пачку сигарет. Беру одну и кладу в рот, но не прикуриваю. С пагубной привычкой покончил несколько лет назад. Не справляясь с мучительными эмоциями, хочу затянуться, заполнить лёгкие и пустить дым. Только вместо этого, бросаю на пол табачное изделие и топчу. Рефлексы бывшего курильщика ещё со мной, только вот нервы курением не успокоить. Потому без конца кручу колёсико зажигалки. Звук раздражает врагов. Мелкие искорки вылетают из механизма, а меня одолевает желание выжечь здесь всё дотла. Лучший способ немного успокоиться - это повергнуть хотя бы часть стаи проклятого заказчика.

- Девушка сама пришла к нему. Ты ей не нужен. – подливает масла в огонь бета.

Я сжимаю зубы так сильно, что кажется, челюсть треснет под давлением. Злость превращает Зиппо в деформированное железо в моей ладони. Выкидываю её за ненадобность в окно, облокачиваюсь на стену коридора и оцениваю противника, глядя на них исподлобья.

- Не веришь? Мне жаль тебя наёмник. Бабы всегда покупаются на деньги. И эта крошка не исключение. Питер уже подарил ей особняк и вся роскошь, которую ты видишь, теперь принадлежит девчонке.

Только он заканчивает меня добивать, терпению приходит конец. Я разнесу это старинное строение. Камень на камне не оставлю. Заметив перемену во мне, оборотни сразу атакуют. Ловко отпрыгиваю в сторону и прямо налету перекидываюсь в зверя. В дикого, безжалостного и обозлённого. Встаю на задние лапы и отбиваюсь от соперников. Они впиваются клыками в мою плоть, но физическая боль мне почему-то нравится, будоражит как мазохиста. Я рычу и скалюсь в хищной ухмылке. Меня накрывает. Жажду истребить их всех. Может сдохну, но и их заберу с собой.

Бета быстро уматывает. Ничего, я и его достану. Благодаря душевным мукам сейчас неуязвим, чувства перекрываю страх и инстинкт самосохранения. Я хватаю псов одного за другим и уничтожаю, не оставляя от них и мокрого места. Не щажу никого. Злость и ярость подпитывают силы. Волки уже начинают отступать, не выдерживая моего напора. Никому не жить. Заодно крушу и окружающее пространство.

На шум выбегает прислуга. Прогоняю их из дома предупреждающим утробным рыком. Из-за моего свирепого рёва трясутся стены. От красивой гостиной остаются лишь осколки и куски дорогой мебели. Меня не остановить. Если в лапах нет горла противника, то ломаю всё что попадается на глаза. Ему не купить мою маленькую Банши. Подарки не заставят её полюбить кровожадного монстра.

А вдруг я ей, и правда, не нужен? От собственных мыслей готов выть. Враги бегут прочь, боясь сдохнуть. Озираюсь, ища очередную жертву. Раня собственное тело, оставляю в особняке сплошной погром. Кровь капает на дубовый паркет. Внутри дома ни души не остаётся. Я тоже выхожу наружу. Замечаю на брусчатке помятую зажигалку. На удивление она работает. Кремний исправно пускает искры.

Я чую запах газа, идущий со стороны кухни. Видимо, когда крушил столовую, задел трубу. На моей морде растягивается довольный оскал. Похоже схожу с ума. Запускаю колёсико, зажигая огонёк, и кидаю в окно. Следует взрыв. Меня отбрасывает волной. От былого величия здания ничего не сохраняется, лишь развалины и пепел летающий в воздухе. Языки пламени, тянущиеся к небу, ласкают моё сердце изощрённым удовлетворением. Правда легче не становится. Возвращаюсь в облик человека, сокрушённо опускаюсь на колени и кричу изо всех сил, кричу и кричу, мечтая избавиться от душевной боли.