Компиляция: Код Хаоса (СИ) - Гориллс Егор

С Орином всё и вовсе очевидно. Человеческая жизнь для него — ничто. Может, Рикон и вправду промыл ему мозги, а может, он всегда был таким. Его цель — разорвать Циклы. И он пойдет к ней по горящим телам, не моргнув.

Сэм? Его глаза тоже были пусты. Ни раскаяния, ни сомнений. Только сосредоточенность и холод. Машина, запрограммированная на убийство.

Но, быть может, в этом есть и моя вина. Мой Хаос просачивается сквозь трещины чужой воли, искажая всё. Люди рядом со мной становятся… другими. Кровожадными. Безжалостными. Такими же, как я.

Я тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и рванул наверх. Внизу уже врывались полицейские — бойцы ближнего боя. Их задача ясна: прикрыть нас и не дать ни одной тварине ускользнуть. Кольцо смыкалось. Здание было полностью окружено перегруппировавшимися стихийниками с щитовиками на передовой. Никто не уйдёт.

За нами, в разнесённое фойе, вошли Элла, Кос и Артём. Я мельком заметил их, прежде чем скрылся из виду. Их роль — тяжёлая артиллерия. Они вступят в бой, если мы нарвёмся на босса. Или, хуже того, на Пастыря.

И я почти не сомневался — источник всей этой заразы не будет таким же простым, как тупые, пусть и сильные, хаоситы. Нет. Это будет совсем другой уровень.

Наверху меня уже ждали.

На остатках баффов и щитов, я врезался в первого врага — и сразу понял: вот оно, настоящее. Этот хаосит возвышался почти до потолка, под два с половиной метра ростом, с мускулатурой, будто из кованой плоти, и кожей, местами расплавленной в нечто неестественно гладкое, а местами — покрытой буграми, похожими на кости, вывернутые наружу.

От человека в нем осталась разве что форма черепа — и то не полностью. Одно из глазных яблок светилось инфернальным светом, а челюсть расходилась вбок, словно создана для того, чтобы не жевать, а рвать.

Вот они — настоящие хаоситы.

Не заражённые. Не новички.

Преображённые. Искажённые.

Дети Хаоса, прошедшие крещение болью и безумием. Как сказала Элла, перед превращением они испытывают просто адские муки. Их души рвёт окончательно и бесповоротно, искажает и уничтожает.

И если при наличии души — теперь уже точно доказанной — можно было рассчитывать на посмертие или перерождение, то после подобного это явно было не так. Хаос лишал всех живых людей самого важного — пути дальше, каким бы он не был.

Сила удара была запредельной — молот не просто врезался, он прошиб реальность, оставляя за собой след пепла и горящего воздуха. Громада, некогда бывшая человеком, отлетела как тряпичная кукла, сшибая с ног двух таких же уродов. Грохот падения заставил дрожать стены.

Но я уже видел — все они такие. Все десять.

Каждый — как отдельная ветвь эволюции в сторону ужаса.

Огромные, переполненные силой, искавшие цель, чтобы выместить жажду разрушения.

— Потанцуем? — бросил я, не оборачиваясь.

Вампиры по бокам — как клинки в ножнах. Острые. Готовые рвануться.

— Чур я веду, — хищно улыбнулась Катя. Её глаза горели, а клыки — обнажённые и влажные — обещали мясо.

Вампиры метнулись вперёд на последних секундах баффа, используя всё своё преимущество в скорости и размываясь в воздухе.

Но эти хаоситы были не так просты — они уже не были медлительными и неповоротливыми: Хаос усилил их тоже. Навстречу вампирам рванули двое самых быстрых и, к тому же, сравнительно мелких.

Похоже, вампирам попались почти равные противники — никто не смог убить другого с наскока, и первая атака переросла в затяжную схватку и обмен ударами.

Сэм попытался помочь Кате и отвлечь её противника, но прямо перед ним — почти из такой же тени, как у него самого — возник ещё один хаосит.

Только способность к контратаке спасла Сэма от потери головы: острая клешня пронеслась слишком близко.

Но и ответный удар не принёс результата — клинки вонзились в конечность, покрытую хаотичными наростами костей, и не нанесли никакого вреда.

Похоже, здесь тоже предстоит долгая схватка…

И контраст был просто нереальным — такие слабые, никчёмные хаоситы на первом этаже: с хилыми ядрами и ещё не до конца искалеченными душами.

И такие — как здесь — монстры, способные сражаться с нами на равных.

Я не стоял в стороне — рванул вперёд, не давая толпиться вокруг вампиров и Сэма: у каждого из них была своя схватка, и так должно было остаться.

К счастью, коридор второго этажа был куда уже, чем фойе, и мне удалось перегородить путь остальным — более медлительным и неуклюжим, но не менее опасным. Их было шестеро. Один, тот самый, которого я снес первым, так и лежал — без движения, без признаков жизни.

Всем сразу напасть они не могли — максимум по двое, и это уже давало мне преимущество. Я мог разрывать их плоть — какой бы плотной и искажённой она ни была — будто она из масла. Я опустил молот на пол, и обе руки тут же окутали лезвия моего атрибута.

Первый хаосит бросился в атаку, раскинув свои лапообразные руки, будто собирался заключить меня в смертельные объятия. Но его несимметричные конечности тут же отлетели в стороны, хлестнув кровью. Я не дал ему даже вскрикнуть — следующий удар пронзил горло, и он рухнул, захлёбываясь собственной кровью.

Щупальца, похожие на длинные пальцы с десятками фаланг, взвились в воздух и метнулись в меня. Я ушёл в сторону и срубил их одним взмахом. Клинки потускнели — сила атрибута уходила слишком быстро. Но я был готов: впитал сразу несколько ядер, и поток энергии хлынул в руки, возвращая смертоносную остроту.

Но хаосит не упустил момент — стоило мне отвлечься, как в грудь и плечо вонзился новый ворох щупалец. Они вцепились в тело, стремясь сдавить, разорвать, задушить. Боль пронзила ребра, но тут же сменилась яростью — настоящей, не приглушённой, первобытной.

Я позволил ей вырваться наружу вместе с атрибутом. Вспышка — и пламя охватило меня, сорвалось с кожи и бросилось на хаосита, как голодный хищник. Монстр заорал, заметался, но огонь лишь разгорался сильнее, обволакивая его целиком, слизывая плоть.

Но в то же время в груди возникла тянущая пустота и я понял — повторить такой прием я смогу не скоро, пока не заполнится этот вакуум, что теперь поселился у меня внутри. Это то место, где хранится тот самый огонь моего Хаоса?

Щупальца вырвались из тела, будто вытолкнутые чем-то изнутри. А раны… раны затягивались прямо на глазах. Я чувствовал, как каждая клетка пульсирует силой. Казалось, отруби мне голову — и она вырастет снова.

Но проверять это я конечно же не буду.

Следующий хаосит напоминал дерьмодемона — та же аморфная, отвратительная масса. К счастью, не вонял. Но выглядел так, что касаться его не хотелось даже клинком.

Не тратя больше времени, я добил горящего и вырвал его ядро. Энергия валилась внутрь, как лавина, и я тут же направил её в клинок, усилив до предела — воздух вокруг него задрожал, как перед разрядом молнии.

Одним взмахом я разрезал слизистую тушу. Та развалилась, выплеснув на пол внутренности, похожие на переваренный кошмар. Внутри не было ничего человеческого. Ни души, ни плоти — просто сгусток мерзости, собранный Хаосом в подобие жизни.

И всё ещё — ни запаха. Я почти разочаровался.

Следом на меня налетели сразу двое — атака была слаженной, молниеносной. В воздух метнулись щупальца, костяные лезвия, нечто, напоминающее клешню и ещё какая-то нелепая конечность, словно Хаос сам не определился, что это должно быть.

Что ни говори — Хаос и эстетика явно не дружат. Убойность зашкаливает, но со вкусом у него всё отвратительно.

Я попытался отмахнуться лезвием, но оно наткнулось не на плоть — а на щит. Радужная пленка, переливающаяся всеми цветами, как масляная плёнка на воде, окутывала хаосита плотным коконом. Это был индивидуальный барьер — и мой атрибут оказался не настолько имбовым, чтобы прорезать его. Даже царапины не осталось.

Клешня вонзилась мне в грудь. Обломок заострённой кости проткнул живот, а ещё одна, неведомо чем оканчивающаяся конечность метнулась к лицу. Я успел отклонить голову — но почувствовал, как что-то острое срывает ухо. Левое.