Черный обходчик (СИ) - Криптонов Василий

Ким серьёзно посмотрел на меня.

— Ты любил когда-нибудь, Тимур?

Глава 15

— Ну… — протянул я. — Как говорил поручик Ржевский…

— При Денисе такого не ляпни, — тут же сказал Ким. — Он Ржевского лично знал, все эти шутки терпеть не может. Но не суть. Так вот, про любовь. Это, брат, такая зараза! Любишь кого-то, смотришь на него, понимаешь: дерьмо дерьмом. А скажет кто другой такое — убьёшь на месте. И не важно, про девушку речь идёт, родственника, друга или вообще про любовь к Родине. Любовь — она такая. Нерациональная. И вот ты смотришь — и веришь, что из этого дерьма что-то да вырастет. Сейчас умрёт — пустышка выйдет или пожиратель, а вот если бы человеку дать шанс…

— И что, получается? — Я не сумел сдержать скепсиса.

Если речь идёт о выполнении норм ГТО, то, в принципе, согласен. Дай человеку второй шанс, он потренируется, и всё ещё может быть. Но в случае с душой… Душа ведь с детства формируется. Каждой мыслью, каждым действием. Если человек всю свою жизнь подчинил чему-то совершенно не тому, то какой смысл оттягивать конец? Никто не хочет меняться. Никто не любит меняться. Каждый твёрдо знает, что он — идеален, это миру вокруг следовало бы подумать над своим поведением и начать обслуживать его как можно лучше.

— Говорят, да, — уклончиво ответил Ким. — У кого-то получается.

— Один раз на миллион?

— Съехидничал человек, пытавшийся вознести пустышку.

Я поперхнулся и с минуту кашлял, даже слёзы выступили.

— Ты откуда знаешь⁈

— Слухами земля полнится. — Ким смял обёртку от шаурмы и потянулся. — Эх, хорошо! Ну, куда тебя отвезти?

Почему-то он смотрел на меня так, будто ждал какого-то определённого ответа. И ответом этим был явно не отель.

— А ты знаешь, где живёт Изольда? — вырвалось у меня помимо воли.

— Падай, — сказал Ким.

Мне показалось, что именно такого ответа он и ждал.

Я стоял перед подъездом нужного дома. Солнце клонилось к закату. Номер квартиры Ким мне сообщил, но я медлил. Кажется, последний раз так волновался перед визитом к девушке классе в седьмом…

Что я ей скажу? Первый, самый очевидный вопрос: «Чё припёрся?» Ну, и? Посидеть, что ли, с Дипсиком порепетировать? Типа: «Ты — девушка, которой физиологически двадцать пять лет, но живёшь уже дольше века, ты обладаешь способностью видеть призраков, твоя работа — возносить души. У тебя есть какие-то непонятные комплексы насчёт ответственности за людей. Ты была моим куратором, я поставил себя в смертельно опасную ситуацию, однако всё закончилось хорошо. Но у тебя случился нервный срыв, ты ушла с работы и несколько дней тебя никто не видел. Я пришёл к тебе без предупреждения. Подавай реплики, а я буду отвечать».

Блин, пока я всё это напечатаю, «Спокойной ночи, малыши» начнётся, не хотелось бы пропускать, в записи уже не то совсем… Ладно, пойдём напролом. Жаль только, что с пустыми руками. Хотя…

Я покрутил головой и обнаружил то, что ожидал. Старушки, как и в любом дворе, где есть хотя бы призрачная возможность, разбили цветник. Я провёл себе аутотренинг, внушил, что я — не вандал, просто цветы, коли уж они растут, должны приносить людям радость. Я — человек, Изольда — тоже человек. Ну, вот и всё, о чём тут ещё разговаривать.

Сорвав аккуратно цветок, который показался мне с одной стороны красивым, а с другой — не настолько крутым, чтобы из-за него поднялся серьёзный скандал, я нажал на клавиатуре нужные цифры. Домофон запиликал.

Прошло десять томительно долгих секунд, и бодрый сигнал сообщил, что дверь открыта. Никто даже ничего не спросил. Я потянул дверь на себя и шагнул в подъезд. Дверь уже закрывалась, когда я услышал из динамика кашель.

Всё бы ничего. Ну, простудилась Изольда, ну, бывает. Хотя я не знаю, могут ли видящие простужаться. Что вообще конкретно входит в пакет подписки «Бессмертный видящий»? Мстислава вот дымит, как паровоз. Могут у неё от этого быть какие-то последствия, нет ли?

Мысли интересные, конечно. Только вот один нюанс: кашель был явно мужским.

Я остановился в подъезде, задумчиво вертя в руках цветок. А в тему ли будет сей аксессуар? Что я знаю о личной жизни Изольды? Плюс-минус ничего. Может, она там отвязно залечивает депрессию с каким-нибудь мужиком. А тут я — с цветочком. Как пионер. Почему «пионер»? Непонятно… Может, уйти вообще? Да ну, нет. Пионер должен быть отважным. И вежливым. Да. Однако цветок — перебор. Без него могу просто закосить под коллегу, который пришёл с визитом вежливости. Собственно, так оно и есть, даже притворяться не придётся.

Пока думал, на первом этаже открылась дверь, и вышла бабушка в коричневом плаще. Уставилась на меня подозрительным взглядом.

— Здравствуйте, — сказал я, поднявшись по ступенькам, и протянул женщине цветок. — Это вам.

— Ой, спаси-и-и… — запела было бабушка, взяв цветок, но, присмотревшись, тут же безошибочно определила его происхождение, и песня сменилась: — Ах ты, скоти-и-и-и-и…

Дослушивать я не стал. Быстро взбежал по ступенькам на третий этаж. К этому моменту снизу как раз стукнула дверь.

— Я уверен, бог меня простит, — пробормотал я, нажимая кнопку звонка возле двери с нужным номером. — Мы с ним вместе посмеёмся над этой ситуацией, когда придёт время…

Зачирикали электрические птички за дверью. Почти сразу щёлкнул замок. Дверь открылась, и передо мной возник мужчина. Он был моего роста, обрюзгший, с висящим из-под застиранной футболки животом, в очках с роговой оправой. Волосы тёмные, растрёпанные. Мужик явно не фанател от расчёсок и парикмахерских. На глаз ему было лет пятьдесят.

Немая сцена продлилась секунд пять.

— Ну? — спросил мужчина.

— Здравствуйте, — выдавил я.

— Ну⁈ — повторил он более напористо. — Где?

— Прошу прощения, а что конкретно вы подразумеваете, спрашивая «где?»

— Ты курьер?

— Нет, я…

— Господи…

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

— Мило, — прокомментировал я.

Может, Ким меня наколол и привёз не на тот адрес? Так-то он парень весёлый, шутку любит. Но это какая-то тупая шутка, честно говоря. А может, у меня просто чувство юмора хреновое?

Тут вдруг лязгнула задвижка и открылась металлическая дверь рядом. Из квартиры выглянула Изольда и с удивлением на меня посмотрела.

— Тимур?

— Эм… Да-а-а… Тридцать вторая квартира?

— Эта — тридцать вторая, — улыбнулась Изольда.

Я перевёл взгляд на дверь, за которой только что скрылся негостеприимный мужик. На ней висел номер: 32.

— Мы год назад дверь меняли, эту вынесли, — сказала Изольда. — Сосед подобрал и себе поставил, вместо той, что была, там совсем хлам… И номер отдирать не стал. Все курьеры путаются.

— Я не курьер!

— Да я знаю. Заходи.

Тряхнув головой, я выбросил из головы ещё один странный инцидент и вошёл в прихожую. Изольда посторонилась и закрыла за мной дверь.

Первое, что я отметил: Изольда была трезва как стёклышко. В доме не пахло спиртным. Вообще, всё выглядело очень прилично. Передо мной тут же появились уютные мохнатые тапочки. Я скинул кроссовки.

— А я мимо проходил, решил заглянуть, спросить, как у тебя дела…

— Хорошо, — пожала плечами Изольда. — Просто решила взять перерыв.

— Да, но наш последний разговор…

— Забудь. Это всё ерунда. Ты ни в чём не виноват.

— Как будто меня это беспокоит. Я за тебя волнуюсь, Изольда.

— За меня не нужно волноваться. Ты голодный?

— Нет, только что шаурму заточил.

— Может, чаю?

— Вот это было бы неплохо.

Мы прошли в кухню. Я сел, Изольда наполнила чайник водой из графина и включила газ.

Обстановка была… специфической. Здесь как будто бы смешались совершенно разные эпохи. Скатерть на столе — матерчатая, по углам висят тяжёлые кисти. Табуретки — рассохшиеся советские. Окна — пластиковые, современные. Холодильник — рычащая «Бирюса». Над мойкой возвышается дорогущий латунный смеситель под старину. Над лампой пожелтевший пластиковый плафон родом из девяностых.