Гений Медицины. Том 3 (СИ) - Алмазов Игорь

Сразу же интересное начало. Всё-таки мы в терапевтическом отделении, а не в инфекционном. Да и направлен пациент из поликлиники.

— Давно диарея мучает? — сразу же спросил я.

— Да недели три уже, — вздохнул пациент. — Измучился, сил нет! Никуда толком не пойти, если не буду знать, что там туалет есть. Привязан к одному месту! Хорошо хоть работа позволяет… Я управляющий магазином.

Пока он отвечал, я внимательно его осматривал, пока что без магии. Худой, бледный, молодой мужчина, лет тридцати — тридцати пяти.

— Какие ещё жалобы есть? — спросил я.

— Живот болит ещё, — ответил Топорков. — Иногда кровь… ну, после похода в туалет есть. А ещё похудел что-то, даже жена отметила. И вот, испугалась, что у меня рак. Отправила в поликлинику. А те оформили сюда, в терапию.

Когда человек резко теряет вес, первое предположение обычно об онкологии. И не скажу, что это плохо. Онконастороженность среди пациентов должна иметь место быть. Лучше провериться лишний раз и не найти онкологии, чем не провериться — и пропустить её.

— Три недели эти симптомы, — кивнул я. — А раньше таких приступов не было? Ну, в течение года, например?

— Нет, — поморщившись, ответил Топорков. — Первый раз такое.

— Питаетесь регулярно? — уточнил я следующий момент.

— Стараюсь, — кивнул пациент. — Придерживаюсь правильного питания, перекусами не балуюсь. Вредных привычек нет, знаю, вы об этом тоже сейчас спросите.

Он прав, как раз собирался спросить. Действует на опережение. Я задал несколько других вопросов, и только после тщательного сбора анамнеза активировал диагностический аспект.

Яркое свечение в кишечнике. Так, гастроэнтерологическим аспектом могу определить. В каком именно отделе… В подвздошной, поперечно-ободочной и сигмовидной кишке. Немного в толстой, но свечение не такое яркое.

Напрашивается один из двух диагнозов. Неспецифический язвенный колит или болезнь Крона. Для точного диагноза нужна колоноскопия.

Невольно представил, как обрадовался бы Болотов, если бы такой пациент достался ему. Он колоноскопии назначать любил, по поводу и без повода.

Но конкретно в этом случае без неё не обойтись.

— В семье у кого-нибудь были хронические заболевания органов пищеварения? — спросил я у Топоркова.

Важный момент. Заболевания, как язвенный колит или болезнь Крона могут быть генетическими. Поэтому уточнить надо было.

— Нет, — покачал он головой. — По крайней мере, я не знаю.

— Понял, — кивнул я. — Вам надо пройти ряд обследований. В том числе колоноскопию. Только так можно точно определить диагноз.

— А без этого никак? — поморщился пациент. — Ну как-то совсем мне не хочется… Такого.

Найдите мне человека, которому захочется. Хотя нет, не ищите.

— Никак, — отрезал я. — Это обследование необходимо для диагноза. Сейчас пришлю к вам медсестру, она обеспечит подготовку.

Колоноскопия выполняется не просто так. Для этой процедуры пациента должен подготовиться. Соблюсти диету хотя бы сутки, прочистить кишечник. Иначе ничего эндоскопист не увидит.

Топорков не очень охотно кивнул, и я переключился на других пациентов. После обхода двух своих палат передал направления на пост медсестры. За этим постом временно была Света.

— Доброе утро, Константин Алексеевич, — улыбнулась она самой обворожительной улыбкой, когда я подошёл с направлениями. — Как у вас дела?

Не смог автоматически не вспомнить присланные мне с утра трусики. Может обойти всех знакомых женщин с вопросом «а это не ваши?»

Но что-то мне подсказывает, что это плохая идея. Наверное, здравый смысл.

— Всё хорошо, — кивнул я. — Вот, направления на анализы. Пока что ты Ольгу Петровну заменяешь?

— Да нет, просто пока что дежурства на посту выставили между девочками, — улыбнулась она. — Нас сегодня главная медсестра клиники вызывала всех, пока так распорядилась. А в отделение скорее всего кого-то другого возьмут, вряд ли нас повысят.

— Понял, — кивнул я.

Света потупилась, но сбор новых сплетен у медсестёр, видимо, в крови. Поэтому она не смогла удержаться.

— А Ольга Петровна правда пыталась навредить пациенту? — осторожно спросила она. — А то слухи разные ходят, а нам надо знать правду…

— Зачем? — усмехнулся я.

— Ну как же… — зачем она ещё не придумала. — Это же наше отделение. И надо быть в курсе… событий.

— Главное, о чём надо быть в курсе — это то, что Ольга Петровна здесь больше не работает, — отрезал я. — А слухи плодить не надо. Лучше заниматься работой. Ясно?

— Поняла, — скуксилась она. — Больше не буду.

Закончив этот выговор, я направился к Фетисовой. Та уже явно меня поджидала.

— Константин Алексеевич, добрый день, — бросилась она ко мне. — Как вы?

— Это я здесь должен задавать этот вопрос, — усмехнулся я. — Завтра уже выписываетесь. Не забывайте принимать препараты, это очень важно, чтобы поддерживать ваш иммунитет. Пока я вас не вылечу, их придётся принимать.

— Я помню, — кивнула она. — И наблюдаться у вас. И быть осторожной. Мне уже выдали и мои права, и мои обязанности. Но главное — информация действительно не просочилась в высший свет. Я проверяла.

Рад, что удалось сохранить анонимность. Сомневался в этом, из-за обилия любительниц посплетничать в нашей клинике.

— У меня ещё есть другой вопрос, — добавила Маргарита Александровна. — То есть, дело… Вы говорили, что не вы — моя судьба. Но как бы мне ускорить поиски именно судьбы?

Ух, вот это она загнула конечно. Женщины с их загонами меня сегодня с ума сведут.

— Зачем? — спросил я.

— Мне нужно показать подруге молодого кавалера, — Фетисова густо покраснела. — Она позвала меня на бал-маскарад, и я заявила, что приду туда… не одна.

Слишком много стал я сталкиваться с этим балом-маскарадом.

— У барона Филимонова? — уточнил я.

— Да, — глаза Маргариты Александровны широко распахнулись. — А вы откуда знаете?

— Моя семья тоже приглашена, — усмехнулся я. — Что ж, я подумаю, как выпутаться из этой ситуации.

Быть официальным кавалером Фетисовой я не хочу — тогда слухи расползутся по всему высшему свету. Да и отцу я уже сказал, что не будет никакой помолвки.

Но и женщину в беде не оставлю. Что-нибудь придумаю. К тому же, есть у меня один вариант.

— Договорились, — кивнула она.

Я провёл заключительный осмотр и направил Маргариту Александровну на анализы. А затем направился в ординаторскую.

Шуклин мрачно ходил от одной беременной к другой. Шутки Терентьева его раздражали, как и вся эта работа.

Но всё лучше, чем оставаться в терапевтическом отделении. Вчера он не выдержал и порвал связь с единственным союзником — Антоном. Сегодня попытался с ним помириться, но тот даже разговаривать не стал. А на щеке какой-то порез странный. Явно что-то произошло.

Так что связь со всеми союзниками потеряна. Мечты о собственной квартире потеряны. Всё потеряно.

— Можно мне на перерыв? — после очередной палаты подошёл он к Терентьеву.

— Ещё как можно, и постарайтесь вернуться с менее кислым лицом, — бодро отозвался гинеколог. — А то вы мне всех пациенток так распугаете, и они рожать передумают!

Шуклин вяло улыбнулся шутке и поспешил вниз. Хотелось подышать свежим воздухом, хоть как-то собрать мысли в кучу.

Надо уходить из интернатуры… Смысл здесь вообще задерживаться? Хотя куда ему уходить? Он нигде не нужен, работать больше негде, образования другого нет. Отец никакого тёплого местечка не обеспечит.

Единственный шанс на нормальную жизнь — это было то самое обещание отца. И Павел пробовал, честно!

Сколько усилий он приложил, чтобы попытаться остаться единственным в интернатуре, и получить место в клинке. Сколько планов строил. Сколько их провалились.

— Пашка, это ты, что ли⁈ — услышал он на улице знакомый оклик.

К нему быстрым шагом приближался Ковалёв Валера, бывший однокурсник. Кажется, его отец пристроил на хорошее местечко где-то в киноиндустрии. То ли консультантом, то ли не пойми кем.