Газлайтер. Том 38 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Займись.

Молоторукий двигается даже не задумываясь о том, что его отправили на убой. Замахивается своей тяжёлой болванкой вместо кисти и пытается ударить меня. Демон явно привык к тому, что с его кулаком никто не спорит.

Но я накрываю себя стеной Пустоты. Новый Дар слушается мгновенно. «Молот» зависает — просто замирает в воздухе, будто врезался в бесконечную преграду, которой вообще не должно существовать. Молоторукий дёргается, пытается протолкнуться — но Пустота не пропускает ни миллиметра.

— Ого, дорогой! — поражается Шельма. — Новая техника?

Я говорю Гепаре:

— Пойдём обратно в Астрал. Здесь слишком тесно.

Мутантка мгновенно делает откат — астральный слой возвращается на свою родину. Только уже вместе с нами. Туман затягивает всё вокруг, комната растворяется, и теперь бедняжку Элис никто не заденет ненароком в драке.

— Разорвите этого телепата! — орёт Гурген.

Демоны накидываются гурьбой — и вязнут в моей Пустоте. Один крокодиломордый даже попытался укусить Гепару, но я накрыл и её Пустотой-стеной. Так тоже можно, просто вычислительные мощности мозга теперь расходуются сразу на два объекта.

Ничего. Мне хватает.

Шельма обиженно возмущается:

— А я тоже хочу под твоё крылышко, дорогой!

Со вздохом накрываю стеной Пустоты и Демонессу. Теперь и её задеть не смогут. Она довольно оскаливается, выпускает когти — и тут же рубит того самого крокодиломордого.

— Оу-у! — радостно визжит Демонесса. — Дорогой! А мои коготки твоя стенка пропустила!

— Это никакая не «стенка,» а Замедление, — тут я и задумываюсь. Название банальное, зато технически верное.

— Еху!!! — Шельма, ликуя, бросается на Демонов и рубит их нещадно. Они даже не могут до неё дотянуться — бедняги только машут лапами в вязкой Пустоте, словно плавают в сиропе. Зато им уже не до того, чтобы прыгать на моё Замедление.

Ну а я выпускаю псионический залп прямо по виновнику торжества. Пока Гурген визжит в агонии, сгорая в пси-пламени, я решаю опробовать Пустоту иначе и, с разворота, заезжаю кулаком в рыло Молоторукому. Пустота, обволакивающая мой кулак, усиливает удар в разы — и мои костяшки даже не касаются его хитона. Сам же череп демона лопается, как перезрелый арбуз.

— Дорогой, ты такой сексуальный, — воркует Шельма, глядя на меня и медленно облизывая кровавые когти.

— Эй, дамочка! — не выдерживает Гепара, вспыхнув. — Наш король, между прочим, женат!

— Ой, да кому когда это мешало! — отмахивается Демонесса.

Между тем Гурген благополучно догорел, и я, ментально подхватив Шельму и Гепару, возвращаю нас в реальность. Первым делом обследую Элис — поводок исчез, ментальные метки-«полумесяцы» погасли. Значит, дело на поправку.

— Спасибо за работу, Шельма, — киваю Демонессе.

— Ох, уже всё? — огорчается она. — Ну зови, если снова понадоблюсь.

Демонесса утекает обратно в браслет, и Гепара облегчённо выдыхает — ей, похоже, Шельма категорически не нравится. Я же нажимаю кнопку вызова персонала на стене, и через пару секунд дверь распахивается — вбегает посол:

— Ваше Величество, как всё прошло?

— Грэвинна Элис должна поспать пару дней, и она придёт в себя, — отвечаю. — Демон слишком много вытянул психической энергии, поэтому пробуждение задержится. Но страшное уже позади.

— Спасибо! Век не забуду! — посол снова хватает меня за руку и полукланяется. Видимо, любит дочь очень сильно. — Я ваш должник!

— Поблагодарите Царя и Владислава Владимировича за то, что обратились ко мне.

— Да-да! Безусловно! — закивал он, как пружинный болванчик.

После того как я вылечил дочку посла и превратил паразитов в астральный пепел, мы с Гепарой сразу направляемся в старую усадьбу Филиновых. Я беру мутантку с собой не просто «для красоты». Она идеальный ментальный маятник — чувствует сдвиги раньше, чем любой телепат. И, кроме того… что уж греха таить, идти по заросшему двору куда приятнее рядом с грациозной хищницей в майке и шортиках. На фоне старой усадьбы, обломков и мха гораздо интереснее смотреть на симпатичную девушку, чем на руины. Глазам приятно, нервам спокойно.

Гепара говорит:

— Даня, я сама не чувствовала никакого вмешательства. Абсолютно ничего. Ни одной чужой петли. Но кроме этого… — Она указывает на чёрный дым в форме короны, который клубится над развалившейся крышей родовой усадьбы. Астральный след, вытяжка, проекция — как угодно это можно назвать.

Я киваю:

— Тот, кто сидит в усадьбе, хочет заставить меня думать, что именно она распространяет Астральные карманы по Москве. Чтобы я зашёл внутрь и начал искать источник там. Но это ложный след, рассчитанный на простака.

Вблизи сканирую усадьбу и окружение. Всё то же самое. Сама усадьба не изменилась ни на микрон. И очевидно: зона Астральных карманов ни разу не покидала территорию поместья. Если кто-то и раскидывает карманы по городу, то делает это снаружи — и сам находится далеко от усадьбы.

Достаю связь-артефакт и набираю Владислава Владимировича:

— Дело не в усадьбе. Это не внутренняя активность. Тут ничего не инициируется. Прорывы идут извне.

Он что-то быстро отвечает, но смысла слушать нет — уже всё ясно. Заканчиваю разговор.

Затем вызываю Гумалина:

— Трезвенник, мне нужны артефакты.

— Шеф, какие в этот раз?

— Такие, чтобы засекали любую остаточную астральную энергию. Даже самую ничтожную. Даже отпечаток от лёгкого касания.

— Ух, да это я быстро сморганю. Пару часиков — и штук двадцать камушков у тебя будет.

— Перекидывай по мере готовности через Ломтика.

— Ага, минут через десять, значит, конвейер пойдёт.

Вообще я отдам скан-артефакты гвардейцам и жёнам — им всё равно по магазинам ходить. Пускай поглядывают на камушки, вдруг что засекут. Телепат, который раскидывает Астральные карманы, воняет Астралом за версту.

Ещё немного гуляем с Гепарой по двору. Гумалин то и дело передаёт по одному скан-артефакту, и я велю Ломтику перекидывать их гвардейцам, что сейчас в Москве, и жёнам тоже. Дятлу даю дополнительное распоряжение: отрядить людей, чтобы ходили по всей Белокаменной с камушками и искали источник Астрала.

Звонит телефон. На экране — Ольга Валерьевна. Я отвечаю без задержки. В трубке её радостный голос — такой, будто она ждала этого звонка весь день:

— Данила Степанович! Я слышала, вы приехали! Значит, место вам за праздничным столом не зря выбрала — одно из почётных. Вы придёте!

Я улыбаюсь, тон сам собой становится мягче:

— Приду, конечно. Я тоже рад, Ольга Валерьевна.

Она явно довольна, даже чуть взволнована:

— Ну слава богу. А то ваша последняя командировка была слегка неожиданной — как сказала Лакомка — и я переживала, что не срастётся. Мои родители будут рады тебя видеть. Особенно отец.

Я отвечаю немного удивлённо:

— И я тоже рад.

Она ещё говорит пару тёплых слов. Прощаемся, и я на секунду задумываюсь: к чему это упоминание про отца? Наверное, просто дворянский этикет — представить семью. Всё-таки я король Багровых Земель, и великий князь, её отец, наверняка жаждет познакомиться со мной лично. Ничего личного Оля не имела в виду… ведь так?

Лес рядом с Багровым дворцом, Багровые Земли

Красивая идёт неподалёку от Багрового дворца, двигаясь по густому лесу. В тигрином облике ей особенно легко: тело слушается идеально, мышцы работают без задержек, уши ловят каждый шорох, хвост лениво покачивается в такт шагам. Здесь, в Багровых Землях, никто не смотрит косо, никто не пытается объяснять ей, что «женщина должна быть воительницей» или что «так амазонки не ходят». Никто не учит её, как правильно двигаться, думать или дышать. Она тигрица — и в роду Вещих-Филиновых это принимают без малейших вопросов.

На Темискире по-другому. Там её прапрабабка пыталась сделать из неё амазонку по старым правилам. Хотела заставить жить, думать, выбирать так, как выбирали они. Но Красивая уже тогда чувствовала, что это чужой образ. Ей не нравились правила, где амазонка должна всю жизнь быть среди женщин и даже не смотреть в сторону мужчин. Ей не нравилось требование отвергать человеческую сторону ради спеси сошедшей с ума полубогини. И она никогда не понимала, как можно быть человеческой женщиной и при этом искренне не хотеть быть рядом с человеческим мужчиной.