Закон бессмертных - Кагава Джули

– Урод. Вор, брехло и урод. Тьфу. – Я бросила взгляд на свой кулак и нахмурилась. Костяшки, которые я порезала о Крысов зуб, уже налились кровью. – Фу. Ну, отлично, надеюсь, я никакую заразу от него не подцепила.

– Ты его выбесила, – сказал бледный и перепуганный Шест, вылезая из-за столика. Я фыркнула.

– И что? Пусть только попробует что-то выкинуть. Я ему еще раз нос расквашу. – Я взяла с полки тряпку и приложила к руке. – Я устала от его трепа – думает, раз он старше, ему все можно. Он давно напрашивался.

– Он может на мне отыграться, – ответил Шест, и я ощетинилась на его обвинительный тон. Можно подумать, я не знаю. Можно подумать, мне в голову не приходило, что это может на нем отразиться.

– Ну так врежь ему по морде и скажи, чтобы отвалил. – Я бросила тряпку обратно на полку и осторожно подобрала с пола поруганную книгу. Если не считать оторванной обложки и титульного листа, она была целой. – Крыс до тебя докапывается потому, что ты ему позволяешь. Если дашь ему отпор, он отстанет.

Шест не ответил, погрузился в обиженное молчание, и я постаралась сдержать раздражение. Не даст он Крысу никакого отпора. Поступит как всегда – побежит за помощью ко мне. Со вздохом я опустилась на колени перед пластиковой коробкой у дальней стены. Обычно я прятала ее под старым одеялом, но Крыс его сдернул и бросил в угол, вероятно, в поисках еды или чего-то, что можно украсть. Я сняла крышку и оглядела содержимое коробки.

Она была наполовину заполнена книгами, тут были и карманные издания вроде того, что я держала в руке, и тома побольше, в твердых обложках. Встречались и заплесневелые, и обгорелые. Все их я знала с первой до последней страницы. Это было мое самое ценное, самое тайное достояние. Узнай вампиры о моих запасах, они бы всех нас перестреляли и сравняли здание с землей. Но для меня игра стоила свеч.

Придя к власти, вампы объявили книги на Периферии вне закона и выпотрошили все школы и библиотеки, и я понимала почему. Потому что каждая книга на своих страницах несла сведения о другом мире – о том мире, что был до этого, о мире, в котором люди не жили в страхе перед вампирами, стенами и ночными чудовищами. О мире, в котором мы были свободны.

Я аккуратно положила маленькую книгу на место, и взгляд мой упал на другую – потрепанную, выцветшую, поеденную плесенью с уголка. Она была больше остальных, детская книга с картинками, на обложке плясали ярко раскрашенные животные. Я провела пальцами по обложке и вздохнула.

Мама.

Шест снова подошел ко мне, заглянул через плечо.

– Крыс что-то взял? – тихо спросил он.

– Нет, – пробормотала я и закрыла коробку, спрятала свои сокровища от посторонних глаз. – Но тебе лучше проверить свою комнату. И на всякий случай вернуть все, что ты брал.

– Я уже несколько месяцев как ничего не брал, – испуганно ответил Шест, как будто защищаясь, и я еле сдержалась, чтобы не огрызнуться. Еще недавно, до прихода Крыса, я часто ловила Шеста за чтением: он сидел в своей комнате с одной из моих книг, приткнувшись к стене, всецело поглощенный сюжетом. Я сама научила его читать – долгими мучительными часами мы сидели на моем матрасе, разбирая слова, буквы и звуки. Шест учился медленно, но стоило ему овладеть грамотой, как чтение стало его любимым спасением, средством забыть обо всем мире.

Потом Патрик рассказал ему, чтó вампиры делают с периферийцами, которые читают книги, и больше Шест к книгам не прикасался. Столько труда, столько времени пропало впустую. Меня бесило, что страх перед вампирами не дает Шесту узнать что-то новое. Я предлагала научиться читать Лукасу, но ему было совершенно до лампочки, а с Крысом я возиться не собиралась.

Дура я – надеялась научить эту шайку чему-то полезному.

Но злили меня не только трусость Шеста и невежество Лукаса. Я хотела, чтобы они учились, совершенствовались потому, что именно это вампиры отняли у нас. Своих домашних людей и рабов они учили читать, но хотели, чтобы остальные оставались слепыми и тупыми, оставались во тьме. Они хотели, чтобы мы были безмозглыми, безвольными животными. Если достаточное количество людей узнает, какой была жизнь… раньше… сколько времени пройдет, прежде чем они восстанут против кровососов и вернут всё отнятое?

В этой мечте я не признавалась никому, даже самой себе. Я не могла заставить других хотеть учиться. Но все равно пыталась.

Шест попятился, когда я встала и снова набросила на коробку одеяло.

– Думаешь, он нашел другой тайник? – осторожно спросил он. – Может, его тоже проверить?

Я бросила на него обреченный взгляд:

– Ты голодный? Ты это хотел сказать?

Шест пожал плечами, но по нему было видно, что он на что-то надеется.

– А ты не голодная?

Скорчив гримасу, я подошла к матрасу в углу и снова опустилась на колени. Подняла матрас, сняла незакрепленные половицы и заглянула в темное отверстие.

– Черт, – пробормотала я, шаря в маленьком тайнике.

Осталось немного – черствая буханка хлеба, два ореха и одна проросшая картофелина. Наверное, это Крыс и искал – мою личную кладовку. У всех у нас такие были, спрятанные ото всех. Неотмеченные не воруют друг у друга – по крайней мере, считается, что не воруют. Это негласный закон. Но в душе мы все воры, а голод толкает людей на отчаянные поступки. Будь я наивной, не прожила бы столько. Об этой дыре в полу знал только Шест, а ему я доверяла. Он бы не стал рисковать всем, крадя у меня.

Оглядев жалкие остатки, я вздохнула.

– Скверно, – пробормотала я и покачала головой. – И дела в последнее время идут худо. Никто больше вообще не продает продуктовые талоны.

В животе ныло – обычное ощущение. Я вернула половицы на место и разделила с Шестом хлеб. В той или иной мере я была голодна всегда, но сейчас проблема обострилась. Я ничего не ела с прошлого вечера. Утренняя вылазка закончилась плохо. Несколько часов поисков в обычных моих местах не дали ничего, кроме порезанной ладони и пустого желудка. Набег на крысоловки старика Томпсона не помог – то ли крысы стали умнее, то ли Томпсону наконец удалось нанести урон их популяции. Осторожно пробравшись под колючей проволокой, я вскарабкалась по пожарной лестнице на крышу, где у вдовы Таннер был садик, – и обнаружила, что ушлая бабка собрала урожай пораньше, не оставив на мою долю ничего, кроме пустых ящиков с землей. Я покопалась на помойке на задворках магазина Харли – иногда, совсем редко, там можно было обнаружить буханку хлеба, заплесневевшую настолько, что ею брезговали даже крысы, или порченые соевые бобы, или протухшую картошку. Я не страдала привередливостью, мой желудок был натренирован удерживать в себе практически любую дрянь. Насекомые, крысы, червивый хлеб – неважно, лишь бы отдаленно напоминало пищу. Я могла съесть то, от чего большинство людей вывернуло бы, но сегодня госпожа Удача, похоже, ненавидела меня сильнее обычного.

А после казни продолжать поиски было невозможно. От длительного присутствия на Периферии домашних людей народ начинал нервничать. Я не хотела воровать на свой страх и риск, пока вокруг столько охранников. К тому же красть сразу после того, как повесили троих человек, означало попросту напрашиваться на неприятности.

Поиски на знакомой территории ни к чему не привели. Все ресурсы здесь я выработала, а Отмеченные уже начинали понимать, как меня обхитрить. Даже если пробраться в другой сектор, большую часть Периферии зачистили давным-давно. В городе, битком набитом падальщиками и ловчилами, попросту ничего не осталось. Если мы хотели добыть еды, требовалось расширить сферу деятельности.

Я собиралась выбраться из города.

Взглянув сквозь забранное пластиковой пленкой окно на бледное небо, я поморщилась. День уже перевалил за середину. Темнеет быстро – за Стеной у меня будет лишь пара часов, чтобы добыть пищу. Если я не успею вернуться до заката, за добычей выйдет кое-кто еще. Едва небо меркло, наступало их время. Господ. Вампиров.