Городские легенды (СИ) - Эм Рина

— Я не был уверен, а потом он сбежал.

— Так… — Рома потянулся, взял телефон. — Почти двенадцать. Я спал два часа за трое суток. Так… значит, ты его нашел. Где?

— Короче, это ботаник. Он работал в клубе Шёлк и Бархат.

— Шёлк и бархат… да мать твою, я рою вокруг него! Все девушки или отдыхали там, или работали.

— Как и Верёвочник.

— Понял. Тебе надо было позвонить мне, вот что. — Рома широко зевнул:

— Значит, он ушел?

— Да. Как его теперь искать я не знаю.

Свет погас — настольная лампа включилась. Из мрака раздался голос:

— А может быть так, что ты пришел ко мне с этим в четыре утра, а не в двенадцать, например?

— Так и было, — кивнул Максим. — Я вернулся в пять утра. Спи.

Он ушел к себе и лёг тоже. Усталость навалилась, вырубая. Но не смотря на гудящие руки и ноги, спал он плохо — ему снился шорох крылышек, сотен и сотен крылышек, что кружатся вокруг, задевая лицо и голову.

Максим проснулся в семь утра и пошел заваривать кофе. Рома уже уехал. Странно, что не разбудил его. Он поставил чайник и набрал номер Ромы. Возможно, придётся ехать в отдел.

Звонок раздался почти тут же, только исходил он из Роминой спальни.

Максим направился туда. Странно, что Ромыч до сих пор дрыхнет. Но никого в комнате не было. Кроме телефона, что звенел, подрагивая, на тумбочке.

Ничего не понимая, Максим взял его в руки. Телефон стих и тут же зазвенел снова — Гриша, отдел.

Максим ответил:

— Слушаю.

— Ромыч, ты где?! Тут тебя все ищут. Проспал что ли? — тут же проговорили в трубке.

— Я не Рома. Я его приятель, Максим. Живу пока у него. А Ромы точно нет в отделе?

С той стороны ответили:

— Так. Он что, телефон оставил? А когда он уехал? Давно?

Максим, крепко сжимая трубку, пошел в ванную. В голову ему пришла одна жуткая догадка. Распахнул дверь.

— Я не знаю, — когда он уехал. Я только что проснулся. Его точно нет на работе? Может он в «поле», на выезде?

Он окинул взглядом решетку. Слабое место любой квартиры. Все ставят крепкие двери и окна, сигнализацию. Что толку, если в каждом доме есть дверь, которая никогда не запирается.

— Через пол часа планёрка. Он уже должен быть. Посмотри в ванной, — сказал голос.

— Уже, — ответил Максим. Он залез на ванну и посветил на вентиляционную решетку. Сетка вырвана будто кто-то пролез снаружи. На краях — капельки воска.

— Ну, он там?

— Нет.

— А машина? Его машина во дворе? — настаивал голос.

Максим соскочил на пол и вышел на кухню. Выглянул в окно. На парковке стоял Ромин старенький внедорожник.

— Да. Машина на стоянке. Его похитили, я думаю, — проговорил он.

— Так. Ты кто? Назови имя и…

Максим сбросил звонок, быстро оделся. Спустя пять минут уже выходил из квартиры. Его опять задержат, теперь уже неизвестно насколько, а времени на это нет. Вообще неизвестно сколько времени есть у Ромы.

Максим купил карту канализационных коллекторов на сайте диггеров. Под Нижним оказалась довольно развитая сеть тоннелей. Где искать Рому и этого Верёвочника, он не представлял.

Спрыгнув через люк, который был обозначен как Вход № 1, он оказался в довольно сыром колодце. Ход вел в обе стороны сразу и невдалеке разветвлялся. Максим пошел наугад, обдумывая ситуацию. Веревочник не станет устраивать логово в большом коллекторе, это ясно. Он побоится. Он пойдёт туда, где мало народу, на окраину города, или даже за окраину, как в прошлый раз. Эх, ему бы батальон полиции в помощь!

Размышляя. Максим брёл, осматривая пространство. Этот колодец проходил недалеко от Роминого дома и возможно, он что-нибудь найдет. Хоть какую-то подсказку, лоскуток. След…

Спустя два часа он так ничего и не обнаружил. Шёл, куда глаза глядят, медленно впадая в отчаяние. Огромная серая крыса вдруг мелькнула прямо перед ним и Максим отпрыгнул.

Луч уперся в довольно большое для крысы тело. Что за дрянь?! Или эти легенды про крыс с собаку, тоже правда? Медленно он достал пистолет, «одолженный» у Ромы. Серая тушка повернулась и он увидел морду.

Лысую, серую морду. Широкая, с огромными круглыми глазами, что подслеповато моргали в свете фонарика. Над приплюснутым лбом — торчащая шерстка. Уши — трубочки почти на лбу.

— Какого хрена… — пробормотал он, наводя ствол.

— Отпусти меня, а? Человече, я тебе ничего не сделала, — вдруг просипел писклявый голосок.

Максим сделал шаг назад:

— Что ты за дрянь?

— Почему дрянь? Я кикимора.

— Кикимора?!

— Кикимора, иду к куму, на Вешенское болото, в Бору.

— К куму, — повторил он и протёр глаза.

— Сама я с Пырского озера. Тут, через город ближе получается, чем кругаля давать по ручьям и рекам.

Максим опустил оружие.

— Вот спасибо!

— Кажется, я надышался метана… — пробормотал Максим. — Или нет? Но почему-то я раньше вас вообще не видел, а теперь чуть не каждый день?

Она проговорила:

— А ты наверное недавно узнал про нас. Ну вот, чего не знал, того и не видал. А теперь видишь.

Максим согласился:

— Хм… наверное.

— Не наверное. Так и бывает. Теперь будешь нас замечать.

Она подобрала подол своей серенькой шубки. Кажется она точно из крысиного меха.

— Ну, я пойду. Рада была познакомиться.

— Постой! — сказал Максим. — Слушай, сможешь мне помочь? Я ищу одну тварь. Он крадёт девушек и обматывает их шелковой нитью. Мне срочно надо его найти.

Она нахмурилась:

— А, павук! Знаю, конечно. Виделись. Тварь та еще. Из-за него теперь под городом стало страшно ходить. Шныряет. Я ведь тебя за него сперва приняла.

— А где его логово, знаешь?

— Убивать его будешь? — уточнила кикимора.

— Да. Если не я, придут другие.

— Придут, да что толку. Были уже другие, арестовали. А он снова тут.

— Что же делать? Знаешь?

Кикимора прищурилась:

— Может и знаю. Иди-ка поближе, я скажу…

Кое-что из того, что она сказала, Максим итак уже знал. Например, что тот, кого она звала павук, любит сухие места и в сырости логово не устроит. Ещё он уже давно догадался, что павук строит логово, чтобы вывести потомство.

— Да пока не может — своей пары не нашлось ему, — говорила кикимора.

Максим спросил: почему не нашлось пары? На что кикиморка поведала, что такого, как этот самый павук прежде не было.

Она потыкала пальчиком вверх:

— Там такое понастроено, чего никогда не бывало ещё в мире. Города, заводы всякие. Недавно молодая кикимора смотрела как дети играют, а они уронили с пристани чего-то. Ну, она, молодая, глупая, нырнула. Смотрит — сколопендра! Огромная. Она зубами хвать — а ни вкуса, ни запаха. Чуть не сдохла потом от заворота кишок. Не настоящая была, сколопендра-то.

— Ну а причем павук?

— Как причем? Раньше вы жили себе, а мы при вас. Потом вы все поменяли. Яды всякие. Химия. И мы меняться начали. И вот, нашелся вот такой вот. Павук, одно слово. Что с ним делать, я не знаю. Это вашим, человечьим умом надо понять. Как сделали, так и убирайте.

Она ушла, шурша лапками, а Максим направился туда, где по словам кикиморки должно было оказаться логово Верёвочника.

Запах тления и сухой травы он уловил ещё с поворота. Как и сказала кикимора, логово было устроено в конце тоннеля, за заброшенным депо. Тут было сухо и пахло приятно. Максим вошел в небольшое помещение и остановился.

Тела девушек были тут, лежали на полу, белые, туго спелёнатые. В другом углу раздавалось шуршание. Верёвочник опутывал последнюю жертву — Рому.

Тот был жив, издавал слабые стоны.

— Отпусти его, — посоветовал Максим.

Верёвочник услышав его шаги, повернулся. Изо рта свисала шелковистая нить. Он оторвал её лапой, которая торчала из-за спины. Встал, скинул куртку. Там, где у людей спина и лопатки у него вдруг оказались длинные, коленчатые, паучьи ноги, которые вознесли его вверх на полтора метра.