Семь Нагибов на версту часть 3 (СИ) - Машуков Тимур

Как только у Владеющего получалось усилить свою ауру и источник до нужного уровня, начинался второй этап его становления. Идущий по пути магии человек осваивал манипуляции энергией, чтобы трансформировать её в разные виды, после — изучал параллельное мышление. Далее шло развитие тела, без которого невозможно было принять больший объем эфира. И лишь после этого он переходил на ступень Видящего.

И тогда начинался самый сложный этап обучения — Видящий должен был выбрать, в каком из более чем сотни направлений развивать свои таланты по-настоящему глубоко.

Делая это, он осваивал такие тонкости магии, которые позволяли ему манипулировать энергией на новом уровне, совершать невероятные вещи, не грубые, а тонкие, но куда более мощные. Снижался расход энергии на заклинания, ослабевали откаты, и всё в таком духе. Правда, было и ограничение — скорость изучения уровней сильно зависела от мощности, размера и быстроты восполнения источника мага.

А когда Видящий гармонично — это ключевое слово! — развивался, он становился Повелевающим.

Это ступень развития мага открывала возможность увеличить собственный источник, усиливала магию всех направлений, а также позволяла комбинировать школы магии. Не просто сооружать общие заклинания, создавая ледяную тьму или обжигающий туман, а придумывать нечто совершенно новое, подчинённое особым законам, которые придумывает сам маг!

Исходя из всего этого, я понял, что на данный момент являюсь Видящим, который только-только начинает свой путь. Вполне себе хорошее начало.

Опять, как и некогда в мире пикси, я проживал месяцы за секунду реального времени. В зависимости от того, что я изучал, эти тренировки были разными. То я был целителем и спасал людей на поле боя, то стихийником, сражаясь огнём и пытаясь обуздать пожар, остановить наводнение, отыскать влагу в пустыне, или учился делать почву более плодородной. Можно было провести целый месяц внутри себя, пытаясь научиться вырастить поле пшеницы.

Это было нереально круто. Я ведь осознавал, что все это время стою возле столба — и в то же время постоянно учусь тонким манипуляция эфира. Куда там мастеру Тирилу или памяти пикси — тут все было по-взрослому. Интересно, а почему мои предки ни о чем таком не писали?

— Потому что они через это не проходили, — услышал я голос.

Мир мигнул ярким светом, и я оказался… А где, собственно?

Большая комната с деревянными стенами, высокий потолок, что, кажется, устремляется в бесконечность. По четырем углам расставлены фигурки богов. В центре комнаты длинный стол и жесткая лавка, на которой я, собственно, и сижу.

Напротив меня древний стрик с длинной, седой бородой, обряженный в старинные славянские одежды. И морда такая хитрая!!! Точно сейчас будет разводить на деньги — мазь какую-нибудь чудодейственную предлагать или средство от тараканов.

— Итак, кто тут у нас, — открыл он довольно тонкую папку. — Мирослав, ага, — погрузился он в чтение… Спустя пару минут оторвался и ласково так посмотрел на меня. Нет, вот сейчас точно начнет вымогать.

— История у тебя, Мирослав, прямо хоть книгу издавай. Идеальный воин, жил по правде, богов почитал, умер с оружием в руках, защищая семью и уничтожая демонов. Идеальный витязь, коих не так много осталось. А что же касается Ямира, то тут все не очень. Куда делся тот лихой воин, что без страха и без корысти выходил на битву со злом?

— Так убили его, чего тут не понятно. А ты вообще кто?

— Лихобор я. Старший волхв Рода. Занимаюсь тут бумагами и души распределяю.

— Души? Я что, умер, что ли?

— Нет, конечно. Но на тебе печать Перуна стоит. Ты к столбу прикоснулся, школу боевого ратания прошел — вот знак и активировался и закинул тебя ко мне, для, так сказать, прояснения ситуации.

В том месте, где ты находишься, ткань миров тонкая, поэтому я и смог призвать тебя не душой, но телом. Леонард, архидемон Ада, хорошо постарался исправить твой внутренний каркас, однако ж допустил пару ошибок, которые я и исправил. И впредь не допускай всякую нечисть внутрь себя. Этот хотя бы оказался лоялен к тебе благодаря Хранителю, а иной точно бы или убил, или выпил твою силу.

— Ага, конечно же. Все верно. Никогда и никого. Кроме того, кто может это сделать незаметно от тебя. Или не может, а говорит, что сделал. Ведь это отлично — выставить счет за якобы проделанную работу, результат которой никому не виден.

— Ты мне не веришь⁈ — возмутился он.

— Да я и себе-то не всегда верю. И вообще, я подозреваю, что ты просто моя галлюцинация. Где пруфы, Билли?

— Где-то я уже слышал это фразу, -нахмурился волхв. — Но мы никогда не обманываем. Это Ирий, и лжи тут не место.

— Реально⁈ — я вскочил с лавки и кинулся к окну. Но увы, кроме слепящего света, ничего за ним не увидел.

— Все равно не верю.

— Много тьмы в тебе… — начал он заунывный рояль.

— Неа. Не много, а всего треть. Еще треть света и стихий. Со мной этот вариант не катит, Лихобор. Сразу говорю — я вам ни хрена не должен, поэтому платить или работать даром не собираюсь. Хочешь чего — изволь тряхнуть мошной. Принимаю наличные или перевод. Счет скину.

— Перун, почему из миллиардов разумных, ты выбрал именно его? -закатил тот глаза. — А того, что тебе дали вторую жизнь и шанс вернуться, в качестве оплаты тебе не подходит?

— Неа. Вы это сделали еще до заключения со мной договора. То есть, налицо навязанная услуга, от которой невозможно отказаться. Так что давай — говори, чего надо, и я назову цену. Сам понимаешь. Я тебя уважаю, поэтому позорить нашу дружбу презренной скидкой, конечно же, не буду.

— Да мне пока ничего не надо. Просто встретиться с тобой захотел, поговорить… Думал, хоть ты окажешься нормальным. Но ты, мнится мне, еще хуже того…

— Это кого? — заинтересовался я. Быть лучше — потому как быть хуже — это не про меня, — было интересно. Но конкурентов надо знать в лицо.

— Неважно. Был тут до тебя один обалдуй. Всю душу мне вынул.

— Красавчик. Обязательно с ним познакомлюсь. Но мы отвлеклись, а деньги этого не любят.

— Не будет тебе никаких денег, — вдруг мстительно ухмыльнулся он. — Раз услуга навязанная, значит, она для тебя и для нас уже ничего не стоит. И раз ты как бы против нее, то и рассчитывай сам на себя. А я посмотрю, что у тебя из этого получится.

— Ой, а будто бы раньше было по-другому! Я как сюда попал, сразу понял, что меня попытаются развести на бесплатную работу. И оказался прав. Все вы, волхвы, попы и прочие хитромудрые личности, затираете нам о бескорыстности, рассекая по городу на дорогих тачках и живя в особняках…

— Ты видишь тут особняк⁈ — не на шутку рассердился он.

— Так я вообще ничего не вижу. Если ты такой весь из себя праведный — покажи и докажи. И кто знает, вдруг я проникнусь и сразу захочу творить добро без выставления счета за услуги. Это в сказках герой, победив нечисть, удаляется в закат. Но за кадром остается главное: где он после этого будет ночевать и что есть.

— Хочешь доказательств? Что ж, наверное, ты имеешь на это право. Почему бы и не показать… Что ты знаешь об этом месте?

— Дай-ка подумать… Тебе официальную версию или сказку рассказать?

— Давай обе.

— Ну, так они звучат одинаково — типа это рай для славян, созданный Сварогом.

— Ну, в целом верно, — кивнул он. — Что ты видишь, Ямир? — помолчав немного, спросил он меня тихим голосом, когда мы вышли за порог дома. Пелена, мешающая мне все рассмотреть, неожиданно исчезла. И я, наконец, увидел то, что она скрывала.

— Что вижу? — задумался я, оглядываясь вокруг. — Город вижу, людей в нем. Все как всегда, только одежды другие, да говор слегка непривычный. Еще лошадей вижу, повозки гужевые всякие. Оружие старое — мечи да копья. А еще нет телевизоров и телефонов, но это скорее плюс, чем минус…

— Ну да, ты видишь только то, что сам хочешь увидеть. Что ж, пришло время для сказок, да? Не мастер я их рассказывать, но все ж попробую.

Посмотри вдаль, юный аватар, туда, где клубятся тучи. Именно там находится Мировая гора, с вершины которой видно царство богов. Мы — центр мировой оси, именно у нас бьет источник вечной жизни. Здесь, на острове, хранятся семена всего живого. Тут же сосредоточены могучие силы: весенние грозы, громы, ветры. На Буяне живут самые древние существа — птицы и звери. Например, змей — всем змеям старший, и птица — всем птицам мать.