Между добром и злом. Том 7 (СИ) - Кири Кирико

— Ещё более жутким?

— Да, знаешь, каким-то мрачным и слегка пугающим. Ты и так всегда так выглядишь, но тут прямо-таки… воплощение всего этого. Ты где такой наряд взял?

— С моей родины.

— М, понятно. А у вас знают толк в стильной одежде, — похвалила Дайлин. — Я, кстати, тоже решила переодеться полегче. Обещают очень тёплую весну.

Под такие беззаботные разговоры они поднялись наверх. Заварили кофе, теперь уже вдвоём, после чего уселись за столы и… всё. Больше делать было нечего.

— И что, будем заниматься тем, чем и всегда? Ничем? — улыбнулась Дайлин. ­— Кстати, я сегодня хотела пораньше уйти, прикроешь меня?

— Конечно.

Вот Дайлин совсем не печалилась тому, что им нечем заняться. Это Кондрат убивался и маялся тоской, а она всегда находила для себя занятия. Он даже начал с завистью поглядывать на других сыщиков. Вон, тем двум уродам достался какой-то маньяк, который похищал детей. Или Феликс с Рэндольсонгом — они вели дело какого-то убийства на собрании, где убийцей мог оказаться любой из гостей. У всех что-то было, а у них?

— М-да… — облокотился Кондрат на стол, потерев лицо. — Может ещё раз осмотреть тела?

— Мы три раз их разглядывали. Приём их уже увезли на захоронение, ­— заметила Дайлин. И провидя его вопрос, добавила. — И место то мы уже по кругу обошли сто раз. И охотников опросили. Я говорю, это, судя по всему, тупик.

— Да не может быть тупика… — вздохнул Кондрат.

— Не привык проигрывать? — улыбнулась она.

— Не привык просто так сдаваться.

— Ну… иногда такое случается, Кондрат.

Да, иногда такое случается. И, возможно, это было и в их случае…

Если бы в этот момент в зал не вошла девушка из отдела кадров, которая направилась сразу к ним.

— Мистер Брилль, мисс Найлинская, — положила она папку на стол и тут же удалилась, больше не проронив ни слова.

Кондрат, будто голодающий из Африки, тут же выпрямился и быстро схватил папку, словно от этого зависела его жизнь. Можно было воочию наблюдать, как к нему возвращается жизнь, когда его взгляд забегал по документам внутри.

— Что там? — уже понимая, что раньше уйти не получится, спросила Дайлин.

— Все заявки о пропавших людях за последнее время, — ответил он.

— О нет…

— Что ж, видимо, сегодня пораньше тебе уйти не удастся, — заметил Кондрат.

— Очень смешно, — буркнула она в ответ. — Ну так что, кто пропал-то?

Глава 16

Легче было сказать, кто не пропал. Отделы стражей правопорядка со всего города может и откликнулись на их распоряжение, однако сделали они это своеобразно. Вместо того, чтобы в тот же день, как получили, сообщать о всех заявках, они просто собрали за целую неделю и прислали одной папкой. И теперь им предстояло это всё проверить.

— Ну класс… — протянула Дайлин устало. Сегодня раньше уйти ей не грозило. — Ну что… раньше начнём, раньше закончим, верно?

­А вот этот подход Кондрату был по душе. Не ныть, а просто взять и сделать. К тому же здесь было не так уж и много заявок. Всего девять, почти по человеку в сутки.

— Именно, — кивнул он. — Давай сразу разберёмся.

По меркам большого города, это вообще ни о чём, всего-то сорок человек в месяц. В крупных городах пропадает гораздо больше. Но другой вопрос, что сейчас им придётся проверять каждого человека, идти, разговаривать с их родственниками, что затянется, возможно, на пару дней, когда в их работе именно время было самым ценным ресурсом. С каждым пройдённым часом шанс на раскрытие преступления уменьшается. Подавай отделы стражей правопорядка заявки о пропаже людей сразу, возможно, они бы уже двигались дальше…

Но мечтать, как бы всё идеально сложилось, можно долго, а работать надо сейчас. И Кондрат с Дайлин принялись перебирать заявления.

Три женщины, шестеро мужчин. У пропавших женщин возраст был шестнадцать лет, тридцать пять лет и девяносто два года. Можно было сразу вычёркивать старуху и, скорее всего, шестнадцатилетнюю, так как уж слишком молода была для этой профессии, чтобы действительно добиться каких-то сомнительных высот. Оставалась та, коей было тридцать пять.

Что касается мужчин, то пропавшим было шесть, восемнадцать, двадцать восемь, тридцать два, ровно сорок и семидесяти шесть лет. Тут разброс кандидатов был шире и, как следствие, подходило больше людей. Но тоже можно было сразу вычёркивать шестилетнего и старика. Другие более-менее походили.

Получалось, что, если оставить всех подходящих кандидатов, то оставалось пять человек: женщина тридцати пяти лет, и мужчины восемнадцати, двадцати восьми, тридцати двух и сорока лет. Ровно пять человек, сколько и пропало, но Кондрат даже не надеялся на то, что они все и есть те сгоревшие трупы. Слишком уж гладко бы получилось, да и вряд ли кто-нибудь спохватился бы за того же вышибалу или какого-нибудь уголовника, который наверняка бы затесался в такой компании.

— Теперь надо обойти всех, — встала Дайлин. ­— Ты берёшь кого?

— Думаю, что просто вместе обойдём всех. Там сразу станет понятно, кто подходит, а кто нет.

— Займёт много времени.

— Думаю, мы пока никуда не спешим, — вздохнул Кондрат.

Всё, что можно было разгадать по горячим следам, уже давно остыло. Осталось лишь расплетать это дело по тому, что осталось. А осталось немного.

Первым делом они наведались к родственникам женщины, но здесь сразу ждал облом. На пороге их встретил грязный и пьяный мужчина с недельной щетиной и, как выяснилось, пропала не только женщина тридцати пяти лет, но и двое детей, а ещё некоторые вещи и два чемодана. Здесь всё стало понятно, едва тот вообще раскрыл рот.

— Эта поганая шлюха забрала деньги, понимаете⁈ ДЕНЬГИ! Эта неблагодарная потаскуха, которую я кормил, поил, обеспечивал крышей над головой…

— И били? — с омерзением в голове уточнила Дайлин.

— Что?

— Вы били её, так? — повторила она.

— Я… — казалось, сначала он смутился, но через мгновение его пьяный мозг наполнился какой-то аномальной уверенностью. — Да, я бил эту суку, потому что она не могла ничего сделать по дому! И что? Накажете меня?

Кондрат с Дайлин переглянулись. Здесь домашнее насилие не считалось преступлением и привлечь как-либо человека за это было нельзя. Как-то считалось, если муж лупит жену, то есть за что, и синяк в воспитательных целях лишним не будет. Разве что до полусмерти избить надо было, чтобы кто-то обратил внимание, но обычно подобные кадры до подобного не доводили ситуацию.

И в принципе, ему стоило на это остановиться, но…

— Бабы! Все проблемы из-за баб! — разошёлся пьянь не на шутку. — Если их не бить, то они вообще ничего не могут! Только так их и надо воспитывать! Как скот! На нас, на мужчинах держится всё, а теперь поглядите, до чего докатились! Теперь любая мокрощелка может указывать мужчине, что ему делать! И как только она вернётся, если захочу, сломаю этой потаскухе ноги, ясно⁈

— Нет, не ясно, — ответила спокойно Дайлин, сложив пальцы домиком. — Помимо того, что угроза расправой даже над своей женой карается законом, так и не запрещено бросать импотентов, которые истерят, как маленькие шлюшки.

Надо было видеть, как побагровел мужик. Он открывал рот, но боролся внутри себя, чтобы не сказать ничего лишнего, прекрасно понимая, кто сейчас перед ним. Но Дайлин такой исход не устраивал. Поэтому она огляделась и зацепилась взглядом за приоткрытый шкаф.

— О, вижу, вы носите чулки Мисси-Кисси. Я тоже хотела прикупить такие, не подскажите, удобно сидят? Кстати, на вас такая красивая рубашка, я прямо в восторге. А мужские такие бывают? Хочу парню купить.

И при этом она так счастливо улыбалась ему в лицо, что, казалось, слепила мужика своей белозубой улыбкой. И голос была таким добрым и жизнерадостным, что сводило скулы.

Пьяный, жестокий, агрессивный, тупой — реакции от идиота ждать долго не пришлось. Что у него было в голове, понимал ли он, на кого нападает и что ему за это будет, Кондрат сказать не мог, но в следующее мгновение идиот сорвался с места, бросившись прямо на Дайлин. Он преодолел лишь половину пути — вскочив со стула так, что уронил его, Кондрат со всей дури пнул его ногой, будто выбивал дверь.