Крупа бывает разная (сборник) (СИ) - Дашкевич Виктор

Маргарита было рванула за беглецом, но тут же, охнув от боли, остановилась. И сделала единственное, что могла в такой ситуации. Вытянув руку в бордовой варежке вперед, она что есть мочи закричала:

— Держи вора! Украл! Украл!

Тотчас из будки остановки, в сторону которой мчался преступник, выглянули двое мужчин и, увидев бегущего, бросились ему наперерез. И чуть не сбив с ног, схватили под руки. Маргарита, облегченно вздохнув, заковыляла к ним.

— Да что вы себе позволяете?! — возмущенно закричал тип в шапке, пытаясь вырваться. — Уйдет же!

— Никуда, голубчик, вы теперь не уйдете, — доковыляв, довольно сказала Маргарита и проводила взглядом отъезжающий от остановки автобус подходящего ей маршрута. Эх, следующего ждать еще минут десять. Но ничего, главное, получилось задержать преступника.

Тот же, лишь дополнительно подтверждая, что сидел в тюрьме, грязно выругался. И возмущенно воскликнул:

— Да не крал я у вас ничего, бабуля! Локтем только задел! Случайно!

— А ну тихо, — рявкнул на него один из добровольных помощников, — знаем мы, как вы «локтем задеваете»! А ну отдай женщине кошелек!

— Да не брал! Пусть сама ищет, в своей сумке, как следует! У меня обеденный перерыв через десять минут кончается, отпустите! — неожиданно взмолился преступник. Маргарита подошла поближе. На этот раз ни усов, ни очков на беглеце не было. Значит, она не ошиблась — в прошлый раз это была маскировка. А сейчас, спасаясь от полиции, этот скользкий тип не успел навести свой маскарад.

— Помолчите-ка, сударь, — она махнула сумочкой, — сейчас придет Виктор Геннадьевич и вас арестует! Придумали тоже, в людей стрелять! И не стыдно?

— Что? — на нее удивленно уставились и сам задержанный, и державшие его мужчины.

Маргарита, понимая, что сболтнула лишнего, замолчала. Как бы эти мужчины не испугались и не отпустили преступника.

Но придумать, что же ей сказать, она не успела.

— Маргарита! — послышался за спиной голос Гермеса Аркадьевича. — Что у вас происходит?

Она обернулась. Граф Аверин направлялся к ней, лицо его выглядело донельзя удивленным. У его ног вился рыжеватый кудлатый пес.

«Странно, — подумала Маргарита. — Не было у нас во дворе таких собак. Неужели из соседского забежала?»

А вслух сказала:

— Я преступника… — и тут она увидела Виктора Геннадьевича. Тот вел к машине мужчину в наручниках и точно такой же шапке, что и у пойманного типа.

Только пальто коричневое.

Маргарите, несмотря на уличный холод, стало очень жарко. Она посмотрела сначала на одного обладателя шапки, потом на другого. Перевела взгляд на уже подошедшего Гермеса Аркадьевича. И прижала руки к щекам.

— Батюшки светы… неужто обозналась… — с трудом выдавила она.

Гермес Аркадьевич только вздохнул и обратился к собравшимся:

— Господа, отпустите этого человека, пожалуйста. Мы уже арестовали стрелка. Приношу свои извинения за это недоразумение, — он слегка склонил голову.

Мужчины разжали руки.

— Извините, чего уж там, — один из них угрюмо посмотрел на беднягу, явно опоздавшего на свой автобус.

— Да ничего, — тот указал на Виктора Геннадьевича, как раз усаживающего на заднее сидение пойманного преступника. — Это и есть утренний стрелок? Хороша наша полиция, быстро работает. Вот начальник удивится, когда расскажу. Ну и ну…

Он рванул к остановке. Следом за ним скрылись и остальные.

— Может, вам такси оплатить, — пискнула вслед Маргарита, но ее не услышали.

— Маргарита, пойдем, — Гермес Аркадьевич тронул ее за локоть. И Маргарита послушно посеменила за ним.

— Ох… — виновато вздохнула она, когда они поравнялись с машиной, — простите меня, дуру грешную. Эта шапка… точно такая же ведь шапка!

Виктор Геннадьевич рассмеялся:

— Да Бог с вами, Маргарита. У меня тоже есть такая шапка. Я в ней на зимнюю рыбалку с мальчишками хожу. Очень хорошо уши закрывает.

— А куда ты, собственно, собралась? — оглядев экономку с ног до головы, поинтересовался Гермес Аркадьевич.

— Обед хотела приготовить, — не зная куда деваться от стыда, пробормотала она.

— Вот что, — Гермес Аркадьевич нахмурился, — никакого обеда. Мы тут хорошо если до ужина управимся. Бумаги надо заполнять. И мне показания дать. Иди домой. Отдохни и… — он задумался, — помоги своей соседке с ребенком посидеть. Ей же в больницу надо, мужа навестить.

— Вы думаете, не нужен обед? — рассеянно спросила Маргарита. И вдруг поняла, что нигде не видит Кузю.

— Ой… а где котик? Не испугался бы этого пса… — она хотела показать на собаку, но та уже убежала. Наверное, вернулась в свой двор. Зато из машины раздалось звонкое:

— Мя-я-я! — И из приоткрытого окна высунулась усатая мордочка.

Маргарита улыбнулась:

— Ах, негодник. Ну пошла я тогда…

— Конечно, — Гермес Аркадьевич махнул ей рукой и сел в машину.

А она поплелась к парадной. Размышляя о том, что в следующем расследовании необходимо обязательно учесть, что похожих шапок может быть несколько.

Арестованного усадили на стул в кабинете Виктора. Сам хозяин кабинета устроился в своем рабочем кресле, а Аверин присел на диванчик — раненая нога не болела, но ныла весьма неприятно и требовала более бережного отношения.

— Что же, — Виктор хлопнул ладонью по столу, — предлагаю не тратить ни наше, ни ваше время, а всё быстренько и честно рассказать. Раненный вами человек жив, если вы сейчас чистосердечно во всём признаетесь — то, может быть, суд проявит снисхождение и на каторгу вы не поедете. Обойдется тюремным сроком, — обратился он к задержанному. Тот сидел, опустив голову. И говорить не торопился. В кабинет заглянул Паша Крысин.

— О, уже поймали? Быстро!

— Это Гермесу Аркадьевичу спасибо, впрочем, как обычно.

— В этот раз спасибо надо сказать Маргарите, она почти угадала, — улыбнулся Аверин.

Виктор усмехнулся и сказал Крысину:

— Садись, записывать будешь.

Задержанный поднял голову. В его взгляде что-то мелькнуло. Он посмотрел на Аверина, а потом шумно вздохнул и пробурчал себе под нос:

— А что говорить? Нечего говорить.

— Для начала — ваше имя.

— А то вы его не знаете.

— И все-таки?

— Ну Олег Захаров.

— Расскажите, господин Захаров, о ваших отношениях с Екатериной Звонниковой, супругой жертвы, — потребовал Виктор, — вы ведь ухаживали за ней. Следили за ее семьей. — Люблю я Катерину, ясно? — задержанный снова покосился на Аверина, а потом опустил голову и опять уставился на свои руки.

— Ясно, чего ж не ясно, — согласился Виктор, — и вот такая у вас сильная любовь, что вы решили украсть у ее сына ключ, залезть в квартиру, похитить принадлежащий Григорию Звонникову пистолет и из него застрелить мужа вашей возлюбленной. А потом? Что же вы думали делать потом? Сделать ей предложение руки и сердца?

— А если и так? — с неожиданной злобой сказал Захаров и спросил зачем-то: — А вот у вас, господин пристав, есть семья?

Виктор посмотрел на него с некоторым интересом.

— Допустим.

— А у меня нет! Из-за Гришки Звонникова! Из-за него всё!

— Звонников каким-то образом лишил вас семьи, и вы решили ему отомстить? Так?

— Не так! — с жаром ответил Захаров. — Я тоже виноват! Но и ему я не прощу никогда!

— Что?

— Он крыса. Доносчик. У меня… понимаете, я узнал, что ребенок будет, второй. Жена сказала. Ну мы и отпраздновали… маленько. Я с утра на работу, а этот гад унюхал перегар. И тут же доложил старшему по смене. А я не пьян был! Вчерашнее это! А мне повышение должно было прийти через неделю. Но вместо этого повысили подлого стукача! А меня хоть и не уволили, но я сам ушел, не смог стерпеть подлости. Сидел тогда без работы, переживал очень. А как-то надо было Свету, жену мою, везти в больницу на осмотр. Ну вот мы все сели в машину, и я, и Света, и Костик… и… и всё…

— Что? Что произошло?

— Нервничал я, злился, а скользко было, — гнусавым от слез голосом продолжил Захаров, — занесло меня на колее да на встречку вынесло. А там грузовик… я чудом выжил, переломался весь… из больницы через два месяца только вышел.