Хозяйка волшебного ателье (СИ) - Максонова Мария

Не достойна, я сказала!

Соленая капля упала на зеленую ткань юбки, которую я распарывала, я нервно стерла еще одну с щеки, стараясь, чтобы не заметили, прикусила губу, стараясь сдержать всхлип.

Нет, я сильная, я все выдержу. Я и не из таких подстав выбиралась, и в нашем мир мой путь не был устлан розовыми лепестками.

Но все равно... черт!

Бросив работу на столе, быстрее ветра выскочила в туалет. Мне в след донеслись возмущенные вопросы, но я уже закрылась в маленькой комнатке для персонала, пустила холодную воду в раковине и принялась умывать красное лицо. Слезы, чертовы слезы текли по щекам, никак не желая останавливаться.

Это просто стресс, просто все навалилось, еще с самого моего попадания. Просто реакция измученной вечным напряжением психики.

И последним ударом — предательством человека, которого я уважала, которому была благодарна.

Черт.

В дверь требовательно застучали:

— Эй, что там у тебя? Чтобы глупостей там не надумала делать, понятно? — прозвучал грозный голос миссис Стефорд из-за двери, но за притворной строгостью слышался страх.

Мне пришлось зажать рот, чтобы не выдать себя нервным смешком. Ну, да, вдруг я тут с собой что-нибудь сделаю, как потом с полицией разбираться? И как это скажется на репутации ателье? Вот смех-то. Еще и грозит, чтобы я ничего не надумала, будто если бы у меня были мысли навредить себе физически, угрозы как-то меня остановили бы, вот тупость.

Я сползла по стеночке и села прямо на пол, зажимая рот руками. По щекам текли слезы и одновременно хотелось смеяться.

«Это истерика», — вяло пролетело в голове.

Не знаю, сколько это длилось, но закончилось тем, что я начала икать как ненормальная. Попила воды прямо из-под крана — ее поставляли в водопровод из глубокой артезианской скважины, так что было можно, хоть и нежелательно. Хорошо бы прокипятить, конечно, но уж как есть. Не помогло. Продолжая икать, я наконец-то закрыла воду, мстительно подумав, что за все слитые мною литры теперь мисс Клор будет расплачиваться.

Когда я отперла дверь, то столкнулась с миссис Стефорд, которая все это время меня поджидала. Та смотрела на меня испытующе: в глаза, потом оглядела руки и мятую немного мокрую одежду.

— Чтобы таких детских истерик больше не было, понятно? — строго отчитала она меня.

Я кивнула. Понятно, чего же непонятного-то. И молча, безуспешно пытаясь сдержать икание, направилась обратно к швейному цеху.

— Ты это, — уже на пороге она схватила меня за локоть и оттащила в тупик коридора, — не расстраивайся ты так. Ничего, все у тебя будет, молодая еще. Сама подумай, кто тебя дизайнером возьмет в первые месяцы работы? Ничего, я тебе премию выбью за эту юбку. А если действительно заказы пойдут, то и зарплату, может, поднимут, — неуверенно начала утешать меня она. — А там, может, через годик-два и до должности модельера-дизайнера дорастешь. Просто надо терпения набраться и уметь устанавливать контакты на работе.

— Я поняла, — опять кивнула я.

— Ну, вот и ладушки. Попей чайку, успокойся и иди работать.

Кивнув женщине, я вернулась на свое место под шепотки коллег.

О, да, я все поняла, и в этом змеином гнезде оставаться не собиралась ни лишней минутки. Но пока приходилось притворяться покорной и имитировать рабочий процесс. Нужно было усыпить бдительность начальницы, уверить ее, что я смирилась, и продумать, что и как делать дальше.

Глава 39

Стивен

Маги-менталисты — очень своеобразная каста даже среди одаренных нашего мира. С одной стороны, они являлись самыми знаменитыми и востребованными специалистами по человеческой психике, могли излечить различные отклонения, вернуть разум пострадавшим в различных авариях. В последние годы очень многие открытия были сделаны о работе мозга на стыке лекарской и ментальной магии. Без мага-менталиста невозможно было сделать ни одной сложной хирургической операции — он обезболивал и погружал человека в сон, пока работали другие специалисты. Самые богатые граждане даже во время родов для своих женщин нанимали менталиста, чтобы счастливое событие не было омрачено болью и страхом.

Однако, в то же время к магам-менталистам всегда относились с сомнением. Они, конечно, утверждали, что их методы научны, что эксперименты повторяемы и проверяемы, но... только такими же менталистами. В полицейской практике было множество сомнительных дел, в которых менталисты не помогали, а еще больше запутывали следствие, из-за чего их показания перестали принимать в судах. Единственное, что они могли — дать оценку психического здоровья уже пойманного преступника, впрочем, в серьезных делах это значения уже не имело — за злодеяния отвечали и больные, и здоровые одинаково.

Но определить, кто именно преступник, менталисты не были способны, это было много раз доказано. Дело в том, что их способности были все еще интуитивны и ненаправленны. Был известный случай, когда одна менталистка обвинила своего соседа в желании убить жену. Она подняла весь город на ноги, опозорила мужчину, развалила семью. И лишь через несколько лет выяснилось, что желала смерти женщине ее служанка, которая мечтала стать любовницей мужчины. Она мечтала, чтобы хозяин избавился от жены и детей и стал ее мужем. Более того, выяснилось, что менталистка не просто уговорила женщину бросить мужа, она внушила ей страх своей магией. Все это было обнаружено куда позже, когда магичка написала книгу и выступала на какой-то конференции «для своих», где другой знаменитый маг-менталист увидел бедствующую после развода женщину и выяснил, что ее панический страх перед мужем — это влияние «доброхотки».

Конечно, менталисты пытались как-то себя контролировать, в научных кругах была система перепроверок и перестраховок, ну а в быту мы, полицейские, просто знали — менталист нам не помощник. Он может дать наводку, но та может быть такой же бессмысленной, как и любые сплетни. Чем слабее дар и хуже образование менталиста, тем больше спутанности в его показаниях и меньше им доверия. Конечно, в крупных фирмах иногда использовали менталистов при наборе персонала или чтобы выяснить намерения конкурентов, которые в свою очередь имели своих магов, чтобы защищаться. В целом это было главным занятием магов средней силы, но от их ошибок ведь не зависели жизни людей, поэтому полиция не вмешивалась в эти корпоративные игры. А вот у нас...

Поэтому я не удивился, когда услышал, что сигналы Молли Форн не возымели никакого эффекта. Тем более, что это были анонимки, их просто сдали в архив без толковой проверки. Я велел поднять эти материалы, нашли их с огромным трудом — картотеки по анонимкам у нас не было. Тем более, что с того момента прошло несколько месяцев, о письме давно все забыли, а текст послания выглядел и вовсе бредово: «Проведите проверку семьи канцлера Коренфорт, его дочь собираются принести в жертву».

— Она просто чокнутая, была бы в сознании — вызвали бы ей менталиста для проверки адекватности, — сделал вывод полковник Медрус, когда я доложил ему обо всем.

— Образ, что она мне передала, выглядел очень реалистично, — заметил я.

— Ты же сам знаешь, это менталисты, у них в голове... альтернативная реальность, — он покрутил пальцем у виска. — Может, она вообще специально этот бред придумала, чтобы тебя убедить в своей невиновности.

— Она выглядела очень уверенно, — нахмурился я. С одной стороны, я был согласен с начальником, но в то же время... — К тому же, зачем она передавала мне образ, если знала, что ее слабых сил на это не хватит?

— Может, думала, что потянет, — развел руками Медрус. — Менталисты ведь способны внушить что-то и себе самим, ты же знаешь о случае в Уферхоусе. Когда муж-менталист убил жену, спрятал тело, а потом с помощью зеркала внушил себе же, что она исчезла. Его проверяли коллеги, и в один голос подтверждали, что у него четкое алиби. Если бы этот чокнутый сам не нашел несостыковки, не нашел следы своего преступления и не предъявил их полицейским, ему все могло сойти с рук.