Москва-1980 (СИ) - Востриков Михаил

Ох-х и повезло им всем!

И через пять минут беготни и жуткого ора…

В кабинет доктора Машковой буквально ворвалась дежурная высокомобильная бригада ГКЗ. Пока они параллельно базировались на Первой подстанции «Скорой помощи» на Профессора Попова. Оттуда же у ГКЗ были и экипажи их бригад. Фельдшер, здоровенный двухметровый бугай, тащил в руках довольно большой пластиковый ящик с решёткой на передней стенке.

Аккуратно поставил ящик на пол. Миг и голова Олега Ивановича оказалась зажатой подмышкой у фельдшера, а его ноги хаотично трепыхались в воздухе. Шея буйного пациента при этом уже была оголена и надёжно зафиксирована.

Врач молодой человек. На вид ему лет 30, но он уже был с лысиной и усами. Явно семитских кровей. Он дирижировал:

— Ближе! Ещё ближе! СТОП!

Шея пациента была уже рядом с решёткой пластикового ящика.

— Вот так нормально!

И решётка ящика открылась.

— А-а-а-а! — в ужасе завизжала Лизка, она увидела…

— Пошла вон, дура! Чего ты визжишь, как свинья при опоросе⁈ Змею перепугаешь! — выпихнула плохо соображающую Лизку в коридор уже всё понявшая хозяйка кабинета доктор Машкова, — Сиди тихо, позову!

А из тёмного пространства ящика, постоянно цвиркая раздвоенным язычком, медленно выплыла голова довольно крупной змеи. Это была Crotalus cerastes — рогатый гремучник, красивая двухметровая особь действительно с двумя маленькими симпатичными рожками на голове.

— Ну что, Скарапеюшка, змеиного царя дочь, — обратился к ней видимо очень креативный молодой врач, — Работаем⁈ А потом сразу едем обедать! Лады⁈ Мышки, лягушки, крысята, всё уже затарено на Кондратьевском. От пуза!

КЛАЦ!

Змея сделала быстрое движение и на шее Олега Ивановича появились две маленькие кровавые точки. И сразу пришёл дурной запах. Жуткая омерзительная вонь! Она мгновенно разлилась по кабинету, накрыв собой всех присутствующих. Голова змеи уже была в ящике и решетка закрыта. А бездвижного Олега Ивановича, а он похоже пребывал в глубоком обмороке, положили прямо на рабочий стол Ирины Михайловны.

«Кушетку надо бы в кабинет заказать» — отрешённо подумала доктор Машкова.

— Э-э-э, Вас должны были предупредить насчёт, э-э-э, дурнопахнущей ароматики, — обратился к Ирине Михайловне молодой врач, — Мы-то уже привычные.

— Да, нас предупредили… почти, — с непривычки кашляла и задыхалась доктор Машкова, длинной деревянной шваброй открывая форточки на окнах, — И что дальше мне делать с этим пациентом, доктор?

— Да что хотите! Он же теперь полностью здоров, и по эпилепсии, и по алкашке. Как очухается через полчасика, можете его домой отпустить. Он больше уже никогда, ни в приступ не завалится, ни бухать не будет. В рот не возьмёт. Ни водку, ни сигареты. Проверено. С гарантией! Скарапея своё дело знает.

— Э-э-э, нет у него никакого дома в Ленинграде! Везите его на Пряжку, я его там на отделении понаблюдаю пару месяцев, — решительно скомандовала Ирина Михайловна, — А там видно будет.

— Как скажете, доктор, Ваш пациент. Грузи его, Вася, гоним на Пряжку! И сразу обедать! — наклонился он к решётке, чтобы в ящике его слышали.

— Направление же нужно! — вспомнила доктор Машкова, — Я сейчас выпишу. Как Ваша фамилия, доктор?

— Доктор Розенбаум, Александр Яковлевич, к вашим услугам. Анестезиолог-реаниматолог Первой «гвардейской» скоропомощной подстанции города-героя Ленинграда, — улыбнулся в усы креативный врач, — Давайте я распишусь в Вашем журнале, что забрал пациента. И Вы мне, доктор, тоже распишитесь, что подтверждаете целевой расход… э-э-э, спецматериала.

А звероподобный фельдшер Вася уже грузил Олега Ивановича в РАФик под окном кабинета. В одиночку! Ох-х, здоров! РАФик как РАФик. «Скорая помощь» с синей мигалкой на крыше. Новый. Оборудован как реанимобиль. В нём было специальное место для ящика со змеёй. Только на стекле салона дополнительная зелёная эмблема. Обыкновенная медицинская эмблема — змея обвивала чашу и сверху три буквы — ГКЗ.

И змея на эмблеме вдруг повернула голову и подмигнула Ирине Михайловне. Мол, всё будет нормально, сестрёнка, не дрейфь! И застывшая от изумления доктор Машкова это всё отчётливо видела из окна своего кабинета.

Или ей это только показалось?

Сюжет 18. Вопрос лишь в точке зрения…

27 октября 1980 года, понедельник. США. Вашингтон. Белый дом. Овальный кабинет.

На носу были выборы Президента США 4 ноября 1980 года. И на очередном предвыборном совещании у действующего Президента США Джимми Картера присутствовали все основные члены его команды:

Эдмунд Маски — Госсекретарь США;

Збигнев «Збиг» Бжезинский — Советник по национальной безопасности;

Стэнсфилд Тернер — Директор ЦРУ США

… и приглашённый гость — Генри «Хитрый Лис» Киссенджер.

Перечислять все стати Генри (Хайнца, он родился ещё в Веймарской республике) Киссенджера — пустое дело. Из основных — нобелевский лауреат мира, плейбой, челночный дипломат, «всемирный консультант» и «внешнеполитический гуру». Кстати, почётный доктор Дипакадемии МИД СССР. Одни считали его миротворцем, положившим конец ядерной гонке вооружений и войне во Вьетнаме буквально заставившим это сделать Президента Картера, а другие — хитроумным кукловодом президентов.

Об этом периоде он сам писал так:

«Мне удалось совершить экстраординарный подвиг, установив в одно и то же время наихудшие отношения с нашими союзниками, наихудшие отношения с нашими противниками и устроить самые серьезные потрясения в развивающемся мире со времен окончания Второй мировой войны».

Кто-нибудь понял, о чём он?

Киссенджер действительно «Хитрый Лис». Всем было известно его парадоксальное мышление, не один раз приносившее свои не менее парадоксальные плоды. Для него вопрос всегда был лишь в точке зрения. Вот его лозунг и метод! В Мире его знали и уважали все! И он знал и общался накоротке с многими мировыми ЛПР (Лицами Принимающими Решения), включая Леонида Брежнева.

* * *

Основная тема сегодняшнего совещания в Белом доме — завтрашние теледебаты между основными кандидатами в Президенты США на предстоящих выборах — рвущимся к высшей власти актёром-республиканцем Рональдом Рейганом и демократом Джимми Картером, «уходящим» Президентом США, который баллотировался на второй срок.

Совещание было надёжно засекречено, т. к. имелось одно весьма пикантное обстоятельство. Генри Киссенджер, хоть и формально, но был республиканцем, однопартиецем Рональда Рейгана! Ему самому это было глубоко фиолетово, он уже давно сам по себе и мыслил гораздо более глобальными категориями, чем враждующие между собой американские политические партии. Но тем не менее, если о совещании с таким составом участников разнюхала бы пресса, жди визга и домыслов. Итак уже визжали как свиньи на убое.

В общем все кому не лень предрекали победу в завтрашних теледебатах и на выборах Рональду Рейгану. Причём с разгромным счётом. А потому что последние месяцы президентского срока Картера были омрачены — «нефтяным эмбарго» 1979 года, кризисом с заложниками в Иране и последующей провальной операцией по их освобождению «Орлиный коготь» и др. Естественно республиканцы все эти неудачи свалили лично на Президента Картера.

Совещание

С утра погода в Вашингтоне была дрянной. Мелкий дождь и очень низкое давление. Работать категорически не хотелось, но было надо.

Картер (морщится и вызывает секретаря): — Джеймс, пожалуйста, принесите мне аспирин и стакан воды. Погода сегодня не для метеозависимых, как я. Нет, нет, не Bayer, его вообще выкиньте из аптечки. Тот, новый, русский, забористый, мгновенного действия.