Корпорация попаданцев 2 (СИ) - Парсиев Дмитрий

— Довольно быстро управились, — сообщил я, — Предлагаю проехать еще чуть дальше. Посмотрим, что ещё есть в этом межмирье.

Моя инициатива была поддержана, и вскоре мы снова мчались между дюн, все больше удаляясь от межевого валуна. Стал подниматься ветер, а на вершинах иногда были видны очень большие химеры, не летающие, на наше счастье, а ползающие.

Я теперь дул в манок с обратной стороны, чтобы отгонять от нас этих крупных тварей. Хотя слово «отгонять» в их отношении не вполне уместно. Скорее они нехотя отползали, да и то недалеко. Через полчаса порывы ветра начали достигать такой силы, что становилось боязно, как бы не перевернулась карета. Я скомандовал остановку.

— Что-то сегодня погода нелетная, — сообщил я Виктору и Мише, перекрикивая порывы ветра, — Дальше не поедем.

— Максим, там по-моему дальше по курсу что-то есть, — ответно прокричал Виктор.

Я забрался на крышу кареты и попытался разглядеть, что именно там есть. Согласен с Виктором, что вроде бы вдали угадываются очертания, отличные от однообразных дюн. Но что это за очертания из-за песчаной пурги не разобрать. Решив, что в другой раз попробуем скататься сюда еще раз, поехали обратно. Возможно мне показалось, но вроде бы Уголек выдохнул с облегчением.

Вернувшись под городской купол, передали заряженные аккумуляторы Пантелею для «холодильника» и Иван Иванычу для терминала, пообещав Пантелею привезти молочные продукты, а шашлычнику свинины. Благо теперь есть возможности для хранения того и другого.

Оттуда поехали в наш пункт временной дислокации, попросту говоря, в дворницкую каморку. Во дворе Миша сразу взялся расчесывать Угольку гриву, которую в межмирье ветром так забило пылью, что из рыжей она превратилась в бурую. Я не стал его останавливать, хотя думаю, чтобы привести коня в порядок, достаточно просто свернуть его в подкову, а потом развернуть обратно.

Пусть расчесывает. Уголек хоть и магическое существо, но живое. И, вероятно, способное на эмпатию. У Миши уже установился с Угольком определенный эмоциональный контакт. И я, как минимум из любопытства, хочу посмотреть, как эта связь будет развиваться. Виктор взялся Мише помогать, а мы с Катей решили сходить в здание, двор которого занимаем, чтоб выяснить хотя бы, что за учреждение в этом здании расположено.

Здание небольшое, даже маленькое, двухэтажное пэ-образной формы. Внутренний двор имеет площадь где-то десять на десять метров, из которой треть занимает пристроенная каморка. Зато у здания есть немаловажный плюс. Фасадом оно выходит пусть не на главную улицу русского сектора, но на примыкающую к ней. Так-то расположение можно отнести к разряду престижного. Фактически самый центр. «Центрее» только главные здания вроде канцелярии и храма инквизиции.

Над дверью парадного входа прочитали выцветшую вывеску «Библиотека русского сектора».

— Вот оно что, — я мотнул головой в удивлении, — Оказывается, это библиотека.

— Маловато для библиотеки, — поделилась Катя.

— Уж не имени Ленина, — согласился я и потянул на себя тяжелую дверь.

По наличию поставленных в три ряда старых письменных столов с настольными лампами, стало понятно, что сразу попали в читальный зал. У дальней стенки зала имелась пустующая стойка, за которой, по всей видимости, должен располагаться библиотекарь.

На библиотекарской стойке тоже стояла настольная лампа, причем включенная, это позволяло предположить, что библиотекарь отошел ненадолго. Мы с Катей для приличия постояли несколько минут в ожидании, но библиотекарь так и не появился.

— Похоже, у библиотекаря случилось расстройство желудка, — предположил я.

— Или в библиотеку ходят настолько редко, что он никого не ждет, — внесла Катя контрпредположение.

Мы попытались вслушаться в библиотечную тишину.

— Макс, по-моему всхлипы…

— Что?

— Всхлипывает кто-то.

— А-а, я думал воду спустили…

— Да точно всхлипы… эй! Есть тут кто? — громко позвала Катя.

Никто не отозвался, но всхлипы усилились. Теперь и я склонен предположить, что это не воду спустили, а именно всхлипы.

— Есть кто живой и, желательно, не в депрессии? — еще громче Кати выкрикнул я.

Всхлипы перешли в горькие подвывания, но нам так никто и не ответил.

— Ой, Кать, чует моя жо… сердце, что мы опять во что-то влипаем.

— Да ладно, Макс, человеку плохо. Горе у него. Пошли посмотрим.

— Ну пошли, — согласился я мрачно и направился за стойку в темные глубины помещения, — Пошли посмотрим…

Глава 26

За темным коридором в подсобке обнаружился молодой человек, даже скорее юноша. Он сидел прямо на полу, забившись в угол, и издавал те самые всхлипывающие звуки. Нас юноша не видел, потому что закрыл лицо ладонями.

— Эй… эй… — я потряс юношу за плечо, — Что случилось?

Юноша отнял ладони от заплаканных глаз.

— Что случилось? — повторила Катя, — Вы библиотекарь?

— Нет. Я помощник библиотекаря, — ответил горюющий юноша.

— Мы можем поговорить с библиотекарем? Кто тут у вас старший?

— Библиотекарь. Сигизмунд, — поведал юноша.

— Он здесь? Как его найти?

— Он здесь, внизу, в подвале. Только с ним теперь не поговорить, — юноша разревелся.

Я отыскал графин с водой и стакан. Налил и дал юноше выпить. Он глотал воду жадно, какими-то смазматическими глотками, и вроде бы ему полегчало.

— Отведи нас в подвал, — потребовал я, — Или хотя бы пальцем покажи, как туда пройти.

Юноша часто закивал, разбрызгивая с лица натекшие на щеки слезы.

— Я покажу, пойдёмте, — он поднялся на ноги и решительно, как мне показалось, вышел в коридор.

Мы с Катей недоуменно переглянулись и пошли следом. Катя на всякий случай проверила на запястье защитный браслет, а я у себя на пальце — атакующее кольцо. В конце короткого коридора оказался лестничный пролет, ведущий вниз.

— Сюда, — коротко сообщил юноша.

Он пошел первым, мы с Катей старались не отставать, хотя ступеньки были освещены еще хуже, чем коридор. Практически полутьма. Спустившись на один пролет, юноша снял со стенки магический светильник и включил его. Стало намного светлее. Он потянул ручку громко заскрипевшей двери.

— Сюда, — повторил он.

Мы очутились в сухом прохладном подвале, заставленном стеллажами с книгами и свитками.

— Здесь есть какое-то верхнее освещение? — спросил я, — А то от твоего светильника сплошное мельтешение.

— Извините, у меня рука дрожит, — объяснился юноша.

— Тогда давай мне твой светильник.

Я забрал у юноши осветительный прибор и поднял повыше над головой.

— Вообще-то нам сюда нельзя пускать посторонних, — спохватился юноша.

— Ну раз уж мы зашли, не выгонять же нас… показывай Сигизмунда.

— Да, вы правы… сюда, пожалуйста, за тем стеллажом.

За стеллажом обнаружился стол с настольной лампой и сидящий за столом старичок, уткнувшийся остекленелым взглядом в лежащую на столе открытую книгу. Старичок был мертвенно бледен и неподвижен.

— Давно он так сидит?

— Не знаю. Наверное, со вчерашнего вечера, — предположил юноша, — Он вчера еще собирался читать эту книгу. Сегодня утром прихожу на работу, а он вот так и сидит неподвижно.

Я переключился на тонкое видение. Старичок не был мертв, но все жизненные процессы были во много раз замедленны. Видимо, впал в летаргический сон.

— Он жив, — сказал я, — Но душа его где-то путешествует.

— То есть он очнется? — спросила Катя.

— Не знаю. Но боюсь, врачи и целители ему не помогут. Старичок совершенно здоров.

— Но мы не можем его вот так оставить, — юноша страдальчески заломил руки.

— Почему нет? — я пожал плечами, — Ну если хочешь, повесь ему на грудь табличку: «ушел в глубокий духовный поиск. Просьба не беспокоить». Хотя… мне кажется, его здесь и без таблички никто не побеспокоит.

— Вы не понимаете. Это все из-за книги, — юноша готов был снова заплакать.

— Это что, книга заклинаний?