Бумажная империя (СИ) - Жуков Сергей

Да уж, кажется в этот раз так просто с ними не разделаться и придётся срочно искать другой способ отпечатать тираж.

— Даниил Александрович, — прозвучал негромкий но властный голос позади. — Позвольте поторопить вас, граф Никитин очень ждёт нас.

В тесное пространство коридора вошёл Иван Васильевич Васнецов. При виде известного купца люди стали расступаться, пытаясь буквально вжаться в стены. Причём делали это не только работники Заневского вестника, но и находящиеся тут полицейские.

— Вижу что у вас неотложные дела, но вынужден вас поторопить, — сказал он мне, при этом намеренно глядя на потерявшего дар речи Приходько.

— Иван Васильевич, прошу прощения, возникли некоторые трудности в общении с полицией, — ответил я ему, также взглянув на продажного служителя правопорядка.

Приходько нервно сглотнул и, промокнул платком лысину под своей фуражкой, обратился к Васнецову:

— Иван Васильевич, какими судьбами столь уважаемый человек посетил сие заведение?

— Это моя газета. Я недавно приобрёл значительный пакет акций этого бизнеса и хотел проверить, как тут обстоят дела. И судя по всему решил это сделать не зря, — строго посмотрел он по сторонам.

— Ваша милость, вот расследуем ужасное преступление в этом заведении. К моему огромному огорчению, конечно, — лебезил перед влиятельным богачом полицейский.

— Знаете что, думаю это досадное недоразумение. Кто-то должно быть ошибся, вероятно дал ложные показания, конечно же ненамеренно, — Иван Васильевич пристально посмотрел в глаза Приходько, отчего тот едва не остолбенел.

Но к чести полицейского, он нашёл в себе силы возразить:

— К сожалению всё верно и мы вынуждены опечатать редакцию до окончания следственных действий.

Васнецов добавил в голос стали и уже значительно громче произнёс:

— Вы хотите сказать, что я являюсь владельцем бизнеса, связанного с преступностью? Подумайте как следует и ответьте ещё раз, хотите ли вы запятнать моё имя и готовы ли поставить на это свою честь и жизнь?

Приходько был белее мела. Некоторые его коллеги уже незаметно выскочили из редакции. Никто не желал связываться с таким человеком как Васнецов. Николай Петрович уже тысячу раз пожалел, что вообще проснулся сегодня утром. Под давящим взглядом могущественного купца, он едва смог открыть рот и выжать из себя несколько слов:

— Конечно, Иван Васильевич, вы абсолютно правы. Это должно быть недоразумение и нас ввели в заблуждение.

— Прекрасно, тогда я надеюсь вы впредь не будете без надобности беспокоить моего доброго друга Даниила Александровича и мешать работе нашего бизнеса, — с явной угрозой в голосе сказал Васнецов.

Он намеренно назвал меня своим другом, сделав на этом явный акцент. Одно короткое слово, сказанное Васнецовым, невероятно повысило мой статус в глазах полицейского и окружающих работников редакции.

Приходько стянул с потной головы фуражку и прижал её к груди.

— Так точно, ваша милость, — пискнул он и боком попытался протиснуться мимо купца, преграждающему путь к выходу.

— Даниил Александрович, нам действительно пора, — пропустив мимо себя испуганного полицейского, сказал мне купец и жестом указал на выход.

— Так вот вы какой, Даниил Уваров, — протянул мне руку невысокий, но очень крепкий и подтянутый мужчина.

Ему было слегка за пятьдесят, пепельно чёрные волосы ещё не тронула седина, а густой бороде он явно предпочитал аккуратную щетину. Крепкое рукопожатие было словно испытанием на выдержку, он сжал мою ладонь так, будто намеревался сломать в ней все кости. Хотя может он и хотел это сделать, кто знает.

— Прошу прощения, Георгий, — Васнецов обратился к будущему родственнику без отчества, что показывало их близкие отношения. — Я попросил Даниила Александровича показать мне здание газеты, чьи акции я недавно приобрёл.

— Это той самой, из-за которой ты заключил пари с Хвалынским? — заинтересованно спросил граф.

— Пари с Хвалынским заключил Даниил, — поправил его Васнецов, на что Никитин отмахнулся.

— Иван, прекрати эти игры, мы сейчас не в высшем обществе, а просто общаемся. Я устал от этих интриг и недомолвок, поэтому уваж меня и прекрати это, — поморщился Георгий Сергеевич, беря со стола тарталетку с чёрной икрой.

Васнецов бросил на меня оценивающий взгляд, явно решая раскрывать ли детали его спора с Хвалынским передо мной или нет.

— Даниил, дело в том, что мы с Виктором Григорьевичем добавили немного личного интереса к вашему спору, — аккуратно сказал он, не посвящая меня в детали. Которые впрочем я уже и так знал, поэтому просто легонько кивнул головой, принимая его объяснение. — Так что надеюсь, что у вас всё получится и вы не разочаруете меня.

Да уж, уровень давления запредельный. Впрочем мне не привыкать. Честно говоря, сейчас меня больше беспокоит завтрашний запуск в печать свежего номера.

— Юноша, вы очень задумчивы, — обратился ко мне Никитин. — Вам с нами не интересно?

— Что вы, Георгий Сергеевич. Для меня огромная честь присутствовать здесь и познакомиться с вами лично, — учтиво ответил я.

На что граф опять недовольно отмахнулся:

— Прошу не разочаровывай меня. Я не потерплю очередного подхалима и лизоблюда. Мой сын сказал, что у тебя есть стержень, ты смог впечатлить его, а это удаётся не многим.

— Это не лесть. Просто я действительно с огромным уважением отношусь к людям, которые чтут слово чести и судят об окружающих по делам, а не по только по их статусу. Уверен, что ваше уважительное отношение к Ивану Васильевичу связано не столько с размером его состояния, сколько с тем, как он его заработал, — говорил я спокойно и содержательно, чем заслужил одобрительный кивок графа.

— А откуда такая уверенность в моих нравственных ориентирах? — подняв бровь посмотрел он, явно заинтересовавшись.

— Мне рассказывала про вас моя мама, — пожал я плечами.

— Позвольте узнать кто она, что обладает такими знаниями?

На этот вопрос уже я картинно отмахнулся, пародируя манеру самого Никитина:

— Прошу вас граф. Вы ведь сами просили без этих словесных игр. Вам прекрасно известно кто моя мать.

Повисла пауза, которую внезапно прервал смех Васнецова.

— Говорил же, что это интересный парень! — обратился он к Никитину.

Тот наконец слегка улыбнулся.

— Теперь я узнаю в вас человека, который создал столько проблем для моего рода. Впрочем не подумайте, я не держу на вас зла и не затаил обиды. Дурной характер моего младшего сына ни для кого не секрет, просто раньше никто не решался дать ему достойный отпор. Он кстати весьма лестно отзывался о ваших боевых навыках. Так что, если будет желание — то вы всегда сможете найти работу в рядах моих магических отрядов.

— Благодарю, но я использую магию лишь для защиты и свою карьеру вижу в построении бизнес-империи. А касательно Романа хочу обратить внимание, что он также весьма талантливый маг и имеет прекрасную подготовку, — не соврал я графу Никитину.

На это глава рода военных тут же сделал суровое лицо и одобрительно кивнул:

— Роман действительно талантливый маг и сейчас у него есть прекрасная возможность доказать это в деле.

Мы с Васнецовым синхронно посмотрели на Георгия Сергеевича, заинтригованные этой фразой. Довольный нашим интересом, он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжил:

— Поскольку Александр будет занят подготовкой к свадьбе и пробудет в Российской империи ещё как минимум два месяца, то я отправил Романа сражаться против австрийцев. Ему давно пора вкусить, что такое быть Никитиным по-настоящему. Почувствовать запах битвы. Как отец, я очень надеюсь, что военная дисциплина и спартанские условия выбьют из него всю дурь.

А вот значит и наказание для Романа, устроенное его семьей. Они лишили его роскоши аристократического Петербурга, заменив на спартанский быт военного лагеря. Меня это несомненно порадовало. Самое главное, что мстительный аристократ теперь будет очень далеко от меня и моих близких.