Его звали Тони. Книга 3 (СИ) - Кронос Александр

Зрелище, на самом деле, было отчасти пугающим. Толпа из нескольких сотен кобольдов, волосы большинства из которых светились красным. Ритмично хлопающая бронированными ладонями и что-то гортанно гудящая. А на асфальте — окровавленные останки тех, кто совсем недавно рвался к нашей базе.

Гоблинов тоже проняло — мало того, что стрелять прекратили, так ещё и орать перестали. Молча смотрели и охреневали.

— А чё, так можно было? — тихо и с лёгкой опаской проговорил Гоша. — Эти панцирники ваще отмороженные. Чё думаешь, Тони — на нас они кидаться не будут?

Я молча покачал головой. Поворот и правда вышел неожиданными — такого я не предполагал. Будь у меня иная биохимия — наверное так бы и замер около ворот, пялясь на кобольдов. Но я дарг. Так что сейчас в голове была два иных вопроса. Что соплеменники Йорика станут делать дальше? И не предложит ли он мне возглавить эту «армию»?

Не сказать, что идея получить под своё начало несколько сотен таких воинов мне чем-то не нравилась. Они только что, без всякого оружия, порвали не меньше сотни окруживших нас наёмников. А там хрен его знает, сколько их всего было. Может и пара сотен. Страшно представить, что будет, если их вооружить и обучить.

Знаете — кажется я начал понимать, почему социальный статус кобольдов так старательно держат около самого дна. Они ж натуральные звери. Хлеще всякого стройбата — даже лопаты не нужны. Вот интересно — как их вообще победить смогли? Особенно при наличии чего-то вроде тяжелой техники. Йорик же говорил — они инженерами были.

Звуки ударов по бочкам и «песнопения» постепенно затихали. А кобольды, которые только что плотно заполняли улицы, принялись разбредаться. Спокойно и не спеша. Как будто это не они только что прорву народа перемолотили.

— Как будто документалку о бойне в Сиваше посмотрел, — выдохнул Гоша. — Чё это ваще такое было?

Хороший вопрос. Правда я бы его сформулировал чуть иначе — как Йорик это провернул? И почему остальные так легко откликнулись на его призыв? Терзают меня смутные сомнения, что любой из них может усесться и начать бить по бочке, чтобы призвать сотни смертоносных соплеменников.

Хотя, как знать — может и так. Просто пользуются этим лайфхаком нечасто.

Ещё минуты две мы просто наблюдали. Никакой угрозы больше не было — немногие выжившие стремились поглубже забиться в дальний угол и не дышать, чтобы не привлечь внимания. Если посмотреть объективно — внутрь зданий кобольды не врывались. Но стрелкам с головой хватило впечатлений. Они даже не пытались открывать огонь. К тому же, солидная их часть попыталась бежать, в приступе паники выбравшись на улицу. Где была благополучно разорвана на части.

Кобольдов в поле зрения почти не осталось. Вон, между зданиями какой-то осмелевший свенг проскочил. И ему даже ничего не оторвали.

Так. А это что? Всё-таки пожаловала полиция?

Мини-танк затормозил около ворот. А сразу за ним остановился второй. Ну ничего себе — впервые вижу две таких машины вместе. И космодесантников нынче целых восемь. Все из себя бронированные и озирающиеся по сторонам.

— Что происходит, Белый? — рявкнул один из них узнаваемым голосом Ягодки. — Это массовое убийство. За такое — смертная казнь.

— Совсем берега попутал мундир? — Гоша закричал до того, как я успел хотя бы просто открыть рот. — Ты где свою жопу грел, когда нас в кольцо брали?

Когда восемь прикрытых шлемами голов разом поворачиваются к мелкому ушастику, выглядит это немного забавно.

— Культурные традиции малых народов империи, — громогласно заявил я, смотря на Ягодку. — В которые вы не вмешиваетесь. Вот, что здесь произошло.

Теперь все восемь стеклянных морд повернулись ко мне. А потом один из них поднял забрало и на меня уставилась пара охреневающих серых глаз.

— Пристав ЦОТ номер сто тридцать два, Емельянов, — представился мужчина. — Извольте объяснить происходящее более детально, господин Белый.

Ну ничего себе. Аж главный полицейский зоны отчуждения пожаловал. Теперь понятно, почему Ягодка ко мне тоже по фамилии обратился, а не просто даргом назвал.

— Так тут же всё очевидно, — развёл я руками. — Эти типы хотели прорваться к гоблинке и убить её. А потом пришли кобольды.

— Это я вижу, — криво усмехнувшись, офицер оглянулся на лежащие тела наших недавних противников. — Но почему они вмешались? Что это было?

— Мирный марш кобольдов против насилия. Антинасильственный протест, — тут же озвучил я ответ. — Их давняя культурная традиция.

По-моему один из полицейских заржал. Или закашлялся. Динамики его брони были отключены, потому точно не сказать. Но вот дёргался тот вполне симптоматично.

Емельянов недовольно покосился на подчинённого. Потом указал взглядом на растерзанные трупы.

— Против насилия, говоришь? — голос пристава был полон саркастической иронии.

— Именно, — кивнул я. — Сами видите, что стало с теми, кто это насилие пытался использовать. Хочу отметить — кроме них кобольды больше никого не трогали.

Йорика пока видно не было — похоже так и сидел под навесом рядом с косулями. Впрочем, это наверное даже к лучшему. Падаван запросто мог ляпнуть что-то о «великом походе» или «залитых кровью городах». Не самый лучший оборот речи, когда напротив стоят охреневшие полицейские. Можно и реальное обвинение получить.

— Ну ладно, — неожиданно легко сдал назад Емельянов. — Пусть эта мясорубка будет маршем кобольдов. Но вот с гоблинкой ты что планируешь делать? За ней ведь всё равно придут снова. И мы помочь никак не сможем.

Сомневаюсь я, что кто-то из них горел желание помогать даргу, но тут речь скорее шла об особенностях системы. Весьма занятных, к слову. Настолько, что полиция игнорировала масштабный бой в пределах зоны отчуждения.

— Как придут, так и сдохнут! — вклинился в беседу Гоша. — Сеструху не отдам! Если чё — снова кобольдов поднимем. И они тут всех вырежут, нахрен! Ненасильственно. Кто ваще после такого к нам сунется?

Пристав внимательно посмотрел на ушастика. Потом снова на меня. Вздохнул.

— Я могу предположить, что внутри ЦОТ не осталось никого, кто мог бы на вас попереть, — перешёл на совсем неформальный тон офицер. — Но наёмники могут запросто прийти извне.

— Так вы их не пускайте вовнутрь, — тут же отреагировал зеленокожий карлик, что стоял справа от меня в разодранной фуражке. — Чё тут сложного?

Вот теперь на лице старшего полицейского проявилось раздражение. Не выдержал всё-таки.

— Если у нас появятся гости, мы с ними разберёмся, — я заговорил до того, как офицер успел отреагировать на реплику ушастика. — Убивать родственника одного из сталкеров, не станем. Вы вот смогли бы своей сестре в голову выстрелить, пристав?

Мужчины, который уже открывал рот, чтобы ответить, от такой постановки вопроса сразу сбился с мысли. Закашлялся, поднеся ко рту громадный бронированный кулак. Наконец посмотрел мне в глаза.

— По-человечески я вас понимаю, — озвучил он первую часть, за которой само собой напрашивалось продолжение. — Но проживёт она недолго. Совсем.

— Ты не врубаешься, дарг, — Ягодка всё-таки вернулся к прежнему обращению. — Там большие деньги. Которые не отдельная община платит, а общий фонд. Вас заминируют и подорвут нахрен. Или ракетой с крыши какой долбанут. Въезжаешь?

Хм. Что ещё за общий фонд? Общественная организация «Не отпустим гоблинок живыми»? Ну охренеть же, теперь.

— Разберёмся, — махнул я рукой. — Не забивайте себе голову.

Емельянов секунд постоял. Посмотрел на меня. С таким выражением лица, как будто я совсем идиот.

— Ну хорошо… Тогда последнее, — озвучив фразу, он сделал короткую паузу. — Трёх даргов, которых ты порубал, назад вернули. Мы их услали на возврат. Но Острожный Приказ решил на первый раз простить.

Я даже спросить ничего не успел — закончив говорить, этот тип сразу же устремился к одному из мини-танков, на ходу опуская забрало. А спустя десяток секунд обе «машины» рванули прочь от нашей базы.

Вот тебе и отлаженная машина правосудия. Трое даргов пытаются убить четвёртого, но вместо наказания их закидывают обратно в зону отчуждения. Интересно, как их так быстро вылечили? Или раненых сюда запихают? Может надеются, что добью?