Оружие души. Кузнец. Том 5 (СИ) - Пожидаев Евгений

Благо пока все они слабые — неопасные, словно разведка. Но и это не продолжалось вечно. Я позвал Джорджа как раз в тот момент, когда иллюзии вдруг стали более опасными.

— Нужна думати о том, чеиго Подземельеи не можеит воплоотитьи! — выдал он свое предположение, сдобрив его хорошей порцией акцента.

— Ясно, — ответил я и уже сам громко озвучил идею Джорджа, чтобы испытать ее на практике.

Лишь через десять минут стало понятно, что идея Джорджа совершенно никак не повлияла на происходящее. Даже наоборот, такое чувство, что иллюзий стало только больше. Но это еще не факт, что усиленное перебирание мыслей сказалось таким образом. Вполне возможно, что это просто само Подземелье начало наращивать Силы.

Где-то неподалеку от Макара показалась его злобная копия. Иллюзия будто бы пропитана насквозь темной магией. Искатель попытался прикончить ее точным точечным выстрелом темной Силы, но иллюзия легко выставила щит и отбилась.

И вот с этого момента из зеркальных стен полезли куда более опасные иллюзии. Теперь они не умирали с одного удара, а лишь становились слабее. Но хуже другое — они стали гораздо агрессивнее и знали наши боевые приемы. Именно поэтому развеять их стало в разы сложнее.

Что же, настоящий бой наконец-то начался!

Глава 15

Злобные иллюзии вываливались из зеркальных стен, как из рога изобилия. Кажется, что им нет числа. Мы сражаемся с ними и пока побеждаем, но их становится только больше. Проношусь мимо Тимура и Ивана, чтобы встретить злобную версию своего отца, которая показывается на одной из отражающих стен лабиринта.

Вот уж не думал, что подумаю о нем, ведь сейчас он меня совсем не пугает, как тогда — три года назад в его кабинете. Хотя, может, и об этом не нужно было думать? Не знаю. Но Подземелье считало эту мысль и вот мой отец в ужасающем облике ожившего мертвеца обрушивает на меня меч.

Отличить эту жалкую подделку от оригинала очень просто, наверное, поэтому я с такой легкостью бью молотом по незащищенному месту и тем развеиваю иллюзию.

Против Макара тем временем показывается уже третья иллюзия его злобной версии, в ней еще меньше человеческого, чем в двух предыдущих. Под глазами бездонные мешки, из носа хлещет не то темная кровь, не то деготь. Руки непропорционально длинные, все в черных венах, аура так и пульсирует темной магией. Макар вынужденно атакует, но никак не может убить эту версию себя.

Я отбиваюсь от всех остальных образов, некоторые из них не узнаю. Просто принимаю за данность, «убиваю» с помощью меча или молота. Но вот я уже рядом с Макаром, только поздно: он понял, что не может убить злобную версию себя, а потому использует темную магию снова, и опять не получается. В итоге Искатель впадает в ярость и бьет темной магией, совсем не жалеет себя.

В результате он едва не задевает Джорджа, убить альтернативную версию себя все равно не может, а себе наносит урон и вообще вырубается. Одно радует — я и некоторые из наших уже рядом, чтобы прикрыть.

Даю небольшой круг рядом с иллюзорным Макаром, перешедшим на темную сторону окончательно, лишь бы он меня не задел, и с великим трудом после нескольких ударов наконец-то развеиваю его.

После непростой схватки осматриваюсь и понимаю — лучшего времени, чтобы выпустить големов из пространственного хранилища уже не будет. Нам нужна помощь, иллюзий слишком много и если кому-то удается побеждать их практических без труда, то для некоторых, как и для Макара, это настоящее испытание, причем не только на физическую силу.

Судя по тому, как сражаются другие — даже темные версии своих близких или умерших людей развеивать сложно. Арсений может легко «убить» того мужчину, но в последний момент будто передумывает, еще хорошо, что уворачивается от ответного удара клинком.

А неподалеку от него некоторые из наших тоже сражаются с близкими людьми, вернее, их иллюзиями, но мозг — сложная штука. В общем, оказывается так, что это испытание не только навыков боя и противостояние порой даже с самим собой, но еще и предельно сложное психологическое испытание.

Големы наконец получают от меня команду и кидаются в бой, оказывая всем поддержку. Я не могу передать словами ту радость, которую я испытывал из-за того, что практически все свободное время трудился без устали. А все почему? А потому, что теперь в моих големах установлены сложнейшие артефакты, которые способны отслеживать ауры людей и определять их в любых условиях. Именно поэтому я не сомневаюсь в своих творениях: настоящих людей они не тронут.

Пока я вожусь со странными воплощенными иллюзиями (легко сражаться, когда на тебя нападают обманки с совершенно незнакомыми лицами) големы вовсю помогают остальным ребятам.

Причем, что радует, сами големы не отражаются в зеркальных стенах лабиринта. Более того, у них нет мыслей, у них нет близких, родных, страхов или желаний. Короче говоря, это Подземелье воспринимает големов, как просто подвижные камни с железяками, и ничего больше. А нам только этого и надо! Получить подмогу, но не вывести на нас тем самым еще больше иллюзий — это дорогого стоит.

Снова на меня кидается злобная версия отца. Не понимаю, неужели я в подсознании все еще его боюсь и даже не подозреваю об этом? Да нет, бред какой-то! Тем не менее, его иллюзия охотно дает мне бой, правда, победить оказывается не очень сложно.

И вот я замечаю то, о чем старался не думать. Из зеркального отражения выбирается Роман Чернов — альтернативная версия меня. Почему-то в нем виднеются характерные черты отца. И все становится понятно, когда альтернативный Роман демонстрирует духовный меч. Получается, я часто думал о том, каким мог стать, если бы пробудил в качестве духовного оружия меч.

Что же, похоже на то, что та моя версия мне вовсе не нравилась, иначе сложно объяснить настолько некрасивую внешность, невероятную, но будто злобную силу, и схожесть с отцом. Такое чувство, что я в те годы даже боялся пробудить меч, ведь иначе реально мог стать похожим на отца. А если учесть, что в те годы он не то чтобы пугал, но заставлял меня понервничать… в общем, все становится понятно: мне предстоит сразиться с тем, кем я всеми силами не желал стать.

Наконец наше духовное оружие скрещивается, вот только у жалкой альтернативной копии оно все же ненастоящее. У меня — самое, что ни на есть настоящее. И это дает весомое преимущество, ведь одно дело — духовное оружие, другое дело — оружие, которое лишь выглядит, как духовное. Впрочем, даже спутать и то сложно.

Несколько ударов, финты, парирование и в конечном итоге молот развеивает ненастоящую версию меня. Не так это и сложно, однако сражаясь с тем, кем я не хотел стать, все это время невольно думал о нем. А потому вскоре альтернативных версий меня появляется еще несколько.

Победить их мне помогают големы и некоторые из нас, у кого вдруг появляется «окно» чтобы передохнуть. Непонятно, получилось у меня не думать о том, о чем сейчас не нужно, но альтернативные версии меня больше не появляются.

Правда, к ним на смену приходят старшие братья образца так пятилетней давности. Совсем молодые, а за ними несется… Щеглов под «берсерком» и это такое чудовище, даже человеком назвать сложно. Страшно подумать, что примерно так я его и представлял, когда он напал на мое поместье, и ведь хватило же ума кинуться в бой, благо Геннадий подоспел…

Сталь звенит, альтернативные версии нас, различные люди, сформировавшиеся из мыслей и образов, развеиваются под мощным натиском. Големы будто входят во вкус и сражаются лучше.

Помогаю Алине. Она сражается с теми «отражениями», которых когда-то не смогла исцелить в Подземелье. Понятное дело, сложно не думать о тех людях, которых мог спасти или только думал, что мог спасти. Помимо Искателей появляются и еще какие-то люди, но я не хочу копаться в мыслях девушки — это ее «груз» и уж не со мной ей им делиться, а потому не всматриваюсь в лица, а просто помогаю справиться.

Кстати, не я один такой одаренный. Время от времени многим из нас удается отключиться от обстановки и не думать. Это позволяет передохнуть от шквала персональных иллюзий и помочь остальным. Алина, благодаря своему новому особенному дару — «слышать» всплески магии — безошибочное определяет участки зеркальных стен, где появляются очередные иллюзии, благодаря этому развеять их проще.