Видящая... Свет во тьме (СИ) - Щербина Анна

Но как же трудно было принять это. Вокруг меня витала тишина, и только звук пения птиц нарушал её, словно напоминание о том, что жизнь продолжается, даже когда кажется, что всё рухнуло. – Я не хотел тебя оставлять, – произнес вампир, и его голос звучал так, будто он искал слова, которые могли бы объяснить его поступки. – Я думал, что смогу защитить тебя, что смогу справиться с тем, что происходит. Но всё вышло иначе. Я снова взглянула на него, и в его глазах я увидела не только сожаление, но и страх. Страх потерять меня, страх быть отвергнутым. Это чувство было мне знакомо, и оно заставило меня отодвинуть свою обиду.

Я поняла, что его страх и моя боль переплетаются, создавая невидимую связь между нами. Внутри меня зародилась надежда, что, несмотря на все преграды, мы сможем найти общий язык.

– Ты прав, нам стоит все обсудить, – я повернулась к Димитрию и утонула в его бездонных глазах.

– Пойдем в дом, твоя бабушка уже ушла отдыхать, – я подумала и согласилась, н улице было уже довольно холодно.

Мы вошли в дом, и тишина, окутавшая его, казалась почти осязаемой. Свет лампы в гостиной мягко освещал знакомые предметы, но сейчас они казались иными, пропитанными напряжением нашего невысказанного. Я села на диван, чувствуя, как дрожат кончики пальцев, и наблюдала, как Димитрий закрывает за нами дверь. Он не спешил, словно давая мне время собраться с мыслями, или, возможно, собираясь сам.

Его взгляд, все еще прикованный ко мне, был полон той же смеси уязвимости и отчаяния, которую я увидела на улице. Это было не просто раскаяние, а глубокое, почти животное желание удержать, не дать мне уйти. И в этом желании я видела отражение собственной борьбы. Моя обида, еще недавно казавшаяся непреодолимой стеной, теперь ощущалась как хрупкое стекло, готовое треснуть под напором его страха.

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Слова, которые я хотела сказать, казались слишком острыми, слишком болезненными. Но теперь, когда я видела его таким, я понимала, что молчание тоже может ранить.

– Димитрий, – начала я, и мой голос прозвучал тише, чем я ожидала. – Я... я не знаю, с чего начать.

Он подошел ближе, но остановился на почтительном расстоянии, словно боясь нарушить хрупкое равновесие. Его руки были сжаты в кулаки, но в них не было агрессии, только сдерживаемое волнение.

– Я знаю, – тихо ответил он. – Я тоже не знаю. Но я хочу попробовать. Я хочу, чтобы ты знала, что я... я не хотел причинить тебе боль.

Эти слова, простые и искренние, пронзили меня. Я смотрела на него, пытаясь разглядеть за его словами ту же правду, которую увидела в его глазах. Было ли это достаточно? Было ли этого достаточно, чтобы начать строить мост через пропасть, которая разверзлась между нами?

– Ты не причинил боль, я все понимаю, но я скучала и не знала, вернешься ли ты ко мне, – я скользнула взглядом по комнате ни на чем не задерживаясь.

Он сделал шаг вперед, и я не отстранилась. Его глаза были полны слез, которые он, казалось, отчаянно пытался сдержать.

– Я знаю. И мне жаль. Мне так жаль, что я не могу повернуть время вспять.

В этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня начало меняться. Страх, который я видела в нем, резонировал с моим собственным страхом перед одиночеством, перед потерей того, что, несмотря на все, было мне дорого. И эта общая уязвимость, эта общая боль, казалось, начала растворять лед моей обиды.

– Мы не можем повернуть время вспять, – сказала я, и в моем голосе появилась новая твердость. – Но мы можем попытаться построить что-то новое. Что-то, что будет сильнее.

Он смотрел на меня, и в его глазах мелькнула искра надежды, такая же робкая, как и моя. Это было начало. Начало долгого и трудного пути, но, впервые за долгое время, я чувствовала, что мы готовы сделать этот шаг вместе.

– Что ты имеешь в виду под "что-то новое"? – спросил он, его голос был тихим, но в нем звучала новая сила, рожденная из общей уязвимости.

Он сделал еще один шаг, и теперь между нами оставалось всего несколько сантиметров. Я могла почувствовать тепло, исходящее от него, и это тепло, казалось, проникало сквозь мою броню обиды.

– Я имею в виду... понимание, – ответила я, мои пальцы непроизвольно сжались на ткани дивана. – Понимание того, почему это произошло. И понимание того, как мы можем избежать этого в будущем. Это не будет легко, Димитрий. Нам придется говорить о вещах, которые причиняют боль. Нам придется быть честными, даже когда это страшно. он кивнул, его взгляд не отрывался от моего.

– Я готов. Я хочу этого. Я не хочу больше терять тебя. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя так, как ты чувствовала.

Его слова были как бальзам на рану. Я видела, что он не просто говорит это, чтобы успокоить меня. В его глазах была искренность, которая тронула меня до глубины души. Моя обида, которая еще недавно казалась мне незыблемой скалой, теперь начала крошиться, как старый камень под натиском времени.

– Я тоже не хочу, – прошептала я. – Я хочу, чтобы мы могли доверять друг другу. Чтобы мы могли быть открытыми. Даже когда это трудно.

Он протянул руку, и я, не колеблясь, вложила свою ладонь в его. Его пальцы были теплыми и сильными, и в этом простом прикосновении было больше, чем в тысяче слов. Мы стояли так, держась за руки, в тишине гостиной, которая теперь казалась не напряженной, а наполненной зарождающейся надеждой.

– Мы можем попробовать, – сказал он, его большой палец нежно поглаживал мою руку. – Мы можем построить это вместе. Шаг за шагом.

Я посмотрела на наши сплетенные руки, на его лицо, освещенное мягким светом лампы. В его глазах больше не было страха, только решимость и нежность. И в этот момент я поняла, что, несмотря на все, что произошло, несмотря на боль и разочарование, я тоже готова попробовать. Готова рискнуть, чтобы найти путь к нему, к нам.

– Да, – сказала я, и в моем голосе звучала новая уверенность. – Мы попробуем.

Мы не начали говорить о прошлом сразу. Вместо этого мы просто стояли, держась за руки, позволяя тишине и новому пониманию заполнить пространство между нами. Это было не конец, а новое начало. Начало пути, который обещал быть трудным, но, впервые за долгое время, я чувствовала, что мы готовы пройти его вместе. И это было самое главное.

Мы стояли так еще какое-то время, позволяя тишине говорить за нас. Это была не та тишина, которая предшествует буре, а та, которая приходит после нее, когда воздух очищен, и можно начать строить заново.

– Так ты согласна стать моей женой? – шепнул он мне в макушку и я затаила дыхание, прислушиваясь к своим чувствам.

Я почувствовала, как что-то внутри меня разжимается. Страх перед будущим, который так долго преследовал меня, начал уступать место осторожному оптимизму. Это было не полное исцеление, не мгновенное возвращение к прежнему, но это было начало. Начало пути, который мы решили пройти вместе.

– Согласна, – шепнул и меня немного отодвинули от себя, рукой подняли за подбородок и затянули в головокружительный поцелуй.

Эпилог

Видящие… Кто же мы такие? Я и сама долго не могла понять: кто же я такая? Воин, который должен сражаться со злом? Нет, думаю, этот не так. Я конечное могу надавать пру лещей если сильно прижмет, ведь сила, живущая во мне, на многое способна. Я ещё не до конца узнала ее грани.

Лекарь, который лечит израненные души своим светом. Нет, и это ошибочное мнение. Тогда кто же мы, видящие? Видящие… Кто же мы такие? Я и сама долго ломала голову над этим вопросом: кто я? Воин, призванный сражаться со злом? Нет, это не совсем то. Хотя, конечно, могу и сдачи дать, если прижмет. Сила, живущая во мне, на многое способна, и я еще не до конца изучила ее возможности.

Может, я лекарь, исцеляющий израненные души своим светом? Тоже не совсем верно. Тогда кто же мы, видящие, на самом деле? В чем наша суть?

Видящие… Кто же мы такие? Я и сама долго ломала голову над этим вопросом: кто я? Воин, призванный сражаться со злом? Нет, это не совсем то. Хотя, конечно, могу и сдачи дать, если прижмет. Сила, живущая во мне, на многое способна, и я еще не до конца изучила ее возможности.