Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Квартира Ксении Романовны Земсковой располагалась в ближайшем к посту охраны строении. На последнем этаже, с выходом на крышу. Я поднялся по ступеням крыльца, и дверь передо мной распахнулась. Из дома вышел привратник, который придержал створку, пропуская меня внутрь:

— Прошу, барин, — произнёс он.

— Благодарю.

Я пересек холл, остановился у стойки, за которой сидел и читал утреннюю газету консьерж. Рядом со столом стояла подставка с «Имперскими Ведомостями», «Неделей», и другими печатными изданиями, которые дворяне любили читать по утрам под чай.

Консьерж оторвался от чтения, смерил меня цепким взглядом, добродушно улыбнулся:

— Ксения Романовна предупредила о вашем визите, мастер Юсупов. Сейчас я ее сообщу ей, что вы прибыли.

Он снял трубку стоявшего на столе телефонного аппарата, и произнёс:

— Ксения Романовна, прибыл мастер Юсупов, — произнес он. — Хорошо.

Он положил трубку на рычаги и взглянул на меня:

— Четвертый этаж, — ответил он и вернулся к чтению газеты, стоило мне отойти на несколько шагов. Видимо, новости сегодня были особенно любопытными.

Я пересек холл, подошел к лифту и вызвал кабину. Пискнуло, и створки распахнулись. Я вошел внутрь, выбал кнопку нужного этажа.

Лифт выпустил меня на площадку. На нужном этаже было всего две квартиры. И у двери правой дежурило трое дружинников с нашивками семьи Земсковых. Заметив меня, один из бойцов открыл дверь, приглашая меня войти.

Я кивнул в знак благодарности и прошел в гостиную.

Квартира была просторной и светлой. Высокие потолки украшала лепнина, окна выходили в закрытый двор. Тяжелые бежевые шторы оказались раздвинуты, а тонкая органза цвета шампанского осталась на месте и едва заметно покачивалась на легком сквозняке. Стены была оклеены ткаными обоями с незатейливым узором. Пол состоял из палубных досок, выбеленных солнцем и солью. В центре их прикрывал ковер в виде шкуры медведя. Вероятно, искусственной, учитывая запрет на их продажу. Стеклянные глаза на реалистичной морде выглядели жутковато. Посреди гостиной стоял диван, обитый шелком.

В кресле расположилась дружинница, которая пристально наблюдала за входной дверью. А сама Земскова сидела на диване. Девушка успела переодеться, и теперь вместо платья, на ней была большая кофта с капюшоном, и свободные спортивные штаны. Рядом на изящном столике стоял заварочный чайник и чашка. Видимо, девушка приходила в себя, глядя в одну, только ей видимую точку. Без очков она смотрелась ужасно. Под глазами залегли глубокие тени, нос заострился, а искусанные губы без помады покрывали ранки.

Я остановился у входа и произнес:

— Снова здравствуйте, Ксения Романовна.

Девушка вздрогнула и неуверенно улыбнулась, и ответила:

— Василий Михайлович. Идемте в комнату.

Она поднялась на ноги и направилась вглубь квартиры. Я последовал за ней.

Ксения открыла дверь в комнату, приглашая меня войти. И я шагнул внутрь. Девушка вошла следом и закрыла дверь.

Помещение было практически пустым. Просторным и светлым. Только в центре стояли стол, и два кресла.

— Мы собирались сделать здесь гардеробную после того, как родители купили нам эту квартиру, — пояснила девушка. — Но как-то не сложилось. А теперь… Я даже не знаю, что мне делать во всех этих комнатах одной.

Голос Ксении дрогнул. И я понимал ее чувства. Девушка долгое время жила в этой квартире с Антоном.

И теперь все в этой квартире напоминало ей о брате. Я никогда не интересовался у Антона, насколько они были близки. Теперь же я начал понимать степень их близости. И если выходку Антона с натяжкой можно было списать на заботу о семье, то переживания Ксении по поводу смерти брата списать было уже не на что.

— Родители не предложили вам остановиться в их доме? — спросил я, чтобы разрядить обстановку.

— Я отказалась. Они на меня давят только своими жалостливыми взглядами.

— Может быть, проведем сеанс в другом месте, раз в квартире вам не по себе? — предположил я, но Земскова покачала головой:

— Нет, тут многое напоминает о хорошем, — тихо ответила она. — Но потом я вспоминаю, что Антоши больше нет…

Я кивнул и сел в кресло, откинулся на спинку. Указал на свободное место напротив:

— Тогда присаживайтесь. Начнем сеанс.

Ксения пересекла комнату и устроилась в кресле. Чувствовала она себя явно неуютно. Я же потер ладони, активируя силу, и уточнил:

— Позволите? Это необходимо для терапии.

Девушка кивнула, и я создал «астрального двойника, к которому прибавил еще и 'Правду или ложь». И рядом с сидевшей в кресле девушкой возник призрак с черными пятнами. Причем два пятна были больше остальных. Очевидно, они и подтачивали девушку, разрушая ее душевное спокойствие.

— Расслабьтесь, Ксения Романовна, — миролюбиво произнес я. — Итак, я вас слушаю.

Девушка замялась, словно подбирая слова. А затем осторожно начала:

— Антон погиб по моей вине, Василий Михайлович. Но вы и без меня это знаете.

Она взглянула на меня, и я кивнул:

— Догадываюсь.

— Один… человек свел меня с правильного пути. И теперь я должна ему. Иначе могут всплыть ненужные для семьи факты.

Она замолчала, глядя на меня. Я ждал. А затем продолжила:

— Помещик Дмитрий Григорьевич Федоров. У меня с ним был роман. Тайный. Отец бы не одобрил этого союза. И однажды, Дмитрий пригласил меня в одно закрытое и очень… непристойное место. Тайная встреча в одном из загородных домов. Из таких, где все носят маски, чтобы остаться инкогнито. Я не знала, что будет там происходить, — поспешно добавила она. — Но Дмитрий говорил, что это особые развлечения для аристократов, которым наскучили обычные забавы. Долго уговаривал меня посетить этот… Дом Удовольствия, так он это назвал.

— Он был там частым гостем? — уточнил я.

Девушка кивнула:

— Как оказалось. И наши отношения… закончились. Я просто не смогла быть с ним после такого.

Я покосился на двойника и отметил, что девушка говорила правду. Более того, одно из больших черных пятен пульсировало, словно откликаясь на ее слова. Травма была не такой старой.

— А спустя год, мне позвонили с незнакомого номера и попросили проверить почту, — продолжила Ксения. — А там был файл, где мы с Дмитрием Григорьевичем в одной из комнат дома. И маски лежат рядом, в кадре. Мой визави сказал, что здесь мы испытаем нужные эмоции, которые дадут эффект «взорвавшейся в голове бомбы».

Я удивленно поднял бровь, и Ксения пояснила:

— Он предложил устроить «вихрь силы». Но ничего не вышло. У меня не было настроя. И кажется, его это… Сильно расстроило.

Девушка не лгала. И я вздохнул. Аристократия обладала одним проклятьем. Она была зависима от силы. Дворянство «воровало» чужую силу в бою, если клинок ранил противника. Это давало сильные эмоции. Поэтому фехтование было так популярно. Но существовал еще один способ, который был куда приятнее. «Вихрь силы», был распространенным развлечением среди аристократов. Для этого, парень и девушка должны были «открыться» друг для друга, настроиться на нужный лад, и высвободить текущую в крови силу. Заряженная эмоциями, она будет рваться друг к другу, создавая вихрь. И удовольствие, которые при этом обмене испытывают два человека, сложно сравнить с чем-либо. Было два условия: слияние энергией должно быть добровольным. И нежелательно было использовать его часто. В этом случае, полученная энергия просто не успевала «перевариваться» и менять цвет.

Сила вихря зависела от эмоции и близости. От объятий и прикосновений удовольствия от слияния были слабее, чем от… других, более «взрослых» видов близости. Эмоции же, которые испытывал человек при «открытии», добавляли своеобразный «привкус» этому наслаждению. Как соус основному блюду.

Нет, между Ксенией и этим сыном помещика вряд ли было что-то серьезное, что могло попасть на камеру. Молодые парни-аристократы совершали такие «взрослые» вихри в борделях. Либо брали себе в «гувернантки» девушек или женщин из простолюдинок. Связь же между аристократами вполне могла быть расценена как нанесение обиды. Если бы родители этих дворян узнали о такой связи. А вот если на этом видео были запечатлены походы девушки в маске по дому, а затем та же девушка снимает маску наедине с молодым человеком…