Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

— Громов, я не могу устроиться к тебе на работу, — прошептала она, едва мы остались одни.

— Ты соизволила мне об этом сказать уже тогда, когда мы приехали в офис? Серьезно? Мы могли это все обсудить еще вчера или сегодня утром, пока ждали Петровича, — я вздохнул, помассировав веки. — Почему?

— Почему? — ее шепот был полон возмущения и той тревоги, что была видна в глазах. — Если мой отец узнает, что я работаю… у тебя… это будет полный ужас! Он снова учинит скандал! Мне и так с прошлого раза до сих пор кошмары снятся.

— Не вижу в этом проблемы, — пожал я плечами. — Ну, поистерит немножко, поразмахивает руками. Что он может еще сделать такого, чего ты от него не ожидаешь?

Для меня, человека, который провел годы, наблюдая за горем и яростью родственников в моргах и залах прощания, ее страх перед «скандалом» казался почти детским. Крики, слезы, обвинения, припадки — все это было не более чем предсказуемой биохимической реакцией на стресс. Всплеск адреналина и кортизола. У любой истерики есть свой пик и неизбежный спад. Это просто шум. Громко, неприятно, но совершенно не смертельно. Сталкиваться с людьми в состоянии аффекта было частью моей работы. Ничего невероятного в этом нет.

— Ты не знаешь моего отца! — выпалила она громче чем следовало, и тут же постаралась сама себя осадить.

— Это будет чудесный повод познакомиться, — сказал я, глядя на нее серьезно, но затем смягчился. Уголки моих губ дрогнули в подобии улыбки. — Лидия, я все понимаю. Но как бы это сейчас ни звучало, попробуй мне хоть немного доверять. Хоть самую малость. У нас ситуация и без того хреновая. И, что-то мне подсказывает, что скандал твоего папеньки это наименьшая из всех возможных на данный момент проблем.

— Да, — согласилась Лидия. — Но он может добавить этих самых проблем, которых, как ты заметил, и без того вагон и маленькая тележка.

— Тогда мы будем разбирать этот вагон с тележкой поэтапно, — я сделал паузу. — Лидия, нам сейчас очень важно, чтобы ты поступила ко мне на работу. Ты умная женщина, поэтому подумай сама, как иначе ты можешь объяснить своим друзьям из высшего круга, которые точно начнут задавать вопросы, своим знакомым и всем-всем-всем, — я понизил голос, — почему ты таскаешься с Громовым. И ни одного разумного аргумента у тебя не будет. Это, — я кивнул головой в сторону кабинета и заявления, — единственный вариант. Тем более тебе осталось поставить только подпись.

На ее лице отразилась целая буря эмоций. Она на мгновение прикусила губу, ее взгляд метался по пустому коридору. Я видел, как в ней борются страх, гордость и холодный расчет. Она понимала мою правоту, но принять ее было для нее равносильно капитуляции. Наконец она, переборов себя, тяжело вздохнула. Плечи ее поникли.

— Ты сведешь меня в могилу, Громов. Прямо к моему Артуру.

— Не торопи события, — только и сказал я. — Все, можем идти обратно в кабинет?

Я открыл дверь кабинета, пропустил девушку внутрь и зашел следом. Лизавета снова бросила на меня недовольный взгляд. Я сел за стол и почувствовал, как в кармане вибрирует телефон.

Достав его, я посмотрел на экран. Во всплывшем пуш-уведомлении на меня смотрела Лизавета — не та, что сейчас сидела в строгом костюме, а другая. С профессиональным вечерним макияжем, подчеркивающим глаза, и в откровенно-вызывающем платье —, явно с какого-нибудь закрытого раута. Фотография была сделана в полумраке, и ее взгляд на снимке был прямым и дерзким.

А под фото короткое сообщение:

Что это было?

Я поднял на нее глаза. Она вскинула бровь в немом вопросе, который фактически дублировал ее сообщение.

Я ввел пин-код и открыл мессенджер с не самым оригинальным, но довольно красноречивым названием «ИМПЕРГРАММ» и быстро напечатал в ответ:

О чем ты?

Сообщение от нее пришло почти мгновенно.

О чем вы шушукались? Что ты скрываешь, Громов?

Я вспомнил, как Лизавета еще в прозекторской задела Лидию на тему ее отца. Это был самый простой и правдоподобный ответ.

Опасается скандалов.

С кем? С Морозовым-старшим? Оооо, даааа. Уже представляю, что он устроит, когда ему расскажут, где шляется его доченька, и куда пошла работать.

Не понимаю причину такой реакции. У нас тут не бордель.

На экране появилось «Ахахахахаха» и ряд ржущих смайликов. Я и вправду услышал, как Лизавета, сидевшая за своим столом, тихо хмыкнула. Следом пришло еще одно сообщение.

Уж лучше в бордель.

После этого зеленый значок «онлайна» возле ее фотографии погас.

Интересная порция информации. Да, я помнил из вычитанных слухов, что Морозов-старший поскандалил с дочерью из-за того, что она выбрала себе в женихи не самого аристократичного мужчину. В моей голове это тяжело укладывалось, потому что сам-то я был лишен подобных предрассудков, или, как бы правильнее сказать… привитых норм.

Классовое неравенство… аристократы и простолюдины. Вечная дилемма. Это напомнило мне мои институтские годы. У нас учились индусы, и они, вместо того чтобы держаться вместе, очень часто ходили порознь.

Как-то раз я спросил у одного: а почему так? А он и ответил: потому что мы из разных каст. Я из низшей, он из высшей. И если кто-то настучит об этом на родину — плохо будет обоим. Но тому, кто выше, плохо вдвойне.

Что ж, как я и сказал, слона будем есть по кусочкам.

В тишине кабинета раздался резкий, дребезжащий звонок стационарного телефона. Я посмотрел на него с недоумением. Зачем тут этот архаизм, когда есть мобильный и рабочие чаты в «Имперграмме»? А потом вспомнил, что и у меня дома тоже стоит такой аппарат.

Я потянулся и поднял трубку.

— Громов.

— Доброе утро, Виктор, — голос в трубке был женским и сухим, скорее всего секретарша.

— Здравствуйте.

— Зайдите, пожалуйста, к господину приставу в кабинет.

Короткая вспышка памяти. Прямо по коридору, крайняя правая дверь.

— Буду через три минуты.

Я положил трубку. Что может быть лучше, чем вызов к начальству с самого утра? Просто замечательно.

— Я к приставу, — огласил я для всех. — Сидите здесь, — это уже добавил своим новым помощницам.

Мысленно я прикинул расстояние. Прямо по коридору, крайняя правая дверь… метров тридцать из того что я видел. Пресловутые сто пятьдесят шагов мы не превысим, а значит, им обеим никуда бежать не придется. По крайней мере я на это надеялся. Но на всякий случай стоило подстраховаться.

Я поймал на себе два вопросительных взгляда.

— Если что, — добавил я тише, чтобы слышали только они, — уборная в конце коридора налево. Мало ли понадобится.

Лидия едва заметно кивнула, поняв намек. Алиса лишь пожала плечами. План был до идиотизма прост и настолько же ненадежен. Две девушки, бесцельно слоняющиеся по коридорам Коронерской службы, неминуемо вызовут вопросы. Но ничего лучше я пока придумать не мог.

Не дожидаясь их возражений, я поправил пиджак и вышел из кабинета.

Шагая к кабинету пристава, я про себя считал шаги. Вышло в итоге сорок один, что, в целом, погоды не делало. Я постучал.

Дверь вела в небольшую приемную. За столом из светлого дерева сидела секретарша — ухоженная русоволосая женщина лет тридцати. Легкий макияж подчеркивал ее естественную красоту, а в аккуратных очках в тонкой позолоченной оправе отражался свет монитора.

Она подняла на меня взгляд, когда я вошел.

— Коронер Громов.

Она едва заметно улыбнулась.

— Да, Виктор Андреевич. Проходите, пристав вас уже ждет, — она кивнула в сторону двери за ее спиной.

Я подошел к двери и коротко постучал.

— Войдите, — раздался усталый голос.

Я открыл дверь и вошел внутрь. За массивным столом сидел мужчина лет пятидесяти. Седина давно посеребрила его виски, а вокруг глаз залегли глубокие морщины. Все его лицо выражало вселенскую усталость, которую не мог скрыть даже идеально скроенный деловой костюм из темного материала, сшитый, очевидно, на заказ.