Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим

— Благодарю, Ваше Величество.

— Признаюсь честно, злодеяния графа оставили меня под сильным впечатлением, — сказал Император. — Его бы выдумку, да во благо Империи, не было бы человеку цены. Но ещё более меня изумило то, что Григорьев занимался своими махинациями не первый год. Это открыло мне глаза на организацию некоторых процессов, — Алексей Николаевич ухмыльнулся. — А точнее сказать на отсутствие этой самой организации. И на этом хорошие новости для вас у меня заканчиваются…

Тут я услышал звук. Сперва подумал, что это Сайтама опять заскулил, а потом понял — нет. Терентьев.

— Господа, — Его Величество устало вздохнул. — Мне очень не нравится то, что у вас происходит. Сергей Романович?

— Слушаю, Ваше Величество.

— Начну с вас. Согласен, что поступок Григорьева омерзителен и заслуживает наказания. Но ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: действительно ли была столь острая необходимость в том, чтобы наряжать графа в колодки и гнать босиком по улице?

— Я действовал согласно уставу «конторы по борьбе с лихоимством и кумовством», Ваше Величество.

— Не вынуждайте меня повышать голос, Сергей Романович, — попросил Император. — И не несите чушь.

— Я абсолютно серьёзен, Ваше Величество. Наш юрист составил документ на основе тех бумаг, что вручил мне Михаил Михайлович Панкратов при моём назначении на пост. И согласно этим бумагам, мы действовали в рамках закона.

— То есть будем играть в неадекват, да?

Так… кажется, Величество не оценил мой искромётный юмор, да и вообще не в духе. Так что пора вооружаться честностью.

— Прошу прощения за ребячество, — я чуть поклонился. — Признаю, что мой поступок был чересчур эксцентричным. В свою защиту могу сказать лишь то, что я был до глубины души возмущён незаконной деятельностью графа и его вредительством против моего родного города. А потому попросту не удержался. К тому же, имело место быть личное оскорбление. Не вызывать же мне его на дуэль, в конце-то концов, верно? Или, чего хуже, войну родов объявлять?

Величество молча кивнул.

— Принято, — сказал он спустя паузу. — Но чтобы закрепить, задам вам следующий вопрос: Сергей Романович, вы же понимаете, что в дальнейшем я не стерплю от вас подобных выходок?

— Понимаю, Ваше Величество. А чтобы у меня не было соблазна, в «контору» на службу был нанят дипломированный специалист по праву, Рыжикова Ксения Константиновна. Вот она…

Ксюша то ли пискнула, а то ли крякнула.

— И в данный момент Ксения Константиновна как раз занимается тем, что разрабатывает новый устав «конторы». Лишённый архаизмов документ с поправками на современные законы и повсеместную цифровизацию. Как только документ будет готов, Ваше Величество первым ознакомится с его содержанием. И внесёт все те правки, что сочтёт необходимыми.

Ксюша от такой новости побледнела, а вот Алексей Николаевич, наоборот, немного расслабился.

— А вот это похвально, Каринский. Это хорошо, — тут самодержец чуть задумался. — К слову, что касается архаизмов. Вы собираетесь что-то делать с названием вашей организации?

— Нет, Ваше Величество, — честно ответил я. — Я считаю, что «контора по борьбе с лихоимством и кумовством» это отличный бренд. Народ подхватит.

— Хм… Позвольте поинтересоваться: а зачем вам народ?

— Я искренне считаю, что наша деятельность — это отличный способ повысить медийный имидж чиновничьего аппарата в глазах простых граждан. Репутация, Ваше Величество. Само существование «конторы» — феномен, а значит и отличный шанс. Вместо безликой организации, люди увидят живой отряд по борьбе с коррупцией, который при непосредственной поддержке Вашего Величества действует исключительно на их благо, — объяснил я. — Однако последнее слово, как и всегда, за вами.

Краем глаза я заметил, что Панкратов показал мне большой палец. Да, от канцелярита у меня чуть было не свело зубы, но с Величеством ведь так и надо. И как по мне, я держался весьма достойно.

— Согласен, — сказал Алексей Николаевич. — Контора, так контора. С нетерпением жду от вас новый устав. Однако учтите сразу, чтобы не переписывать почём зря. После инцидента с графом, я запрещаю вам любые силовые методы воздействия. Вы никого не задерживаете, и уж тем более не наказываете. Это ясно?

— Ваше Величество, разрешите поспорить, — на свой страх и риск сказал я. — Для того, чтобы «контора» работала эффективно, в некоторых случаях нам буквально необходимо действовать силой, а иначе…

— Нет! — перебил меня Император. — Вы находите преступников, собираете доказательства и передаёте их дальше. Всё.

— Прошу прощения, Ваше Величество. А «дальше» — это куда?

— Вот, — кивнул Алексей Николаевич. — Это мы сейчас и выясним. Спасибо за беседу, граф, но теперь я хотел бы обратиться к Ивану Геннадьевичу. Иван Геннадьевич?

— Д-д-д-д…

Терентьев закрыл глаза. Сделал вдох-выдох и таки сумел придушить в себе заику.

— Да, Ваше Величество? — выпалил он и вытянулся по струнке.

— Вами я тоже недоволен, и при том сильно. Позвольте объясниться: почему вы до сих пор не оказали никакого содействия «конторе» господина Каринского и моего личного ставленника, господина Панкратова? Почему вы до сих пор не познакомились с ними? Почему не ввели в курс дел? Почему не предоставили свои административные ресурсы?

— Ваше Величество, я хотел, но…

— Неужто это было невозможно сделать без моего личного вмешательства?

— Ваше Величество…

— Неужто именно я должен об этом думать? Бегать за вами и подсказывать как нужно поступить в той или иной ситуации?

— Ваше Ве…

— Тихо!

Хм…

Надо бы потом уточнить у Панкратова, что это такое сейчас произошло. Обсудить как минимум. Могу, конечно, ошибаться, но… мне показалось, что по отношению к мэру Его Величество ведёт себя слишком жёстко.

Да, косяк за Терентьевым имеется. Но всё равно! Его проступок по сравнению с моим — пустяк. Ведь в отличии от меня, он-то не сделал ничего непоправимого. Однако выгребал почему-то за двоих.

Странно? Ещё как.

— Это последняя наша беседа на эту тему, — сказал Его Величество. — Другой не будет. И это всех касается. Если вы не сможете ужиться и не смиритесь с тем, что обречены на сотрудничество, я не стану разбираться кто из вас прав, а кто виноват. Что на ваше место, что на место Его Сиятельства Сергея Романовича найдутся другие достойные кандидаты. Я изъясняюсь достаточно понятно?

— Да, Ваше Величество.

— Прекрасно. В таком случае желаю всем продуктивного дня, — Алексей Николаевич уже было потянулся к камере, как вдруг одёрнул сам себя. — Ах, да, Каринский. К вам у меня есть ещё одно дело.

— Слушаю, Ваше Величество.

— Не срочное. Но в скором времени мне необходимо будет переговорить с вами с глазу на глаз…

О-о-ооо-о! Ну сказка же!

Поясняю: о чём будет этот разговор я даже близко себе не представляю. Раскатывать губу на то, что он будет приятным не приходится. На то, что я смогу выпытать информацию об отце тоже. Однако сам факт того, что Император договаривается со мной о беседе тет-а-тет — это настолько статусная штука, что…

Скажем так: спорткары, ролексы и жёны на тридцать лет младше тут даже близко не валялись. То есть в глазах Терентьева меня прямо сейчас возвысили до небес. И вопрос: «кто тут папочка?» — отныне не стоит.

— Завтра, — сказал Его Величество. — Быть может послезавтра. Будьте на связи, — и с тем отключился от конференции.

— Ху-уууух, — первой выдохнула Ксюша.

Не спрашивая ни у кого разрешения, Рыжикова подошла к кофейному столику, налила себе из кувшина воды и принялась пить мелкими глотками. Бледный как мел Терентьев на негнущихся ногах протопал к своему креслу и рухнул в него так, что чуть стол не свернул. Лариса Сергеевна упала лицом в ладони, заняв табурет Домогацкого, а Домогацкий в свою очередь притворился мебелью.

Алфёров, так тот вообще машинально закурил, — сделал затяжку, затем окстился, резко поднял голову вверх, посмотрел на мигающий датчик дыма и затушил сигарету о подошву.