Дар ведьмы (СИ) - Ахминеева Нина

Вот о чем думаю⁈ Прежде на красивых мужчин слюни не пускала, с чего вдруг начала? К тому же я теперь треклятая ведьма с испорченным источником, изгой, и жить мне осталось полгода.

Рассердившись сама на себя, попыталась слезть на землю. Но притягательный незнакомец не позволил, прижав крепче.

— Ваша обувь испорчена. Вы насквозь промокли, а проводника потеряли. Шли устраиваться на службу?

Я осторожно кивнула.

— Отнесу вас, — заявил мужчина и уверенно зашагал по дорожке.

— Мне он не нравится. Что-то с ним не так, — пробурчало привидение.

Жар стыда опалил щеки. Конечно не так! Но не с ним, а со мной. Мокрая, грязная как черт знает кто, человек меня из кустов вытащил, на руках доставит куда надо, а я ему даже спасибо не сказала.

— Нельзя позволять постороннему мужчине нести себя, — продолжила бубнить призрачная боярышня. — Твое поведение неприлично.

И не поспоришь. Но все же гордо шлепать босиком по лужам я пойду как-нибудь в другой раз.

— Благодарю вас за помощь, — я снизу вверх посмотрела на своего спасителя.

— Пожалуйста.

Украдкой рассматривая профиль красивого мужчины, я испытывала странное смятение. Стоит ли еще что-то ему сказать? Но что? В голове звонил тревожный звоночек, и я не понимала, что со мной творится.

Остаток пути прошел в молчании. Занеся меня в здание, безымянный помощник быстро миновал узкий скудно освещенный коридорчик, вошел в какое-то помещение.

— Добрый вечер, Агриппина Васильевна. Принимайте новую сотрудницу, — он аккуратно поставил меня на пол.

— Здравствуйте, — я смущенно улыбнулась элегантной пожилой женщине, сидящей за письменным столом.

Та величественно кивнула в ответ на мое приветствие и скептически посмотрела она на мужчину.

— Дмитрий Игоревич, голубчик, и кем же мне ее принять? Девушка, очевидно, слишком юна, чтобы быть преподавателем. А штат прислуги полностью укомплектован.

Острое разочарование полоснуло душу. Но мириться с неудачей я не собиралась:

— Агриппина Васильевна, у меня есть информация, что сегодня у вас уволилась поломойка. Я хочу работать на ее месте.

— Поломойкой? — с удивлением переспросила кадровик и озадаченно воззрилась на моего спасителя.

— С ректором согласую. Оформляйте, — приказал Дмитрий. — Всего доброго, — он вежливо мне поклонился и покинул кабинет.

— Надо же, — пробормотала растерянно Агриппина Васильевна. Поправив и без того безукоризненную прическу, деловым тоном обратилась ко мне: — У вас документы при себе есть?

— Да, — я бережно вытащила из кармана влажную картонку. Развернув паспорт, положила на столешницу.

— Александра Лаптева. Изгой, — вслух прочла женщина. Сокрушенно вздохнула, взяла со стеллажа толстую папку, достала бланки и начала что-то писать.

— Не нравится мне все это, — проворчала зависшая у окна призрачная боярышня. — Пойдем в монастырь, пока не поздно. Будешь метку хорошенько прятать, и проблем не возникнет.

Ага. Просто помру в келье. В лучшем случае.

Я проигнорировала призрака, внимательно наблюдая за тем, как женщина заполняет документы.

Закончив, она подала мне листы:

— Подписывайте.

Я поставила в нужных местах загогулину, отдала бумаги изучающей меня Агриппине Васильевне. Кадровик вернула папку обратно на полку, встала.

— Пойдемте со мной, — пригласила и грациозно направилась к выходу.

По дороге женщина уведомила, что мне выдадут сменную одежду, предоставят комнату и прямо сегодня накормят. И вроде стоило бы радоваться, но тревога грызла все сильнее.

Меня однозначно не хотели брать на работу. Если бы не загадочный Дмитрий Игоревич, то Агриппина Васильевна мне бы отказала. Вопрос: с какого перепуга мужчина воспылал желанием помогать первой встречной замарашке?

Почему-то потянуло обернуться.

Оставленная мной цепочка грязных следов волшебным образом исчезала на глазах. И не успела я моргнуть, как каменный пол стал девственно чистым.

Если по всей школе так, то зачем им поломойки?

Я растерянно осматривала свое новое жилище. Маленькая квадратная комнатушка, узкое окно-бойница, под ним — стол. Справа двухстворчатый шкаф, слева кровать. И все. Ни тебе занавески, ни напольного коврика, ни цветка в горшке.

Хм-м. Аскетично. Наверняка как-то так и выглядят кельи.

— Полотенца, гигиенические принадлежности, стандартный набор одежды — в шкафу. Размер универсальный. Как оденетесь, все станет вам впору. Удобства на этаже, — кадровик достала из кармана ключ: — От душевой. Как приведете себя в порядок, приходите в столовую. Поужинаем в тесном, — она отчего-то тяжело вздохнула, — женском кругу.

Желудок жалобно заурчал. Есть хотелось неимоверно. Однако прежде чем садиться за стол, необходимо помыться: мокрое платье противно липнет к телу и голова чешется. Я сжала ключ в руке.

— А как пройти в душевую?

— Объяснить-то могу, но особого смысла в этом нет: все равно заплутаете. Замок старинный, множество дверей, коридоров. Первое время рекомендую пользоваться услугами проводника.

Это она про того сумасшедшего кролика? А я так надеялась, что забег под дождем — разовая акция.

— И как позвать проводника?

— Громко, — Агриппина Васильевна впервые улыбнулась. — До встречи в столовой.

Она развернулась и вышла из моей «кельи».

— Не нравится мне здесь, — снова завела свою пластинку зависнувшая под потолком призрачная боярышня. — В женской гимназии и то было лучше. А мадам Тюсон, между прочим, нас в строгости держала. Нас и в город-то пару раз всего выводили.

— Как долго ты жила в гимназии?

Я с удовольствием скинула развалившиеся туфли. Поставив их у стеночки, подошла к шкафу.

— С десяти лет. Выпустилась неделю назад, — тихо ответила дева.

Сейчас ей восемнадцать. Выходит, восемь лет провела взаперти. М-да уж, что она знает о реальной жизни?

Распахнув створки, оглядела висящую на плечиках одежду: дождевик, теплая куртка, комбинезон, брюки, рубашки. Под одеждой стояла обувь: ботинки, домашние тапочки.

— Тебе предлагают носить штаны? — удивилось привидение. — Это неприлично! Ты должна потребовать нормальную женскую одежду!

Нет, штаны меня не смущали. Я привыкла в них ходить. Но то, что стандартный набор одежды оказался мужским, конкретно напрягало.

Взяла с полки трусы. Развернула. Полюбовавшись на гульфик, положила нижнее белье обратно. Под меня эта вещь точно не подстроится.

В итоге выбрала лишь штаны и рубашку. Достала громадные тапки. Сунула в них ноги и с изумлением обнаружила, что обувь моментально уменьшилась под мой размер.

— Чудеса, да и только.

— Беда будет. Тебе надо срочно идти к ректору, — разнервничалась призрак, летая из угла в угол. — Пусть сейчас ты в статусе мещанки, но это же немыслимо! Да мадам Тюсон выпорола бы тебя розгами за одно намерение надеть брюки! Минимум на месяц посадила в карцер, а потом опять выпорола! Не надевай эту одежду. Пожалуйста, не надевай.

Боже, в каком же аду она жила?

Сложив вещи и полотенце стопочкой на кровати, я пристально посмотрела на призрачную девушку.

— Как относились твои родители к методам воспитания мадам Тюсон?

Она опустилась к полу, подплыла к окошку и отвернулась.

— Много лет наш род раздирала междоусобица. Батюшке было не до меня. После того как меня в первый раз выпороли, я пожаловалась матушке. Так она сказала, что все это во благо, и мне нужно подчиняться воле педагогов. Ну и больше не жаловаться.

Злость закипала внутри. Что за бред несла ее мать⁈

Мой отец — алкоголик. Он бросил нас с мамой, когда мне исполнилось четыре. Через год мамочка скончалась от скоротечного рака, я ее совсем не помню. Меня воспитывала бабушка — питерская интеллигентка, уважаемый ученый в области нейронауки и психолингвистики. Чтобы она на меня подняла руку? Да никогда в жизни!

— Ты один ребенок в семье?

— Нет, — боярышня печально покачала головой. — У меня было двое старших братьев. Они погибли. Вместе со своими семьями и папой, — дева повернулась ко мне. — В тот день мама занималась обустройством нашего дома во Владимире, а в московском особняке случился пожар. Никто не выжил. С их смерти минуло три года.